— Похоже, это общая черта всех здешних жителей, — заметил Лоран.

— Да. Но это и понятно. Слишком уж редко им попадается такая добыча, и они не могут позволить ей ускользнуть. Я сейчас выйду и попытаюсь отпугнуть их или даже уничтожить, а вы должны оставаться под куполом, иначе они убьют вас, а вы не сможете причинить им никакого вреда. — Сказал Эдвин и хотел уже идти, но был остановлен Ником:

— Погоди Эдди. А что если ты будешь читать заклинание, которое замедляет их регенерацию, а мы будем сеч их мечами?

— К сожалению, ничего из этого не выйдет. Во-первых потому, что это заклинание направленного действия. Я не смогу охватить им сразу всех тварей. Да и попасть еще нужно суметь. А они ведь не будут сидеть на месте и ждать, когда же я это сделаю. И пока я буду возиться с одними, другие нашпигуют вас стрелами, так что через несколько мгновений вы станете похожи на ежиков. А во-вторых это заклинание только замедляет их регенерацию, но не уничтожает ее совсем. И из каждого рассеченного вами кусочка не мгновенно, но вскоре появится новая такая тварь.

— А как же ты? Пока ты будешь возиться с одними, разве другие не смогут поразить тебя стрелами? — Спросил Вил.

— Я окружу себя отпугивающим заклинанием, которые специально разработаны против такого типа нежити, но, увы, не смогу распространить его на большую площадь и защитить вас. Даже для меня самого это не абсолютная защита и могут найтись особи, которых это не отпугнет. А вообще мне надо будет применить сразу несколько заклинаний, чтобы справиться с ними. Ну ладно, нечего тянуть. Перед смертью, как известно, не надышишься. Я пошел. — Решительно сказал Эдвин и вышел к «птицам».

— Не шути так и постарайся остаться живым. — Напутствовал его Керт.

Началось сражение. Нежить «обрадовалась» тому, что у нее появилась возможность хоть до кого-то добраться и тучей закружила вокруг юноши, почти скрыв его от зрителей мерцающим облаком. Эдвин боролся с тварями сочетанием самых мощных и подходящих для данного случая заклинаний и то одна тварь, то другая вокруг него падала и истаивала, или делала это прямо в воздухе. Но, как он сам и сказал, несмотря на отпугивающее заклинание, находились те, что не боялись. И когда бой закончился, и большая часть нежити была уничтожена, что потребовало от Эдвина напряжения всех его сил, а остаток «птиц» улетел, юноша был весь утыкан стелами. Повезло в том, что, как потом выяснилось, ни одна рана не была смертельной или очень опасной. Но их было много, и Эдвин сильно ослаб и из-за ранений и от того, что ему пришлось не только полностью опустошить весь свой резервуар, но и зачерпнуть изрядное количество своей жизненной энергии. У него болело все тело, ведь даже раны, полученные в бою со «скорпионами», продолжали жечь, но хуже всего было ощущение собственной слабости.

Сильные люди вообще переносят ее гораздо тяжелее, чем слабаки. А Эдвин был человеком с очень большой силой духа, и чувствовать себя настолько ослабленным ему было нестерпимо, но теперь пришлось. Когда нежити не осталось, все бросились к юноше, который упал на колени, не в силах стоять. Мужчины сразу же начали очень осторожно вытаскивать из него стрелы. А потом он попал в руки Делии и Леры, которые в очередной, казалось уже бесчисленный раз, позаботились о нем. Ехать сегодня куда-либо было немыслимо. Эдвину надо было хоть немного отдохнуть, поэтому решено было остаться на месте до завтрашнего утра. Все бы так и поступили, если бы не сам Эдвин, который открыл потемневшие от боли глаза, и непререкаемо потребовал продолжить путь, еле слышным от слабости голосом напомнив всем об артефакте.

— Вот неугомонный! Еле живой и ехать куда-то собрался! — воскликнула Делия.

— Артефакт должен быть доставлен магам вовремя, и мои жизнь или смерть не имеют к этому никакого отношения, — твёрдо сказал принц.

Делать нечего, пришлось ехать. Ален снова взял своего командира к себе на лошадь и все поехали дальше, а Эдвин забылся тяжелым, болезненным сном. Весь остаток этого дня и следующий прошли спокойно, но Эдвин чувствовал себя столь плохо, что не мог начать пополнять свой магический резервуар. Вернее начать то он мог, но он не смог бы совладать в таком состоянии с магическим хаосом Долины, и тот с неизбежностью убил бы его. Он даже не мог зачерпнуть маны из амулетов, взятых в хранилище, потому что испускаемая ими сила тоже вплеталась и перемешивалась с магическим хаосом. Пришлось мириться с собственной опустошенностью. Это было очень неприятное ощущение. Он настолько привык к присутствию в себе магической силы, настолько сросся со своим резервуаром, что ему казалось, что он потерял часть души.

14

На следующий день после нападения «птиц» отряд въехал в район древних курганов, и он тянулся, казалось, бесконечно во все стороны. Заночевать пришлось тоже среди них. Это было очень плохо, потому что в таких курганах любила жить различная нежить, и неизвестно кто мог поджидать их здесь. Да и умертвия вполне могли прийти по их души. Ведь эти курганы насыпали над павшими в битвах воинами. В общем, ночевать здесь было очень опасно. Но делать было нечего. Объезжать их было немыслимо, они бы только время на этом потеряли и лишнего задержались бы в долине. Ведь неизвестно, насколько далеко эти курганы тянулись. Так же как неизвестно было, с кем бы они столкнулись там, даже если бы курганы объехали.

К сожалению, Эдвин все еще был магически опустошен и настолько, что впервые не смог поставить защиту вокруг их лагеря и это в таком опасном месте! Он очень переживал из-за этого, и не за себя, а за друзей, но сделать с этим ничего не мог. И отряд впервые остался без магической защиты! Если этой ночью на них нападет кто-то, с кем можно справиться только магией, они все будут обречены. Все пребывали в страшной тревоге. И в таком состоянии легли спать, ограничившись только стражей. И, конечно же, по закону подлости на них напали. Напали весьма странные существа, похожие на морских спрутов, только большего размера. Тело у них было некрупное, но от него отходили пять очень сильных щупалец, которыми они при желании могли убить взрослого мужчину, обхватив и сдавив его. Но это было скорее средство защиты. А нападали они не так.

Эти существа были кровососами. Каждое их щупальце заканчивалось ртом с острыми зубами, которыми они прокалывали плоть жертвы, а затем присасывались к ране. Но и это было ещё не всё. Перед нападением, из особых желез расположенных на теле они выпускали феромоны, что-то вроде наркоза, которыми усыпляли жертву. А во рту была другая железа, из которой в ранки оставленные зубами вбрасывалась жидкость снимающая боль, так что жертва спала и совершенно ничего не чувствовала, а эти существа вытягивали из нее кровь, полностью обескровливая ее. Присасываться они могли всеми пятью щупальцами, если в пределах их длины было достаточное количество жертв. Передвигались они тоже на щупальцах, длиной в четыре шага и делали это так быстро, что скорее бегали, а не ходили.

Вот шесть таких существ и набросились на спящий лагерь, предварительно еще сильнее усыпив людей, в том числе и стражника, который ничего не успел заметить, потому что близко эти твари не подходили, и окрасом они были очень темными, растворяясь в ночи. И вряд ли кто-нибудь из людей утром смог бы проснуться, но спасла всех Ляна. Уехав из замка вместе с приемной и уже горячо любимой и любящей матерью, девочка постепенно начала приходить в норму, и ее все реже мучили кошмары. Но после того, как на нее напали «скорпионы» и сильно обожгли, все ее прежние страхи вернулись, и появились новые. К тому же на нее воздействовала общая тревожность взрослых, особенно матери, которая боялась за свою дочь. Ляна воспринимала эту атмосферу особенно сильно из-за обостренного состояния нервной системы, только-только начавшей успокаиваться по дороге к Долине мертвых.

А в этот вечер все еще более усилилось, и ночью ей приснился настолько жуткий кошмар, что она проснулась с диким криком, переполошив всех людей, несмотря на все ухищрения напавших на них тварей. И вовремя!