После того как все солдаты сложили свое оружие, Ален спросил, есть ли у них целитель, с тревогой ожидая ответа. Они снова все были ранены, кто легче, кто тяжелее, но хуже всех опять было Эдвину. Он, получив смертельную рану и, отдав последние силы, потерял сознание и теперь был на пороге смерти. Его надо было срочно спасать. И когда пленные сказали, что целитель у них имеется, и он находится в своей палатке, все друзья принца испытали огромное облегчение, ведь они бы его и довезти никуда не успели. Он бы умер в течение часа.

Лоран с Нэтом, которому Эдвин спас жизнь и уже не в первый раз, как впрочем, и остальным, пошли за целителем. Ник, раненый легче других, отправился за оставшейся на тропе группой, наверняка изнывающей от тревоги за сражающихся любимых и друзей. Все прочие продолжали охранять Эдвина и стеречь пленных. Когда Лоран и Нэт пришли к целителю и попросили его пойти с ними, чтобы он исцелил их друга, тот сперва заартачился, сказав, что он сначала вылечит своих людей, а потом уж, если у него останутся силы и амулеты, он поможет и им.

Пришлось Лорану напомнить целителю, что именно они, то есть имперцы являются проигравшей стороной, и не им ставить леорнийцам условия. И что он непременно должен сейчас же пойти и спасти их командира и друга, а потом и всех остальных воинов их отряда, если это, не дай бог, понадобится. И вот только после этого он сможет заняться своими людьми. А пока солдат будет пользовать знахарка, которая имеется в их отряде. И если господин целитель все же откажется с ними идти, то они его отнесут, несмотря на то, что они тоже ранены. Целителю ничего не оставалось, как последовать за победителями к их командиру. Им оказался очень молоденький паренек, который был совсем плох и, по правде говоря, умирал.

«Тяжелый случай, — сказал целитель, — но я попытаюсь его вытащить, хотя ничего не обещаю». И приступил к своему делу. Провозился он довольно долго, сводя с ума от ожидания и неопределенности всех членов отряда. Но они готовы были ждать вечность, лишь бы не услышать приговор — простите, но я ничего не могу сделать, или еще того хуже — простите, но он умер. Наконец тягостное ожидание закончилось. Сначала кровь перестала сочиться с губ и из раны, затем она совсем закрылась, оставив как напоминание о себе, еще один шрам, присоединившийся ко множеству остальных, больших и маленьких. Смертельная бледность принца постепенно сменилась юношеским румянцем. И Эдвин, к огромной радости всех друзей открыл свои чудесные глаза. Чувствовал он себя превосходно, как и всегда бывало после встречи с целителем. Тот исцелил не только свежую рану в груди, но и другие, прежние, не долеченные, повреждения, а также простуду.

Давно уже Эдвин так хорошо себя не чувствовал, хотя он еще испытывал некоторую слабость, но это должно было скоро пройти. Достаточно было немного отдохнуть. Принц от души поблагодарил целителя, и по себе зная какой это нелегкий труд, щедро заплатил ему, чем изрядно его удивил и обрадовал, потому что вот этого он уж точно не ожидал. Эдвин отпустил его к своим людям, которым тоже нужна была его помощь, а сам незамедлительно приступил к исцелению своих друзей. Вскоре все снова были здоровы.

Теперь встал вопрос, что делать с пленными. Леорнийцам они были совершенно не нужны, и девать их было некуда. Но с другой стороны, а вдруг они снова поднимут против своих победителей оружие, чего Эдвину с друзьями тоже было не нужно. Они уже знали, что эти воины являлись солдатами имперской гвардии, и им могли приказать вновь напасть на леорнийцев и солдаты не посмеют ослушаться. В любом случае их надо было допросить. Эдвин очень жалел, что ему пришлось убить и этого колдуна, как того, который был с наемниками еще в Леорнии, а также церенца. Вот уж кого бы следовало допросить, уж они-то знали побольше рядовых солдат. Но, увы, и этот колдун был мертв. До таких высот некромантии, как поднятие трупа юный маг не дошел и не собирался когда-либо доходить. Так что оставалось расспросить живых. Но сначала Эдвин помог целителю долечить раненых, а уже только потом приступил к допросу.

Пленные подтвердили, что они действительно, как и говорили, солдаты имперской гвардии, но уточнили, что являются при этом вольнонаемным отрядом, в который до этого боя входило сто двадцать человек. Эдвин поинтересовался, что это за вольнонаемный отряд в гвардии. Пленные пояснили ему, что у них есть такие части — нечто среднее между собственно регулярными частями и вольными наемниками. Далее они сказали, что их отряд расквартирован совсем неподалеку отсюда в гарнизоне, расположенном в городе Кардаве. И что позавчера к ним приехал, теперь уже мертвый, колдун и привез приказ от гильдии колдунов, которой их отряд тоже обязан подчиняться.

И в этом приказе было сказано, что они должны устроить засаду на группу людей, которая вскоре спустится с перевала. И в эту группу входят восемнадцать человек — тринадцать мужчин и пять женщин, но только одиннадцать из них воины, а из тех одна — девушка. И их отряд должен взять этих людей живыми, а если не получится то убить. Больше они ничего не знают. Эдвин спросил, большой ли город Кардав, и солдаты ответили, что да, очень большой. После этого принц задал им вопрос: если он отпустит их и даже разрешит забрать оружие, дадут ли они клятву, никогда более не нападать на их группу, но клятву не простую, а зачарованную. Пленники поинтересовались тем, что это значит:

— Что с нами будет в случае нарушения клятвы?

— Тогда, — ответил Эдвин, — любое ваше оружие начнет сильно жечь вам руки, так, будто вы засунули их в огонь.

— Это случится с нами, только если мы нападем на вас, а на других нет? — спросили принца имперцы.

— Да. — Ответил он.

Бывшие враги подумали немного, посовещались и ответили, что согласны. И тогда Эдвин приступил к чарованью. На самом деле, он совсем не был уверен в том, что у него что-нибудь получится, потому что он вступил в новую для себя область ментальной или духовной магии, которую до сих пор изучал только в теории, но никогда не применял на практике. А тут еще эта магия отчасти должна была переплестись с иллюзорной, которой Эдвин немного занимался практически, но не очень глубоко. Имперцам, в случае нарушения клятвы, будет только казаться, что их руки жжет, но ощущения будут такими же, как если бы это было в действительности. Так что задача перед юношей стояла сложная, но он с ней справился, так же, как всегда справлялся с другими.

После того, как пленники, все до единого, произнесли нужную клятву, они стали свободны. И Эдвин разрешил им разобрать оружие. Они остались, чтобы похоронить своих погибших товарищей, а леорнийцы и их друзья собрались в путь. Пока принц занимался имперцами, Нэт разыскал его меч, очистил его от засохшей крови, и когда Эдвин освободился, вручил ему его оружие. Юноша поблагодарил друга и вложил меч в ножны. Он снова был со своим родным клинком, который ему достался от отца, а тому от деда Эдвина. Он переходил в его семье от отца к старшему сыну вот уже в течение нескольких сотен лет и был сделан в свое время непревзойденными оружейниками кобольдами. Он был единственным в своем роде и имел собственное имя на древнем форнейском языке — Аррак, что в переводе на всеобщий означало — яростный. Принцу было бы очень жаль потерять его, он уже давно, задолго до этого похода, сроднился с ним, занимаясь, спарринг-боями в фехтовальной школе на настоящем оружии. Не говоря уж о том, что это была семейная реликвия, которую он когда-нибудь передаст своему старшему сыну-наследнику.

После того, как Эдвин принял клятву гвардейцев империи, все члены отряда похоронили своего погибшего товарища и отправились дальше. До Гелиса, о котором пока никто, кроме Эдвина и Лорана не знал, оставалось всего чуть больше двух недель пути и все очень надеялись, что хотя бы в эти дни ничего плохого с ними больше не случится, и они благополучно доберутся до цели. Но по дороге надо будет заехать в Ризан, хоть это и опасно, и узнать о лекарстве для сына Аманды. Вот там, а так же в том городе, куда они стремятся, могут возникнуть проблемы, но они решили пока об этом не думать. Вот когда будут на месте, тогда и поразмыслят обо всем.