Глава 22

Omnia vincit amor (Любовь побеждает все - лат.)

   Петрова сдержала свое обещание, явившись ближе к пяти вечера в сопровождении седовласого мужчины. Спутник Елены Михайловны был настолько кругл, что, казалось, он не идет, а катится по прямой. Серебряные волосы незнакомца доходили до плеч, умные карие глазки на фоне внушительных щек заставляли вспомнить о хомяках.

   - Артемий, это Леонид Илларионович Новёшенький, старший сотрудник РИИЦМа. Он специализируется на магическом сне, - представила гостя ведьма.

   - А РИИЦМ - это?.. - протянул отпросившийся по такому случаю вампир.

   - Российский Исследовательский институт Целительной магии, - расшифровал Воропаев, пожимая пухлую руку. - Рад знакомству.

   - Взаимно, - даже голос Леонида был под стать облику: плавный, неторопливый. Не говорит, а словно песню поет. - А вы, как я полагаю, Евгений? - обратился он к Печорину.

   - Совершенно верно.

   - Ну-с, посмотрим на нашу пациентку.

   Пока старший сотрудник хлопотал над Верой, Петрова отвела Артемия в сторону.

   - Я не смогу здесь помочь, прости. Леонид - один из лучших, он защитил кандидатскую по летаргису и его формам. Послушаем, что скажет.

   - Откуда вы его знаете?

   - Планировала идти работать в РИИЦМ, но не срослось. Он в те годы заведовал моей группой, так и познакомились...

   Новёшенький кашлянул, привлекая внимание.

   - Что я могу сказать? По словам многоуважаемой Елены Михайловны, патологическое состояние возникло около трех суток назад, и за столь короткий промежуток угнетение прогрессировало. Следовало обратиться к нам сразу после обнаружения, удалось бы избежать неприятных последствий...

   - Думайте, о чем говорите! - зашипела на него Петрова. - Чтобы попасть к вам по первому требованию, нужно быть либо всемогущим, либо продать душу дьяволу!

   - Сейчас это уже неважно, - обиделся старший сотрудник. - Остановлюсь на том, что удалось понять при визуальном осмотре: истощение, обезвоживание на ранней стадии, потеря жизненных сил, летаргис третьей степени.

   - Как третьей?!

   - Мне очень жаль, - сложил ручки на животе Леонид. Чуть слезу не пустил.

   - Оставьте при себе вашу жалость! - не выдержал Воропаев. - Что можно сделать?

   - Единственный возможный способ - это вернуть девушке утраченную жизнь, ни больше ни меньше. Только "родная" энергия способна исцелить ее и вывести токсин. По-другому никак.

   Неоценимая помощь, это уж точно! Он стиснул виски. Думай-думай-думай...

   - Вот к чему приводит разобщенность, - печально изрек Новёшенький. - У них, - показал он на Печорина, - какое-никакое, но Сообщество. Ор-га-ни-за-ция. У нас же каждый сам за себя.

   - О да, самое время поболтать о политическом устройстве!

   - Ах да, о времени. Его у вас осталось не так много.

   - Сколько? - собственный голос казался ему приглушенным, точно доносился сквозь вату.

   Сочувствие сотрудника РИИЦМа было неподдельным. Он уже много лет изучал летаргис и поэтому уверенно определял сроки.

   - Час. В лучшем случае, два.

   Артемий сел на краешек кровати, вынул бесполезную теперь капельницу. Седьмую за несколько часов: вода в организм не поступала. Печорин, Елена, суетящийся Новёшенький - все они отошли на второй план. Тонкие руки - сожми посильнее, и переломятся, - в его руках. Он снова пытается открыться. Не выходит. На висках импульс сильнее, попробуем так. Терять ему нечего, а время поджимает. Утечка - ну и пусть...

   С головой погружаться в чужое сознание Воропаеву еще не доводилось, но вопрос "Да или нет?" здесь не стоял. Четкий план? Увольте! Вернуться обратно, по возможности - с адресом.

   Пустота затягивает, цепляется, хочет погасить, растоптать. Жизнь здесь померкла, затянута тьмой. Он ныряет глубже, оставляя позади хаос эмоций, обрывки страхов, образы...Сердцевина, центр. Вот она, здесь!

   - Вера, ты слышишь меня?

   Тишина.

   - Вера!

   Звон в ушах заглушает отчаянный крик:

   - Где ты? - отдается эхом до боли знакомый голос. - Не уходи!

   - Я рядом, моя хорошая. Ты можешь сказать?..

   - Адрес, да... Была бумажка но, я ее выбросила... Совсем не помню адреса...

   Голос пропадал, его сменяло шипение.

   - Ничего страшного, вспомни хоть что-нибудь!

   - Дом... там еще рядом... нехороший... на окраине...

   - Шестьдесят шестой? С привидениями?

   - Да, - благодарно отзывается она. - Соседний двор... Пятиэтажка... на стене нарисовано что-то, уже потом заметила...Четвертый этаж, дверь... дверь налево.

   - Пятиэтажка в соседнем дворе, рисунок на стене, этаж четыре, дверь налево? Спасибо! Потерпи немного, я вернусь и смогу тебя вытащить...

   - Не уходи! Останься, пожалуйста!

   - Я ненадолго, совсем скоро вернусь. Отпускай, ну же!..

   Что-то выталкивает его, возвращает к реальности.

   - Эй, ты как? - Печорин.

   Зрение возвращается постепенно.

   - Окраина...

   - Мы все слышали. По коням, Петька.

   Елена Михайловна и Леонид (глаза как плошки, будто НЛО увидели) решили вдвоем остаться с Верой, чтобы хоть как-то контролировать ситуацию.

   - На машине?

   - Ага. Ключи давай, темно уже!

   Привычка всегда носить с собой ключи спасла и на этот раз.

   Они добрались до запасного входа и оказались на стоянке. "Ниссан", занесенный снегом по самую крышу, приветливо мигнул фарами.

   Печорин, этот гений экстремального вождения, домчал по гололеду в рекордные сроки. Зимой темнеет рано, поэтому отыскать нужный дом удалось не сразу.

   - Так, вон шестьдесят шестой, - указал вампир. - Соседние дворы, кажется, сюда... Оба-на, вот и рисуночек! Подъезд какой?

   - Она не сказала.

   - По логике вещей, тот или этот. Куда сначала?

   - Давай в этот!

   "Этот" - понял Артемий, стоило им войти. Слишком явное присутствие ведьмы, отыскал бы и без знания этажа.

   - Слуш-шай, - не привыкший к спринтерским забегам стоматолог пыхтел и отдувался. - А что если она п-потратила Веркину силу?

   - Отдаст свою, - и силу, и жизнь, и все остальное, если потребуется. Церемониться с мерзавкой он не собирался. Покусившийся на убийство однажды сделает это снова.

   Древняя дверь была чуть приоткрыта, заметно тянуло жженой бумагой, хлоркой и... опасностью.

   - Она там, - констатировал очевидное вампир. - Ты глушишь, я вяжу?

   - Погоди, - Воропаев тщательно проверил щиты и охранки, поставленные в машине. - Теперь идем.

   Предосторожности оказались нелишними: в коридоре их окатило какой-то нервнопаралитической жидкостью без цвета, вкуса и запаха. Дозы вполне хватило бы на парочку африканских слонов и одного жирафа. Друзья застыли на мгновение, после чего прокрались к гостиной. Там полыхала зарево.

   Языки пламени пожирали старинные фолианты, сухие травы, кривое раритетное помело. Огонь быстро переметнулся на стены, лизнул обои и заплясал на пыльной мебели. Посреди этого ада стояла старуха и бросала в костер порошки, выливала содержимое банок и склянок. Пламя гудело, выло, словно дикий зверь, меняло цвета. Лицо старой ведьмы в цветных отблесках выглядело отстраненным, чуть ли не мечтательным.

   - Ой, соколики мои, явились-таки! - усмехнулась баба Клава, нисколько не удивившись.

   Повинуясь ее воле, пламя сомкнулось в кольцо.

   - Гори-гори ясно, чтобы не погасло! Да здравствует инквизиция!

   - Мечтать не вредно, - цветное великолепие исчезло, оставив после себя нетронутые стены и мебель, но книги и составляющие зелий были утеряны навсегда. Покрытая копотью люстра теперь горела обычным своим светом. Лампочку не мешало бы сменить...