С а ф и. Я молчу, Уари.

У подошвы кургана крадучись проходит  К а з и. Вся его одежда совершенно мокрая.

У а р и (увидев его). Кази, Кази! Поди сюда. Если ты попал под ливень — говори скорей где. А если упал в колодец — расскажи, как выбрался.

К а з и. Тише, не кричи, Уари. Лучше помоги пиджак выжать. (Осматривает себя.) И чувяки полны грязи… Зато по нашему полю вода с пузырями хлынула.

З а у р б е к. Где ты был, Кази?

К а з и. Не задерживай меня, Заурбек. А то кто-нибудь из второй бригады увидит… Я в стан побегу, по дороге высохну, обратно до луны вернусь.

З а у р б е к. Я спрашиваю: где ты был и что делал?

К а з и (после паузы). Одну ихнюю плотину разобрал. Пускай хоть сутки наша земля попьет. Пока заметят, пока починят, вода по всем нашим канавкам побежит…

З а у р б е к. Так вот, Кази, просыхать тебе не придется. Возвращайся до луны на плотину, а при луне починишь.

К а з и. Хоть одну ночь, только ночь погоди…

З а у р б е к. А еще хвастал, что дисциплину понимаешь.

К а з и. Ты же сам говорил, что инициатива тоже нужна.

З а у р б е к. Разумная — да. Ступай.

С а ф и. Несправедливо, Заурбек. Без воды у нас все погибнет. Он завтра починит. Дай ему отдохнуть.

У а р и. Сафи, не подрывай авторитета бригадира, это неженственно. (Кази.) Ты приказание слышал? Потрудись исполнить. На собрании выступай, критикуй, а здесь — как на фронте. Поди сюда. (Отходит с Кази на несколько шагов.) Но всякое дело надо делать с умом. Во-первых, к плотине не беги, а иди не спеша: силы тебе на запруду пригодятся. Придешь на место — не бросайся сразу в воду. А сядь и составь в уме план работы. Час думай, два, три, чтобы выполнить задание и лучше, и скорей. Ступай, мальчик. Разве можно возражать бригадиру?

Кази радостно кивает, потом подобранно, как военный, уходит.

(Возвращаясь к Заурбеку и Сафи.) Кази неглупый юноша, он знает, что делает.

Быстро вбегает  К а з и.

К а з и. Они идут… (Прячется в кусты.)

С шумом вбегают  М а р и,  Н и н а  и  д р у г и е  к о л х о з н и к и  из второй бригады.

М а р и. Я видела, как он, весь мокрый, от нашей плотины бежал.

Н и н а. Ничего, мы его высушим. (Ищет Кази глазами. Увидев его за кустом, указывает Заурбеку и Уари.) Из вашей бригады, узнаёте?

У а р и. Мы от своих товарищей никогда не отрекаемся, если они даже и подмокли немного.

М а р и. По-вашему, разрушить нашу плотину тайком это правильно?

З а у р б е к. Нет, неправильно. И я послал Кази восстановить вашу плотину, хотя и не следовало бы ее восстанавливать.

М а р и. Почему это не следовало?

З а у р б е к. Да потому, что ваша кукуруза достаточно увлажнена, она спасена от засухи, а наша погибает. Поля видели?

М а р и. А почему Салам не разрешал?

З а у р б е к. Если Салам прозевал, то это не значит, что мы не должны его поправить.

М а р и. А разве Салам ошибся? Откуда это видно?

З а у р б е к. Салам должен был обойти поля, оценить положение и дать распоряжение разрушить вашу плотину, но он этого не сделал.

Входят  Т у г а н,  С а л а м,  М а д и н а т,  М у р а д и.

М а р и. Ага, вот сейчас вам будет! Туган, Салам, они нашу плотину разрушили.

М а д и н а т. Помолчи, Мари.

Т у г а н. Что за воинственное настроение, в чем дело?

Н и н а. Они тайком нашу воду пустили к себе.

Т у г а н. Почему тайком? Салам, ты дал распоряжение о разрушении плотины?

С а л а м. Дал. Мадина, почему распоряжение не выполнила?

М а д и н а т. Я хотела еще раз осмотреть поля. С Муради сегодня обходили и решили разрушить плотину, но, как видно, Кази нас опередил. Спасибо ему, что избавил нас от такого труда.

Кази вылезает из-за куста.

К а з и. Вот видите, я еще и благодарность от Мадины заслужил.

Все смеются.

У а р и. Тебе, Кази, досталась высшая награда.

З а у р б е к. Спасибо, Туган, спасибо, Салам. Эта вода у меня в горле застряла, теперь я ее проглотил, и стало легче.

С а ф и. Смотрите. Вода по самым мелким канавкам пошла! Ведь я их своими руками копала.

У а р и. Сафи, не плачь, пожалуйста.

С а ф и. Я никогда не плачу. Зачем ты ко мне придираешься?

Т у г а н. Столько радости из-за воды! Так слушайте, друзья, я вам доставлю еще бо́льшую радость. Наш оросительный канал прорыт до Сухой балки. Экскаваторы закончили работу. Завтра всем на митинг, на Сухую балку! На открытие канала! Навстречу большой воде!

У а р и. Туган, и такую радость столько скрывали! Ура, товарищи!

Все кричат «ура!».

Качать Тугана!

Все подбегают к Тугану и обнимают его.

За инициативу! За воду! За мудрость! За дружбу! Качать!

Все повторяют слова Уари и в такт подбрасывают Тугана.

Т у г а н. Хватит, хватит! Спасибо, товарищи.

Тугана опускают.

Не меня, а Заурбека и Мадину надо качать.

У а р и. Их будем качать на их свадьбе.

З а у р б е к. Уари!

У а р и. Что, не хочешь? Говори откровенно, хочешь свадьбы с Мадиной?

В с е. Говори, Заурбек. Смелее, Заурбек!

З а у р б е к (смущенно смотрит на Мадинат, Мадинат — на Заурбека, тоже смутилась). Но, друзья, это ведь не от моего хотения зависит.

Все обращаются к Мадинат.

С а ф и. Мадина, любишь Заурбека?

М а р и. Говори смело, прямо.

У а р и. Ну же!

М а д и н а т (смущенно). Я… а он… я не знаю…

У а р и (шепотом Заурбеку). В стане противника смятение. Наступай. Не теряй момента.

З а у р б е к (идет смело, затем замедляет шаги и говорит робко). Мадина, я долго скрывал свою любовь…

М а д и н а т (смутившись, оглядывается). Заурбек, неудобно, товарищи здесь.

З а у р б е к (громко). Я люблю тебя, Мадина. При всех говорю, чтобы все слышали. Люблю. Если считаешь меня достойным себе другом, скажи при всех.

М а д и н а т. Считаю.

З а у р б е к. Любишь?

М а д и н а т. Да, я всегда тебя замечала, Заурбек. С тех пор, как ты вернулся с фронта. Помню, как ты тихо, скромно вошел в наше село. Боевых орденов не было на твоей гимнастерке, ты их нес в солдатском сундучке с вещами. А когда справляли в твою честь праздник, ты и там вел себя скромно. Тебя хвалили, ты смущался, пил мало, танцевал мало. Я все замечала. А позже, когда ранней весной распределяли землю и вашей бригаде достался трудный участок, ты постоял на меже и негромко сказал: «Надо работать». Через год у тебя было Красное знамя. Мы встречались с тобой, говорили. Но только о работе. О любви говорили только глаза твои… А когда по вечерам ты проходил мимо нашего дома, я узнавала твои шаги по твердой гулкой земле… Но ты проходил мимо, бросая мимолетные взгляды на наши окна. Я все это замечала, Заурбек… и кто смел сказать, что ты некрасивый!

Все тихо сходят с кургана. Мадинат и Заурбек делают навстречу шаг и застывают в долгом поцелуе.

У а р и. Браво, браво! Слава смелости! Слава чистой и красивой любви!