Далеко к югу, за тысячи километров от Приленска, бьется о крутые берега славное море — седой Байкал. Высоки угрюмые горы, тесно обступившие его. На вершинах гор белые снежные шапки. Снегом заполнены горные долины и ущелья. Здесь зарождаются бурливые потоки. Они скатываются в русло реки, пролегающее между отрогами обступивших Байкал гор, взламывают ее ледяной покров и победоносно стремятся вперед и вперед.

Вода в реке повсюду начинает постепенно прибывать. У берегов появляются закраины. На нешироких протоках сплошное ледяное поле раскалывается на куски, которые затем дробятся на отдельные льдины, уплывающие к устью. Освобожденные ото льда протоки радуют глаз весенней синевой.

Наконец начинаются подвижки льда на фарватере. Подвижки становятся все чаще и продолжительнее, и, наконец, вздохнув полной грудью, могучая река делает последний рывок.

Лед тронулся!

На Лене полный ледоход!

Население Рабочей слободки в тревоге.

Сухая протока, разделяющая слободку, наполняется водой. Всех волнует, до какого уровня поднимется вода. В памяти старожилов еще живы воспоминания о наводнении, когда вся прибрежная часть города была затоплена.

Старый рыбак Федотыч, невысокий юркий седенький старичок, одетый в выцветшую стеженку, подпоясанную узким сыромятным ремешком, сидит на корме верткого дощаника и, зорко поглядывая, не появится ли где бревно среди плывущих по протоке мелких льдин, оживленно рассказывает стоящим около него женщинам:

— В тот год матушка-Лена разыгралась не на шутку. Как лед стронуло, вода аж ходом кверху пошла. У меня избенка тогда на бугре стояла, где сейчас у завода кузница. Думаю, место высокое, меня не достанет. Однако ошибся.

— Неужто, Федотыч, и на тот бугор вода заходила? — испуганно перебивает молодая женщина в яркой косынке.

— Не то что заходила, а залила избенку поверх окошек, а потом зацепило льдиной и своротило начисто.

— А здесь-то что же тогда? — с волнением восклицает женщина.

— Здесь все затоплено было. Напроход катера ходили.

— Ну, а как нынче так же будет? — продолжает допытываться женщина в косынке.

Ее большие голубые глаза испуганно смотрят на реку. Несколько прядей волнистых золотых волос выбилось из-под косынки, но, увлеченная разговором, она этого не замечает.

— Не бойся, Танюша, — ласково говорит старик, — не каждый год такая вода.

— Да верно ли это, дедушка? — допытывается Таня. — Уж, право, не знаю, что и делать. Василий за реку уехал на охоту, вернется после ледохода. Вдруг что случится, куда я одна с ребятами?

— Конечно, опаска есть. Вода — дело темное, — начинает сдаваться старик. — Ну только по всем приметам не должно нынче большой воды быть.

Такого же мнения придерживались остальные старожилы.

Но вышло не так. На несколько часов вода остановилась и вдруг стала быстро прибывать. Где-то ниже по течению образовался затор. Начиналось наводнение.

Когда Андрей вышел на берег, он увидел, что вода еще прибыла и, заполнив все русло протоки, поднялась почти вровень с высоким заводским берегом и уже подмывала угол кузницы. Лодка, привязанная цепью к столбу ковочного станка, кормой хватала воды. На противоположном берегу дома погрузились в воду. По протоке стремительно плыли огромные льдины. Одна из них ударила в стену наполовину затопленного бревенчатого домика. Со звоном вылетели стекла из окон, вдавился внутрь дома межоконный простенок, пошатнулась и раскололась кирпичная труба.

Льдина развернулась и, оторвавшись от искалеченного домика, поплыла дальше, сминая чуть выступающие над водой заборы и плетни.

Андрей отвязал лодку и начал спускать ее в воду.

— Андрей Николаевич! Возьмите меня. Одному на лодке неловко.

Обернувшись, он увидел подошедшего Федю Данилова.

— Воды не боишься? — спросил Андрей.

— Что вы, Андрей Николаевич! Я ведь ленский, с малых лет на реке.

— Отлично. Садись на корму, — сказал Андрей и сам сел за весла.

Андрей вырос на большой реке, любил воду, хорошо умел и грести и плавать. Он скинул ватную куртку, хотя день был довольно прохладный, уселся поудобнее, поплевал на ладони и взялся за весла. Резкими сильными взмахами весел он разогнал лодку, и она быстро понеслась по протоке. Федя едва успевал подруливать, объезжая частые льдины.

Когда лодка была уже на середине протоки, около кузницы показалась высокая женская фигура. Это была Людмила.

Ей сказали, что Андрей поехал на лодке, и она, панически боявшаяся воды, тотчас побежала на берег.

Лодка с Перовым и Федей быстро удалялась.

— Андрей! Андрей! — изо всех сил кричала Людмила.

Андрей притворился, что не слышит, и приналег на весла.

Заречная часть слободки была уже полностью затоплена. По улицам плыли лодки, наполненные людьми, нагруженные сундуками, узлами, корзинами.

Только несколько домов, построенных на бугре, стояли еще на сухом; все остальные строения погрузились в воду, где до окон, где до половины двери, а у двух избушек, в самой низине, из-под воды видны были только крыши.

На чердаках и крышах сидели женщины и дети. Кое-где лаяли собаки. По коньку крыши полузатопленного дома беспокойно бегала большая пестрая кошка.

Андрей добрался до восточной части слободки, где жило большинство рабочих завода. Проплывая мимо затопленных домов, он старался успокоить встревоженных людей:

— Сейчас за вами приедут. Собирайте вещи и будьте готовы, — и ехал дальше.

Он опасался паники, которая могла охватить перепуганных людей. Но никакой паники и не было. Везде быстро, но без суеты укладывались и перевозились.

Те, у кого не было лодок, перетаскивали пожитки на крышу и увязывали их, а после этого сидели и ожидали в полной уверенности, что кто-нибудь за ними приедет.

Одна пожилая женщина в ответ на слова Андрея сказала ему:

— Да мы и не беспокоимся, сынок. Неужели на миру пропасть дадут? Вывозят ведь людей, ну и нас вывезут.

Окружающие дома были уже пусты, только в конце квартала на плоской крыше стояла невысокая женщина и укачивала плачущего ребенка.

— Вас кто-нибудь вывозит или вам нужна помощь? — спросил Андрей, подъезжая к домику.

— Вывозят, вывозят. Сосед, дедушка Федотыч, увез уже старшего моего сынишку, сейчас вернется за нами.

— Значит, посылать за вами не нужно?

— Нет. Спасибо. Федотыч сейчас приедет.

Андрей быстро переправился через протоку и прошел в контору.

Ему доложили, что вывозка людей закончена.

— Управились скоро, потому как у многих свои лодки, — сказал Калугин.

— Ну, отлично, — заметил Андрей. — Вы, Михаил Петрович, дежурите на берегу до шести, потом вас сменят, остальные могут по домам. А мы, Федя, проедем еще разок по слободке, посмотрим, не остался ли кто там.

Андрей был совершенно уверен, что там никого не осталось, но в то же время чувствовал, что не сможет быть спокоен, пока не убедится в этом.

Мимо пробежал Мышкин.

— Ты куда? — окликнул его Перов.

— Послали позвонить в «Скорую помощь». Там старик один из лодки вывернулся.

— Какой старик?

— Рыбак один из слободки. Может, знаете, Федотыч?

Андрей мгновенно вспомнил женщину с ребенком на крыше затопленного дома.

— Старик! А остальные что? Утонули? — отрывисто спросил он подростка.

— Он один был. Он на ту сторону поехал за кем-то, да вывернулся из лодки. Михаил Петрович его вытащил.

Но Андрей, уже не слушая его, прыгнул в лодку и начал быстро грести, обдавая брызгами Федю.

— Андрей Николаевич! Ей-богу, на льдину наскочим, — взмолился Федя.

— Гляди в оба, — еще сильнее налегая на весла, ответил Андрей.

Протоку проехали благополучно, но в слободке сильный удар о скрытый под водой забор едва не положил конец их поездке.

Андрей ругнул Федю и, не останавливаясь, погнал лодку дальше.

Лодка с разбегу ударилась о верхний оклад домика. Плеск набежавшей волны слился со звуком удара.