Cела на кровать и расплакалась. Взрослая же баба. Включила свои хочухи на полную громкость и рыдает тут.

Мэд завалил меня на кровать и лег сверху, придавливая и целуя мокрое лицо.

— Ли, мальчик мой, не плачь, маленький. Все возьмем, что хочешь. Кроме животных. Их придется оставить.

Слезы быстро высохли. Сережка с зеленым камушком покачивалась в ухе Мэда, притягивая взгляд, и возбуждение пузырьками поднималось из живота вверх, вверх, щекоча изнутри предвкушением. Горячие губы ласкали мою шею, пальцы рук оглаживали тело, а взгляд, переполненный любовью и обожанием, согревал душу.

Я положила руку ему на губы, останавливая:

 — Мне надо в душ, милый.

Уходя в душ, прихватил с собой несколько пакетиков из магазинов. Хорошенько смыв с себя усталость и грязь, вытерлась и достала из них подарок для Мэда: чулки, пояс с подтяжками и корсет. Нет, надевать это все я буду на себя, порадовать визуалом мужа. Но, блин… на нем это смотрелось бы просто охуенно. Как бы заставить померить? Но это потом. А сегодня — все для моего Мэдди. Натягивая чулки, разглаживая их на ногах, я вспоминала давно забытые ощущения от прикосновения этих прекрасных вещичек к телу. С корсетом пришлось повозиться, застегивая на крючки. А белые кружевные трусишки-стринги, после укладывания вставшего члена, красиво облегали мою задницу, подчеркивая круглые полупопия. Хорошо, что при эрекции яички подобрались и аккуратно прижались трусишками. А то свисало бы два мешочка из стрингов.

Я улыбнулся. Люблю во всем находить позитив.

Сверху на всю эту белую прелесть, так идущую к моим рыжим волосам, решил ничего не надевать. Порвет. Как пить дать, порвет. Я ту ночнушку, разорванную на консумации, до сих пор вспоминаю. Как можно портить такие прекрасные вещи?

Выйдя из ванной, прошел под взглядом раскинувшегося на кровати, все еще в одежде, Мэда, перебросил косу через плечо и стал распускать ее, медленно проводя по прядям, пока не освободил все волосы. Качнул головой, перебрасывая освобожденную гриву за спину чувственным жестом. Откинул голову назад, ведя рукой по шее, спускаясь к открытым соскам, провел рукой по корсету, и погладил член, опуская голову и ловя взгляд Мэда. О, да! Эффект разорвавшейся бомбы. Как я и хотел.

Мэд стремительно соскочил с кровати и подошел ко мне, оглаживая руками корсет, задевая соски. Обошел вокруг, проведя горячей рукой по члену, бедрам, открытым стрингами ягодицам. Встал передо мной и опустился на колени, гладя ноги в чулках и утыкаясь лицом в пах.

— Какой же ты прекрасный, мой Ли! Ты как волшебное создание, неизвестно за какие грехи доставшееся мне!

Нежные поцелуи в открытые участки тела, в живот, открытый корсетом, в фаллос, прикрытый кружевами.

Мэд застонал, чувственно, и стон был похож на мучительный, выстраданный, болезненный, от обладания совершенной красотой.

— Мам! — Стук в дверь заставил нас дернуться и раздосадованно выдохнуть обоих. — Идем в кафе, мы же договаривались!

— Мишук, подожди нас в лобби, мы оденемся и скоро придем. — Я старался говорить без дрожи в голосе, убедительно, как обычно.

— Только недолго! — Тихие шаги за дверью заставили нас подскочить.

Мэд коротко впился мне в губы, смахнул со стола пакеты с покупками и нагнул меня, кладя на стол, расстегивая брюки и вынимая альфячье достоинство. Я расставил ноги пошире, и Мэд тут же, отводя намокшую от выступившей смазки полосочку стрингов в сторону, толкнулся в меня, обжигая проникновением.

Застонали мы в унисон. По телу прокатилась дрожь, я переступил ногами, устраиваясь поудобнее:

— Давай, Мэд! Быстрее! Быстрее, ну же!

Мэд засадил в меня резко, почти до упора, придерживая за талию, но именно это и нужно было сейчас.

— Резче, Мэд! Еще!

Короткие вскрики, вырывавшиеся из меня в ответ на его толчки, мешались с его стонами, он проводил руками то по корсету, то по ноге с чулком, толкаясь, входя, трахая.

— Быстрее, Мэддиии! Да! Да!

Руководя процессом, задрал ногу коленкой на стол, меняя угол проникновения и еще больше раскрываясь, и Мэд ускорил фрикции, наваливаясь, отводя в сторону волосы и мокро целуя в шею, прикусывая позвонки. Я начал выплескиваться, кончая, выгибаясь в спине, сильно сжимая его в себе, воя на одной ноте, превращаясь в горячий булькающий кисель.

Горячие толчки спермы внутри, пульсирующий член Мэда продлили мой оргазм, посылая остаточные теплые искры удовольствия.

С минуту мы тяжело дышали, лежа на столе.

Потом Мэд поднялся, выходя из меня, помог мне встать со стола и попросил:

— Не переодевайся. Иди в этом. Хочу знать, что под одеждой ты во всей этой обалденной красоте!

Он прижал меня к себе, целуя в губы, взгляд был все еще расфокусирован, дыхание не до конца восстановилось:

— Спасибо за подарок, Ли. Ты такой непредсказуемый и фантастически прекрасный!

Я поцеловал его в щеку и побежал в ванную, сменить трусы и одеться.

Люблю удивлять. Поэтому из ванной вышел уже в строгом платье зеленого цвета, черных чулках и кожаном чокере на шее, с подвеской из изумруда, в пару серьге Мэда.

— Ты хочешь, чтобы мы сегодня никуда не пошли, дорогой? — Мэд хрипло выдохнул и ошалело уставился на меня.

— Мишка ждет, Мэдди, — нежно погладила его по скуле и потянула за руку, выводя из номера, прихватив сумку и вставив ноги в салатовые туфельки без каблучка, так удачно сегодня приобретенные в одном из очередных магазинчиков.

Мэд остановил меня, крепко прижав к себе, облапав руками все тело, почувствовав корсет под платьем и полосочку стрингов на заду, коротко выстонал, решительно отстранился и, стиснув зубы, пошел вслед за мной по коридору гостиницы, прожигая взглядом мою задницу, виляющую в походке «от бедра».

Мишка ждал нас, сидя в кресле, и увидев меня в платье, присвистнул, показывая большой палец на руке, одобряя.

Ресторан был неподалеку, потому что все устали, и далеко ходить не было сил.

Мы с Мишуком заняли столик и остались делать заказ, а Мэд наклонился к моему уху, проведя губами по нему, и прошептал:

— Я в туалет.

Себе и Мэду я заказала пиво — темное, вишневое, светлое, разной соленой рыбки, кальмаров: хотелось приобщить его к моим любимым блюдам. Мишка же выбрал стейк и свежевыжатый сок апельсина.

В ресторане играла музыка, некоторые пары танцевали, и я тоже планировала немножко потанцевать с Мэдди. Нам уже принесли заказ, а Мэд все не возвращался. Оставив Мишку за столом, я направился в сторону туалетов.

Прямо перед дверью с табличкой WC какой-то кудрявый юноша преградил мне дорогу, упершись рукой в стенку:

— Лейди, зис рум ис онли фо мен, — улыбаясь, сказал он, оглядывая меня заинтересованным взглядом.

Я задрала юбку, показывая выпирающий бугор под черными кружевными трусиками:

— Гуд?

— Фаааак!!! — потрясенно выдохнул он. — Куууул! — качая в восторге головой и ошарашенно разглядывая меня, произнес юноша. — Велкам! — он, поклонившись, открыл передо мной дверь в туалет.

Мэдди с висевшим на нем смазливым мальчиком, лопотавшим по-французски «О, мой пират! О, прекрасный пираааат!» увидела сразу, и не останавливаясь, подскочила к парочке, крепко ухватив мальчика за волосы, резко дергая, отрывая от мужа.

Мэд еще там, на пересадочной базе Луны, загрузил обучающую программу русского языка. Добавлять английский или другие языки я посчитала нецелесообразным, ни к чему ему такая нагрузка сразу, да и потом это вряд ли бы пригодилось. Поэтому он не понимал, что говорит эта симпатичная липучка, но догадываться должен был.

— Сучка крашена! Уберись нахуй от моего мужа, — выцедила со злостью по-французски, — а то я тебе твои ручонки в жопу затолкаю другой стороной! Курва!

Мальчик стушевался и боком, боком выскочил за дверь.

— Мэдди! Тебя на секунду нельзя оставить! — возмущенно посмотрела на мужа.

— Прости, Ли. Я бы и сам справился. Просто не ожидал такого поворота.

Пиво Мэду понравилось. Как и рыба. И кальмары.