Пока Мэд не вколол нам обоим успокаивающее. Но что-то не больно оно нам помогло.

Ночь мы не спали. Отправка была назначена на час ночи, и до этого мы все сидели на кухне, я держала Мишку за руку. Пили чай, кофе, потом пиво.

Час «икс» наступил внезапно.

— Мишка, будь счастливым.

— Мам, я люблю тебя. И буду ждать всегда.

Пуск.

Как только мы сели в транспорт наблюдателей, Мэд что-то вколол мне. Очнулась я уже на транспортнике, на котором нам предстояло лететь месяц до дома, до Элькоры.

Дом. Теперь у меня он там, на другой планете. Весь полет мы с Мэдди штудировали нашу литературу, в огромных количествах закачанную на мой ноут, планировали и изучали, какие нужны условия для взращивания семян, саженцев, чтобы начать производство пива и прижились ростки кофе. Наш багаж был огромен, но деньги решают все.

Мэд рассказал мне, что та планета, отжать которую по низкой цене собирался Рион, напав тогда на нас, бесценна. На ней нашелся редко встречающийся в галактике минерал, который Звездная Федерация использует для топлива на космических кораблях. Поэтому наше финансовое положение, пошатнувшееся из-за этой поездки на Землю, в скором времени восстановится, благодаря контракту на поставку этого баснословно дорогого минерала для Звездной Федерации. И, вполне возможно, что через несколько лет мы опять сможем посетить Землю.

Эта надежда дала мне возможность пережить полет до Элькоры намного легче.

Поехали!

Ступив на Элькору, прилетев домой, я был так рад твердой почве под ногами, и солнцу, и морю, и песочку, что тот груз работы с разбором багажа и приобретений отложила на целый день.

Мэд опять пропал надолго, улетев по работе, и виделись мы с ним каждый вечер только по виеко.

Когда в гости прилетели Мелли с Рионом, радости моей не было предела. Мэд все еще был в поездке, поэтому мы общались с ним по видеосвязи. Мелька хвастался своим круглым пузиком и счастливой мордашкой. Рион тоже выглядел счастливым. Ему странным образом удавалось держать в руках хотелки дорвавшегося до свободы мужа, хоть он и баловал его безмерно. Мелли все так же кошечкой терся об Риона, а тот таял и с любовью смотрел на своего мальчика.

Круговорот дел утянул меня в пучину и страдать было некогда — огромные теплицы, возведенные профессионалами с большой скоростью и тщанием, требовали от меня и дополнительно нанятых работников всего свободного времени. Некоторые семена не принялись. Надо было разбираться со всеми тонкостями всходов, полива, обработки, освещения и температурного режима, — то, чем я никогда до этого даже не интересовался.

Но к концу месяца, к моменту начала течки, Мэд наконец вернулся домой.

Я так и не стал нормальным омегой. Течка течкой, а мозги работали в прежнем режиме. Но Мэду это даже нравилось. Хотя его родной запах действовал на меня оглушающе, чего никогда не случилось бы, будь я человеком.

— Что это, Мэдди? — Я удивленно посмотрел на целую коробку презервативов.

— Ли, не хочу заставлять тебя беременеть раньше времени. Пока ты морально не будешь готов полюбить нашего ребенка. Время позволяет. — Он нежно улыбался, снимая с меня халат. — О, что это, красное? С ума сойти, какой ты красивый, Ли!

Красные ажурные чулки, пояс, корсет, кружевные трусишки и красная с меховой опушкой подвязка выбили Мэда из колеи надолго, заставив его сбиться с дыхания и поджаться мою звездочку, видя его реакцию.

— Никаких презиков, Мэдди. Моё тело полно сюрпризов, поэтому не факт, что и в эту течку что-нибудь у нас получится. А я уже готов видеть беззубую улыбку нашего первенца и сделать тебя счастливым.

— Не надо делать счастливым меня. Будь счастлив, радуйся жизни, и это будет лучшим подарком, — прошептал Мэд.

И стоп-краны были сорваны. Когда только от прикосновения его руки к моему лицу, только от шепота его губ, только от прижатого туловища разгоралось нежнейшее тепло, мгновенно штормовым вихрем охватывающее все тело, и хотелось насытить Мэда собой, раствориться в нем до последней мысли, усладить его своим стоном и телом, выполняя немыслимое, недоступное, отключая мозги и нервные окончания, лишь бы он не прекращал постанывать, перестав контролировать себя, лишь бы он не перестал двигаться во мне, целуя, нежа, пестуя, даря себя.

…

А фиолетово-голубая звезда на тесте заставила заплакать.

Комментарий к 37. Конец.

Спасибо всем, кто комментировал, поддерживал, помогал.

Это был интересный опыт для меня.

P.S.

— Ежи, милый, что я тебе говорил про пальцы?

— Мапа, а почему Лиаму можно, а мне — нет? — рыжий Ежи, вылитая копия меня, смешно сморщил носик и стал еще больше похож на ёжика.

— Потому что у Лиама свои родители есть. Они ему разрешают. А ты герцог и тебе нельзя. Ты видел когда-нибудь, чтобы отец совал свои пальцы куда не следу… блин, плохое сравнение, — в рот… и опять зря я это сказал. Ежи, если ты считаешь себя взрослым, то и веди себя, как взрослый омега. Увижу пальцы во рту, вечером сказку читать не стану.

— Мапа, а почему ты катал отца сегодня на пони, а меня нет?

Мэдирс виновато взглянул на меня из бассейна. А я говорил ему, что надо аккуратнее вести разговоры рядом с детьми.

— Потому что отец хорошо себя вел, а ты был наказан. Как вы с Лиамом вообще додумались выпустить пуэрго в бассейн? Как они вас не погрызли? Ты понимаешь, что это опасно? Сейчас ходил бы без пальчиков. Совсем.

— Ой, мапуся, ты так вкуууусно пааахнешь! Дай цёмочку! А я тоже буду вкусно пахнуть, когда вырасту? — рыжый подлизка забрался ко мне на шезлонг и прижался мокрыми губешками к моей щеке.

— Ах, ты, рыжий тоу! Хитренький рыженький тоусик! Ты уже вкусно и сладко пахнешь, сынок. — Я пощекотал хитреца под мышками и он засмеялся, скукожившись. Потом слез с меня и пробежал пару метров, отделявших нас от бортика бассейна, где в воде стоял столбиком принюхивавшийся Мэд.

— Серхио Биллиатт Лау Кайрино, — грозно сведя брови, строго сказал Мэдди, — что тебе сказал папа? Взрослые оми пальцы в рот себе не кладут. Папу нужно слушаться всем.

— И ты тоже его слушаешься? — округлил зеленые, как у отца, глазенки, Ежи.

— Конечно! Потому что я его люблю. И тебя тоже люблю, Ежи. Иди ко мне, поплаваем немножко, а потом позовем Солиса и вы пойдете в теплицу выбирать самые вкусные фрукты на ужин. А мне с твоим папой надо будет поговорить. Денька на три. — Крылья носа Мэдди трепетали, втягивая воздух. Казалось, он не может надышаться запахом, исходящим от меня.

— Отец, а ты привез сперматозоиды? — Ежи строго посмотрел на Мэдди, уперев руки в бока. — Лиамчик говорил, что без них деток не получится. А мапа мне обещал братика. Чтобы мы вместе играли, когда Лиамчик полетит к себе домой.

Мэд булькнул, уходя под воду, а я свалился с кушетки, не вовремя попытавшись встать, застигнутый вопросом сына врасплох.

Мэд вынырнул, вздымая кучу брызг и отфыркиваясь, маскируя смех.

— Привез? — Маленький рыжик топнул ногой и грозно свел рыжие бровки, строго глядя на отца.

— Конечно привез, раз папа обещал братика, значит, так и будет. Папа же тебя никогда не обманывает, милый? — Мэдди внимательно посмотрел на сына в ожидании ответа.

Малыш задумался и выдал:

— Обманывал! Когда зубик качался, он сказал — привяжи ниточку! Это не больно, он сказал. Как комарик в жопку укусит!..

На этих словах Мэд опустил лицо в воду и громко выдохнул, выпуская бульки на поверхность и содрогаясь всем телом. Потом поднял лицо из воды, согнал капли двумя руками и внимательно, подергивая губой от сдерживаемого смеха, уставился в лицо сыну.

… — а было бооольно! — закончил Сержик, скорчив умильную мордочку.

Мэд протянул руки:

 — Сынок, ты сильный мальчик, прямо как наш папочка. И смелый, тоже, как папочка. И красиииииивый!

— … Тоже, как папочка? — подхватил радостно Ежи, подпрыгивая и хлопая в ладошки.

— Иди, скажу на ушко, — и, когда рыжун склонился, и маленькие рыжие косички, толщиной с палец каждая, выпали из-за его спины и закачались перед лицом Мэда, отец прошептал громко: — Ты самый-самый красивый! Даже красивее, чем папочка!