И первой это сделала их предводительница, которая стремительно сорвалась вниз, камнем упала на плечо Тэо и стала рвать его плащ большими, остро-отточенными, скрюченными когтями, пытаясь добраться до вкусного человеческого мяса. Это явилось сигналом для остальных, и все они ринулись на лакомую добычу. Гарпии бросались на каждого человека сразу по несколько особей. Люди сдирали с их с себя, сворачивая им шеи. Керт, Якоб и Геор вскинув свои луки, обстреливали этих бестий, попадая почти во всех, но их было очень много. Вдруг раздался душераздирающий женский крик — одна из гарпий вцепилась в лицо Делии. Ник, который стоял рядом, сразу же схватил эту тварь и, отодрав ее от любимой, свернул ей тонкую шею, но было уже поздно. Гарпия выколола девушке глаза. К этому времени нежить, поняв, что добыча оказалась ей не по зубам, решила ретироваться. Так что все люди смогли собраться вместе и обступить окровавленную девушку, лежащую на руках Ника, сходящего с ума от боли за возлюбленную.

— Бедняжка, осталась слепой, как она теперь будет жить?! — вздохнул Геор.

— Я люблю Делию и никогда ее не оставлю, с глазами она или без них, но ей самой будет от этого плохо. — Тихо произнес Ник.

— Без глаз она не останется, — спокойно отозвался Эдвин, — я постараюсь их восстановить. Но это потребует больших усилий, так что давайте я сначала исцелю более легкие раны, а то я потом вряд ли смогу. А вы пока перевяжите Делию.

— Ты потеряешь еще лет двадцать жизни, и потом, я знаю, что регенерировать какой-то орган могут только архимаги-целители, да и то далеко не все. Может один-два не больше. — Обеспокоенно сказал Нэт, которому хотелось и чтобы милая Делия снова стала зрячей, и чтобы друг не пострадал, и его раздирали эти противоречивые желания. Остальные члены их разросшейся команды чувствовали то же самое.

— А целителей такого уровня и есть-то в Леорнии только трое. Но я надеюсь, что у меня получится. После того как я применил магию крови я знаю, что нужно делать.

— Ты снова собираешься пройти через это?! Но ведь ты в прошлый раз едва не умер! — Воскликнул Лоран.

— А по-другому у меня не получится, я еще не умею, знаю о регенерации только в теории, да и то в общих чертах.

— А как же в прошлый раз?

— В прошлый раз я ничего не регенерировал. Я использовал оборотную магию, которая включает в себя древнюю магию крови и почти столь же древнюю некромантию. Меня давно это интересовало, но я занимался этим сам, втайне от моего наставника-целителя, мэтра Танара. Он не одобряет подобный интерес, а я считаю, что лишних знаний не бывает. Главное, в чьих руках они находятся. Вот теперь пригодились. Но сейчас я столько усилий и крови не потрачу.

— Если не обращать внимания на то, что тебя поранили гарпии, и ты уже потерял кровь, — заметил Вил.

— Ерунда, это всего лишь царапины и крови ушло совсем немного, — отмахнулся Эдвин.

— Но Эдди, ты еще не восстановился после прошлого раза, и по-хорошему ты должен лежать, как после тяжелого ранения, ведь с тех пор прошло совсем мало времени и ты не можешь сейчас позволить себе потерять еще даже каплю крови, — сказал опытный воин Керт.

— Керти, я не могу отлеживаться и ждать пока я полностью восстановлюсь, у нас совершенно нет на это времен. Тем более нельзя делать это в Долине. Сам знаешь, это неподходящее место. И не забывай, нам завтра в горы идти. Как Делия пойдет туда слепая? Тропа там, судя по запискам, очень узкая и нести бедняжку или везти ее на коне мы не сможем. Не бросать же ее здесь вместе с Ником.

— Нет, конечно, — сказал обескураженный Керт.

Эдвин, как всегда, отмел все возражения, если речь в них шла исключительно о его собственных интересах, и поскольку, обсуждать больше было нечего, да и незачем, то принц приступил, к исцелению раненых. Хотя сам опять был изранен — глотами, бандитами, а теперь и гарпиями, но он как обычно не обращал на это внимания. Наконец пришло время возвращать зрение Делии. Сама девушка была без сознания, зато Ник весь извелся, не зная, получится что-нибудь у Эдвина или нет. Он сидел возле своей пострадавшей невесты, как на иголках, очень надеясь, что Делия сможет увидеть обряд их бракосочетания. И он ужасно боялся, что если у Эдвина ничего не получится и его Делия останется слепой, то она не захочет выходить за него замуж, чтобы не обременять собой любимого. И Ник уже начал придумывать слова, какие он скажет ей, чтобы она не отказывалась от их свадьбы. Как он будет доказывать ей, что это неправильно.

Но тут к ним с Делией подошел Эдвин. К этому времени, по просьбе принца, Лера и Диана приготовили для принца котелок, который уже сослужил ему службу, вскипятили и немного остудили воду, которой Эдвин, как следует, промыл глазницы девушки. Затем он размотал бинт со своего запястья, которое он тоже промыл и так же, как в прошлый раз, достав кинжал, что-то пошептал над ним, и, не дрогнув, без промедления резанул по руке, глубоко погрузив в нее нож. После этого он слил некоторое, гораздо меньшее, чем давеча, количество крови в котелок, и все это время читая какие то заклинания, влил ее в рот Дэлии и ее глазницы, перевязав их чистым бинтом. Эдвин продолжал чаровать, и еще немного времени спустя сообщил, что он закончил и, кажется, у него получилось. Он сказал это слабым голосом, и в который раз потерял сознание, а в его волосах появилась еще одна седая прядка, как свидетельство отданных им лет жизни. Дэлия тоже еще не пришла в себя, так что, принца как всегда подсадил к себе Ален, а знахарку Ник и отряд поехал дальше.

Через какое-то время нельзя стало ехать верхом, потому что света уже не хватало, а под ногами коней лежали большие и маленькие камни и крупные валуны. Пришлось спешиться и вести лошадей за собой. И только Эдвин и Дэлия ехали, привязанные, верхом. Они очнулись только рано утром, когда уже рассвело и все успели позавтракать. И как же она и Ник, когда сняли повязку с ее лица, были счастливы, обнаружив, что у нее опять имеются оба глаза, и она снова может видеть. И как за них были рады все друзья. Теперь пришла очередь Дэлии благодарить Эдвина за такой подарок, после того как ей рассказали, как все произошло. А потом она потребовала, чтобы юноша показал ей свое запястье. Осмотрев его, она сказала, что бабушка ей как-то говорила о том, что глубокие раны надо зашивать, хотя никто никогда этого не делает, но таково ее мнение. И Делия добавила, что глубоко почитая бабушку за ее ум и знания, тоже считает, что это нужно делать, и поэтому она сейчас этим и займется.

— Ты же раньше этого не делала, — удивился Эдвин.

— Ну и что. Ты тоже кое-что делал в этом походе впервые. Если кто-то что-то никогда не делал, это не значит, что и начинать не нужно. Просто я раньше не решалась, но если не зашивать, то раны кровоточат и заживают гораздо дольше, а для тебя сейчас это недопустимо! Ты теперь не должен потерять ни капли крови.

С этими словами девушка достала свою самую тонкую иголку и такие же нитки, прокалила иглу на огне, остудила и снова промыв запястье Эдвина, приступила к кропотливому делу. Поэтому все они еще на некоторое время задержались в лагере, и в какой-то момент услышали крик: «Ради бога помогите мне!» Крик был женский и недалекий. А потом они увидели девушку, которая выходила из-за холма, ведя в поводу лошадь. Она, еще не подойдя к группе людей, попросила, повышая голос, чтобы ее услышали:

— Пожалуйста, помогите мне выйти из этой Долины. Я одна не смогу это сделать! Я поднялась на холм, чтобы оглядеть окрестности, боясь, что я здесь совсем одна, и, о, счастье, увидела вас! Мне больше не к кому обратиться за помощью, никого вокруг, кроме вас, нет.

— Вы так смело подошли к нам. А вы не опасаетесь того, что мы может быть разбойники, и можем причинить вам вред? — С любопытством спросил девушку Лоран, рассматривая новый персонаж, с которым свела их команду прихотливая судьба.

К ним подходила молодая женщина лет двадцати трех — двадцати пяти. У нее было необычное лицо. Сильно выдающиеся вперед скулы, выпуклый, но высокий лоб, крепкий, широкий и вместе с тем изящный подбородок, хотя, казалось бы, эти черты не должны соединяться, густые темные, сейчас немного растрепанные волнистые волосы. И глаза — огромные, как говорят в таких случаях — на пол лица, слегка раскосые, приподнятые к вискам, блестящие, необычного золотистого цвета. Она была высока, но не слишком, стройна с тонкой талией, но не как у юной девушки-точеной, а скорее как у рожавшей уже женщины, которая следит за собой. Грудь у нее была большая, а бедра почти по-мужски узкие. При некоторой непривычности ее облика, все в ней было соразмерно, и она была красива немного странной красотой, к которой нужно было присмотреться. Женщина была одета в сильно обтрепавшееся по камням платье и плащ.