— Ты мне тоже очень нравишься, и если все так, как ты сказала, то я сегодня никуда не пойду.

— Правда?! — Воскликнула девушка, боясь поверить в свое счастье.

Геор в ответ только обнял ее и поцеловал. Он влюбленными глазами смотрел на свое чудо. На свою рыжеволосую, изящную и стройную красавицу с голубыми озерами глаз. И для него не было женщины лучше, чем она. Нет! Для него вообще во всем мире не существовало других женщин, кроме нее! И она смотрела на Геора также. Похожий разговор состоялся в другом месте общинного дома. Только на этот раз инициатором выступил мужчина. Вил подошел к Диане и с ходу признался:

— Дина, хотя прошло совсем немного времени со дня нашего знакомства, я успел полюбить тебя и хочу, чтоб мы были вместе. Если ты согласна, то я буду только твоим.

Девушка засияла от радости и с глубоким чувством ответила:

— Я уже давно догадывалась об этом, но не была уверена до конца. Я ждала, когда ты сам скажешь мне это. Но твоя любовь ко мне, разожгла мою. Я тоже люблю тебя!

И Вил, засиявший не менее сильно, чем Диана заключил любимую в объятья, и они слились в долгом поцелуе. А счастливая девушка вспоминала, хотя эти воспоминания постепенно начали стираться из ее памяти, что Вил, почти с самого ее прихода в отряд, проявил к ней особое внимание. Сначала он просто сочувствовал ей, как и все остальные. Но вскоре, она даже в том состоянии, в каком тогда прибывала, стала замечать, что нравится ему. Он видел в ней не умертвие, а живого человека. И когда она, по настоящему, ожила, и в ней начали просыпаться, угасшие было, чувства, он тоже очень понравился ей. Она вспомнила, каким увидела его первый раз после того, как вновь стала человеком — очень симпатичным, высоким, стройным и крепким парнем с копной светло-каштановых, кудрявых волос и теплыми, темно-карими глазами. А сейчас, когда она была влюблена в него, он казался ей еще лучше. К тому же она считала его очень хорошим человеком. И она знала, что это мнение разделяют все ее друзья. А они, увидев эти поцелуи, поняли, что этой ночью у них будет еще больше приятной работы, чем они думали. Теперь все узнали, что в их отряде к двум уже существующим прибавились еще две влюбленные парочки, и все были очень рады за них.

Прежде, чем гостей развели по домам горцев, им дали, как и обещали, возможность помыться. Девушек отвели в женскую купальню, а мужчин в другую. Купальни были сложены, разумеется, из камня и в них были небольшие бассейны. Их наполнили горячей водой, а гостям раздали мыло, которое горцы варили сами. Это было блаженство! После такой опасной Долины мертвых и тяжелого подъема в горы и перед неизвестностью, сулившей может быть не меньшие трудности и опасности, получить недолгий, но такой необходимый отдых в пути! Это дорогого стоило, и путешественники были очень благодарны хозяевам за это.

А потом для всех друзей Эдвина, кроме него самого и, пожалуй, Аманды, наступила горячая ночь, полная любви и удовольствия. Утром все девушки были вполне довольны и радостно улыбались, и не только горянки, но и четыре красавицы отряда. Правда, на лица молоденьких хозяек здешних мест иногда набегала грусть из-за расставания со своими временными любовниками, но с этим ничего нельзя было поделать. Так думали все жительницы горной деревни, побывавшие в теплых и ласковых руках пришельцев, все, кроме одной, самой красивой и самой юной из них.

Танира, несмотря на то, что ей только-только исполнилось всего пятнадцать лет, и она являлась круглой сиротой, а может, наоборот, именно благодаря этому, была решительной и уверенной в себе девушкой. Она этой ночью впервые познала мужчину и стала женщиной, единственной женщиной гостя. Свою подругу-соперницу она прогнала к другому мужчине, которому пришлось поработать за троих. Впрочем, судя по всему, та в накладе не осталась, и ее любовник оказался на высоте и сделал все как надо. Ну а Танира поступила так, потому что ей ужасно понравился предназначенный ей парень, и она не пожелала делить его с кем-то еще. Ей не хотелось, чтоб в эту единственную у них ночь рядом с ним была еще и другая девушка, и чтоб он делил свое внимание между ними!

Нет, она вовсе не была жадна, но уже во время застолья она почувствовала зарождающуюся в ней любовь. И, хотя Танира догадывалась, что потом, когда он уедет, и она останется одна, зная, что никогда его больше не увидит, она будет тосковать по нему, и будет ей очень плохо, все равно лелеяла в своей душе этот крохотный пока росток любви, как хороший садовник лелеет капризный садовый цветок.

Ее любовником оказался Тэо, который, в отличие от местных парней, крепких, но коренастых, ширококостных и тяжелых, был хоть и не очень высоким, но тонким, легким и гибким. Кроме того, горцы были просты и грубоваты, а Тео был совсем другим, от него веяло чем-то нездешним и будило дремавшую в ней с детства жажду странствий. Ну и к тому же он был привлекательным молодым мужчиной, хоть и не красавцем. У него были густые длинные темные волосы, затянутые в хвост и большие, красивые, серо-голубые глаза, в которые она за ночь насмерть влюбилась, согреваясь их ласковым и нежным выражением и любуясь их завораживающей глубиной. Ничего удивительного в том, что она их видела, не было — в комнате все время, горела масляная лампа, потому что Тэо и Танире хотелось смотреть друг на друга. И они не только жарко отдавались любви, но и разговаривали. И Тэо рассказывал о незнакомом ей мире, а она об обычаях в ее племени, не похожих на обычаи других, нижних, как горцы называли людей, живущих на равнине, и о своей коротенькой пока жизни тоже.

О том, что ее отец погиб во время войны с одним из соседних племен, еще до ее рождения, а мать убилась попав под камнепад отправившись разыскивать пропавшую козу, хотя ей говорили не делать этого. Танире тогда было всего три года и ее вырастило племя. Мать она почти не помнит, но она выросла такая же, упрямая и решительная. И к утру Тарина знала, что успела всей душой полюбить Тэо, и что он тоже влюблен в нее. Поэтому она не собиралась оставаться в деревне и всю жизнь страдать, вспоминая свою первую и единственную любовь, и думать о несостоявшемся счастье. Она готова была бороться за него, и она ничего не боялась. Ни покинуть уютный и привычный мирок, сменив его, быть может, на полное опасностей путешествие, ни жизни потом в совсем незнакомой обстановке с совершенно другими обычаями, ни, даже гнева матери племени, которая могла быть в случае чего весьма грозной, потому что имела крутой нрав.

И когда вся деревня высыпала на центральную улицу, чтоб проводить гостей, и среди них, конечно, стояла Тэрена, девушка решительно взяла за руку возлюбленного и, подойдя к ней, твердо заявила, что любит Тэо. И хотят ее односельчане того и мать племени в том числе или не хотят, но она уходит из деревни и ничто ее не остановит. И уговаривать ее не надо — это бесполезно. А если ее запрут, то она все равно убежит, даже в чем мать родила и догонит своего возлюбленного, который, конечно же, будет ее ждать. Тэрена даже поначалу опешила от такого напора и неожиданности, хотя обычно не терялась в гораздо более серьезных ситуациях, а потом спросила:

— Значит, хочешь уйти? А вы сударь, что на это ответите? — И она с надеждой посмотрела на Тэо, ожидая, что взрослый, хоть и молодой еще мужчина скажет ей, чтоб она не обращала внимания на слова Тарины, и что это всего лишь блажь и пустые фантазии девчонки, что она выдумала их не существующую любовь. Но, увы, ее надеждам не дано было осуществиться, потому что Тэо так, же твердо, как и Тарина сказал:

— Я тоже люблю ее и хочу забрать Тарину с собой.

— А что будет с ней потом? Поиграете ею и выбросите, как это делают многие мужчины? Не наши, но мне рассказывали об этом женщины внизу. А Тарина пропадет потом одна в незнакомом и чужом для нее мире с ребенком на руках.

— Я не таков, как вы рассказываете. И я никогда не оставлю ее и тем более моего малыша. Когда я вернусь домой, я женюсь на ней. Порукой тому моя честь, а я никогда слов на ветер не бросал. Так что вам не о чем беспокоиться.