В этих местах, в отличие от самой Долины сделать свои дела было не сложно, имелась возможность укрыться от нескромных взглядов. Везде лежали большие и маленькие валуны. И вот я отошла на некоторое расстояние от лагеря, присела за валуном и вдруг услышала голоса. Мне кажется, эти мужчины выпили, возможно, не выдержав напряжения похода и возложенной на них задачи. Им захотелось расслабиться. Так это или нет, я не знаю, да это и не важно. Главное они говорили громче, чем им следовало, и я смогла их расслышать.

«Пора кончать эту сучку», — сказал один.

«Как? Маркизку дополнительно охраняют, а нам не удалось все скинуть на нежить» — ответил другой, и я поняла, что речь идет обо мне, ведь в нашем отряде было всего две женщины — я и моя служанка. Я затаилась, прислушиваясь и боясь пропустить хоть слово. Я пока не понимала, кто и зачем хочет меня убить. Я, вроде, не сделала никому ничего плохого. А они продолжали разговор.

«Я не знаю как», — раздраженно сказал первый, — «знаю только, что хозяин будет недоволен, если она вернется обратно живая».

«Но еще более он будет недоволен, если мы ее просто убьем и кто-нибудь узнает, что мы сделали это по его приказу. А нам придется сказать об этом, если нас будут спрашивать. Не брать же все только на себя, да и объяснять понадобится, зачем мы это сделали. Не резать же всех» — парировал третий.

«А хоть бы и резать» — запальчиво сказал первый.

«Нам за это не заплатили» — возразил второй.

«Но что мы будем делать, если на нас больше никто не нападет? Уже несколько дней едем, а нежить куда-то провалилась. Надо было ее в самой долине кончать. Там нежити много было, не то, что здесь, возле гор».

«Если б не ее проклятая охрана, мы бы так и сделали, но ведь все подходящего случая не было».

«Да уж господин Патрин все ловко придумал, только не подумал, как нам все это обтяпать».

«Ладно, хватит ныть, соображать надо, как все провернуть, чтоб выполнить приказ хозяина, и чтоб комар носа не подточил. Чтоб никаких подозрений ни у кого не возникло, что ее, либо нежить укокошила, либо она сама, случайно, себе шею свернула».

«А что, неплохая мысль, может, скинем ее со скалы?»

Дальше можно было не слушать. Я сидела, ни жива, ни мертва, меня как ледяной водой окатили. Я поняла, что меня заманили в ловушку, и надо было что-то делать, как-то выбираться из этой ситуации. Я тихонько, стараясь не допускать малейшего шума, отошла от валуна и вернулась к лагерю. Следовало воспользоваться тем, что трое из потенциальных убийц собрались в одном месте, немного в стороне от нашей стоянки, а остальные спали. Я подошла к одному из своих людей, который сидел на посту, и быстро пересказала подслушанный разговор. Он тоже долго обсуждать это не стал, сказал только, что надо будить наших и быстро уходить. Что мы и сделали, ведь моих врагов было на несколько человек больше, чем друзей. Мы взяли с собой только наши дорожные мешки и потихоньку ушли, пока никто этого не видел. Наш уход тогда не обнаружили, и погони за нами не было. То есть, может она и была, ведь те трое, чей разговор я подслушала, могли, вернувшись на стоянку, довольно быстро понять, что меня и моей охраны нет среди их людей. Так что, скорее всего утром, на рассвете, а может и раньше, они отправились вдогонку за нами. Но безуспешно.

От людей Патрина мы смогли уйти. Но потом напоролись на нежить, на которую так надеялись мои не состоявшиеся убийцы. Что это была за нежить, не спрашивайте — не знаю. Моих людей было четверо, и они спасли меня ценой своей жизни. Двое погибли во время боя, а еще двое вскоре от ран. Монстра они уничтожили. Моя служанка погибла тоже. На нее первую набросилась нежить и разодрала в клочья, а голову откусила и сразу съела. Я говорю об этом так подробно, чтоб пояснить, что я вынуждена была воспользоваться этим, для того, чтобы сбить со следа возможную погоню.

Я разыскала ее останки и переодела то, что от нее осталось в мою обычную одежду. Это было ужасно, но я надеялась, что люди Патрина решат, будто я погибла, а мою служанку съели, и больше искать меня не будут. И так, наверное, и случилось, потому что никаких проблем у меня больше не было, кроме одной — как теперь выбраться из Долины и попасть домой. Ведь у меня к тому времени, как мы с вами встретились, закончилась и еда и вода. И еще об одном я думала — если я смогу вернуться в Дарен, что мне делать с Патрином? Как мне разоблачить его, ведь у меня не осталось ни одного свидетеля, а он не успокоится, пока не добьется своего, и тем или иным способом меня ни уничтожит. И еще, мне кажется, что я все же должна убедиться в том, что колдун обманул меня. Вдруг он не причем, и мой сын, в самом деле, болен, а Патрин только воспользовался случаем? Тогда мне надо съездить в тот город, в котором живет второй целитель, и взять у него лекарство, а потом как можно скорее вернуться назад. — Закончила свой рассказ Аманда.

— Где он живет? — Спросил Эдвин.

— В Римазе.

— В Римазе, — повторил принц, — надо посмотреть по карте, где это. — Он достал подробную карту империи и нашел упомянутый город. — Нам по дороге. Это хорошо, не придется разделяться, чтобы проводить вас.

— Значит, я поеду вместе с вами?

— Да, конечно, если вы не против этого.

— Разумеется, я не против!

И хотя Аманду предупредили, что путешествовать с ними опасно, она своего решения не поменяла, так что на этом и сошлись, а вскоре нашлась и долгожданная тропа. Утром, после завтрака, люди свернули лагерь, вступили на тропу и начали восхождение. Но перед этим Эдвин сказал:

— В этих горах живут горцы. Они очень горды и вспыльчивы, и считают Заоблачные горы своими. Правда, путешественник, о котором я вам рассказывал, написал, что если им понравиться, они могут быть очень радушными и гостеприимными, даже чересчур. Хотя, что значит «чересчур» не объяснил. Но в любом случае, если мы встретимся с горцами, будьте предельно вежливы.

Как уже было сказано, тропа была довольно узкая, так что ехать верхом было нельзя. Пришлось вести лошадей в поводу. А потом она и вовсе превратилась скорее в козью тропинку, но была достаточно пологая. Поднимались они очень долго и очень медленно. Было очень страшно — с одной стороны стена гор, а с другой пропасть, а они шли почти по самому краю своей дороги. Один раз оступишься и полетишь вниз. Хорошо еще, что лошади с шорами на глазах, могли смотреть только вперед и, не видя этой бездны под ногами, вели себя спокойно. В горах, на высоте, было очень холодно. Все надели зимние куртки, а Лере и Вилу и Эвену, у которых их не было, отдали несколько плащей, так что они не мерзли.

Неожиданно дорогу им перегородила неизвестно откуда взявшаяся фигура — это был мужчина средних лет, крепкий, кряжистый и широкоплечий. Чувствовалось, что он еще очень силен. Мужчина был смуглым, толи от природы, толи потому что загорел на горном солнце. У него была густая, тщательно ухоженная, черная борода. Одет он был в теплую телогрейку, мехом наружу, такие же сапоги и кожаные штаны. Эдвин вспомнил, что именно так описывал горцев исследователь Долины и Заоблачных гор, имя которого история не сохранила. Впрочем, кто ещё мог так неожиданно появиться на этой тропе, как не представитель местного племени?

— Кто вы такие, и что делаете здесь? — Властно спросил он.

Эдвин, который шел первым, остановился, склонил голову и вежливо сказал:

— Мы путники, идем на перевал. Мы вовсе не собираемся беспокоить вас — хозяев этих мест. Но нам обязательно надо попасть на ту сторону гор. Дозвольте сделать это, прошу вас.

Горец внимательно посмотрел на юношу и, кивнув своим мыслям, ответил:

— Что ж, я вижу, что вы люди уважительные и чтите обычаи. В таком случае я предлагаю вам наше гостеприимство. До перевала еще далеко, в горах темнеет быстро. И вы не успеете до темна подняться на него, и спустится вниз. Придется вам заночевать на нем. А там очень, очень холодно даже днем. А уж ночью даже и не знаю, я ночью там не был. Я не самоубийца. И ваша одежда вам не поможет. Утром вы не проснетесь. Так что предлагаю пройти со мной и переночевать в тепле.