Он снял одеяло с меня и помог сесть.

Рыжая коса упала мне на грудь.

Блядь. Сукаблядь. Я — Лиатт. А доктор-то как удивился.

Значит, мне вчера стало плохо. И меня забрали в больницу.

— А где Ли? Ой, то есть Лиана?

— В Караганде. А ты тогда кто? Не парь мне мозги, я все знаю. Ли в соседнем корпусе, в гинекологии, а ты в терапии.

— А Мэд где?

— Документы твои в приемном отделении оформляет. Дал на лапу врачу, выписывать тебя будет. У тебя, Лиана, кровь другая. Странная. Но выпишут, никуда не денутся. Вы попадали в обморок обе, хорошо, что я как раз в этот момент домой пришел. Благо скорая быстро приехала, диагноз — переутомление, стресс, нехватка витаминов. Ничего страшного. Правда, Ли придется еще полежать, угроза выкидыша.

— И как Мэд убедил тебя, что инопланетянин?

— Хуй показал. С узлом. Альфячий. Спасибо, Лианка, я ж теперь знаю про омегаверс, благодаря тебе. И чо-чо, там у всех альф такие размеры?

— Я женщина приличная, чужие хуи не разглядывала. Хотяяяя… Да. Там у всех хуи. Даже у меня есть. Хочешь, померимся, у кого больше? — Я заржала, а Лёшка сбледнул и потух малость.

— Не ссы, у нас будет ничья. У тебя один и у меня один! — побаянила я и бывший заулыбался. — И о чем вы всю ночь проговорили? Вон, вижу, последствия налицо. Бухали, черти?

— Про баб, про омег, про БДСМ… ОЙ. Про всякое, короче. Бухали, а как тут не забухать, когда инопланетяне окружили?

Меня пробрал смех, встретились два инопланетянина, и о чем они говорили? Про технику? Про новые возможности? Да про баб и про омег, пля!

Отсмеявшись, спросила самое главное, из-за чего, собственно, и прилетела:

— А Мишка про меня знает?

— Сама скажешь. Хотя, вот, знаешь, так странно видеть рыжего мальчика, и знать, что это ты…

— Странно — не то слово, Лёш. Не то слово! — тихо произнесла я.

— Как ты, Лиан? Как вообще? Как выжила? Почему всякая херня случается именно с тобой?

— Если бы я знала, Леш! А ты теперь Ли не бросишь? После того, как узнал?

— Сдурела? Нет, конечно. Не знаю, почему ты всегда думала обо мне плохо…

— Я знаю про твою Милу, Лёш. Может, поэтому, теперь не доверяю не только тебе, но и остальным альфам… Тьфу ты. Мужикам.

Мэд вошел в палату быстрым шагом и, подойдя к кровати, упал на колени и обнял меня, сидевшую на постели. Мы оказались с ним вровень, лицом к лицу.

— Ли, как ты, мой родной? — Он ощупывал мое лицо своим взглядом, внимательно и взволнованно.

— Ну, вы тут поворкуйте, а я зайду проведаю Лиану. — Лёшка отвернулся и добавил: — Встретимся дома. Ли, Мишка в квартире, ждет тебя. Я обещал, что ты расскажешь что-то очень интересное. — И он вышел из палаты.

Мэд мягко поцеловал меня, и в поцелуе было столько нежности, столько любви и заботы, что слов не требовалось.

— Мэдди, милый! Как я счастлив! Спасибо тебе, мой родной, за эту поездку! Осталось только увидеть Мишку. Как думаешь, примет он меня таким?

— Конечно, примет! Не переживай, Лиана. Все будет хорошо. Но поволноваться вчера вы нас заставили. Больше так не делай, ладно? — И Мэд поцеловал меня в кончик носа.

…

Мишка открыл дверь и пропустил нас с Мэдом в квартиру. — Ты — Ли? Папа сказал, что у тебя есть что рассказать мне, Лиатт? А вы — Мэдирс Кайрино, да? — Он с любопытством подростка разглядывал нас.

Бус словно ждал, и с порога кинулся ко мне. Я взяла его на ручки, хотя обнять и прижать к себе хотелось Мишука.

— Ничоси! Бус вас признал?

— Бус всегда был умным, даже котеночком. — Мы с Мишкой зашли в его комнату, и я села на диван, поджав под себя ноги, как любила делать раньше, когда болтала с сыном. Положила Буса на коленки, почесывая его за ушком. Бус подставлял голову, нежничал, тыкался мокрым носом в руку, лизал ее языком, и всячески показывал, как соскучился по мне. — Помнишь, как он по команде «Куда, бля!» останавливался и замирал, выпучив глазки и выставив хвостик морковкой?

— О-о-откуда ты знаешь? — Миша обалдело уставился на меня.

Мэд подошел к нашей комнате и закрыл дверь с другой стороны.

— Мишук, а помнишь, как в детском саду ты влюбился в мальчика? И не понимал, почему его нельзя целовать? А как ты нарисовал петуха с четырьмя лапами, и всем доказывал, что у петухов их четыре? А на следующий день, когда увидел, что это не так, отказывался идти в сад? А еще, помнишь, как спрашивал у меня после того, как съездили с папой в баню — вырастет ли у тебя такой же, как у папы?

Мишка покраснел и выпалил, напряженно вглядываясь в меня:

— Ты кто? Кто ты такой?

— Сынок, я твоя мама. Помнишь, когда я ударилась и потеряла сознание? Очнулась я уже в этом теле, на другой планете. А Ли перенесся в мое тело. Мы поменялись телами. Твоя мать — инопланетянка, Мишук. Я теперь омега, а Мэд — альфа. И он мой муж.

— Мам? Мамуля? А я всегда знал, что проснулась не ты. Мааааам!!!

И мы бросились друг к другу, обнимаясь. Мишка шмыгал носом, а я старалась сдерживаться, но не удержалась и заревела.

— Ну, мам, ну чего ты! Не плачь!

— Как же ты вырос, мой мальчик! — Я запустила руку ему в волосы и потрепала вихры, как всегда делала при встрече. Раньше он отклонялся — взрослый, мол. А теперь подставлялся под руку и сопел носом.

— Мишук, инопланетяне есть! Я их видела! И зеленые маленькие человечки, и с ушами, и высокие и серые! Прикинь! А еще на шлюпке каталась в космосе. Сама! За рулем! Это так офигеннннно!

— Мам, а у меня девочка появилась!

— Да ты что? Целовались? Обнимались? Про презики помнишь? А еще лучше — не торопиться!

— Я люблю тебя, мам! — Мишка закрыл глаза и прижался ко мне всем телом.

Мы проболтали с сынулей часа полтора — обо всем сразу, перескакивая с одного на другое. Пока Мэд не постучал в двери и позвал пить чай.

Мои мужчины смотрели друг на друга серьезно.

— Не обижай маму, Мэд. — Мишка сразу как-то повзрослел и теперь было очень заметно, что он не мальчишка, каким я его помнила, а юноша. Который вырастет в прекрасного молодого мужчину.

— Никогда, Миша, обещаю. Я люблю ее. — Мэд был серьезен и сосредоточен.

Миша подал руку Мэду и они крепко пожали их, скрепляя свое знакомство, дружбу и пробуя друг друга на прочность. А я подошла к ним и обняла обоих.

Пока готовила борщ, котлеты и салаты, мы трепались на кухне. И про Мишкины успехи в школе, и про планы, и про поездку на экскурсию с классом в Питер. Ему было интересно про космос. И Мэд, глядя на то, с какой скоростью Мишка выдавал на гора свои вопросы про корабли, планеты и технологии, улыбался и поглядывал на меня, взглядом говоря — «твой сын, сразу видно».

Я достала палочку копченой колбасы и показала Мэду:

— Помнишь, я тебе говорила, что копченой колбаски хочется? Вот это — она.

Мэд засмеялся, запрокидывая голову. А Мишка воспринял это, как наши инопланетные заморочки, не догадываясь о сакральном смысле нашего с Мэдди смеха.

Колбаска ему понравилась. Как и борщ. И котлетки.

Мэд немного расслабился, впервые после посадки на Землю.

Потом вернулся Лёшка, передал всем привет от Ли, сказал, что с ней все в порядке, просто проколят витаминки и подержат под наблюдением недельку.

Боже мой! Как же хорошо дома, среди любимых!

35.

Кофе.

Мой любимый кофе. Приготовила себе капучино, а Мэду обычный черный. С сахаром. Мэд любил сладости, и я предположила, что с сахаром ему должно больше понравиться.

А ему вдруг понравился мой капучино, и нам пришлось поменяться чашками.

— И правда, пахнет, как Дион. — Мэдди улыбнулся, и ямочки заиграли у него на щеках.

Да уж, покуролесили мы тогда знатно.

Мишка с Лешей пили чай с пирожными, а мы с Мэдом наслаждались кофе. Мне бы хотелось покормить мужа пирожными из рук. Но Мишка был важнее сейчас.

— Мишук, а о чем ты мечтаешь? Где бы хотел побывать? Что увидеть?

Мне не давали покоя мысли, раз уж мы здесь, показать Мэду и Мишке, как прекрасна и разнообразна в своей красоте наша планета. Да и сама нигде не была.