Школа затихла, только со стороны спортзала доносились вскрики и шлепки мячей. По четвертому этажу слонялась компания выгнанных с урока.

   - Вот же ...., мля, - пожаловался худой как скелет парень лет пятнадцати. - Совсем о.....!

   Подумаешь, не выучил, разговаривал, огрызнулся! Да я ее.... Пусть все слышат!

   Его спутники, разнузданного вида девица с бордовыми губами и задумчивый субъект в очках, поддакнули.

   - Полный п....ц, - согласилась школьница. - Остофигела уже, гадина!

   Парень в очках завистливо вздохнул. Его словарь нехороших слов день ото дня пополнялся, но произносить их вслух мешала стеснительность культурного ребенка.

   "Да, нам за такое откручивали головы. Чтоб хоть кто-нибудь рот не по теме открыл? Учитель всегда прав" - подумал Артемий, проходя мимо.

   Все трое еще долго плевались пеной, недоумевая, откуда взялось во рту жидкое мыло.

   Дверь кабинета Петровой была приоткрыта.

   - ... и третий этап энергетического обмена - стадия анаэробного дыхания, в скобках - кислородного расщепления. Реакция этой стадии осуществляется в митохондриях... митохондриях, Маркова! Новое предложение здесь же: кислородное дыхание сопровождается выделением большого количества энергии и аккумуляции ее в АТФ, - знакомый трубный глас Елены Михайловны разносился по всему коридору. - Через минуту звонок, допишем на следующем уроке. Дома параграфы пятнадцать - семнадцать, до пластического обмена. Сафронов, можешь покинуть угол! Ты тоже, Жукевич! Детский сад на выгуле, в другой раз за дверь пойдете. Бондаренко, задержишься на перемене.

   Старшеклассники спешили покинуть кабинет со звонком, осталась лишь одна ученица. Невысокая, со светлой косой до пояса и покаянно опущенной головой, она напомнила Веру.

   - Елена Михайловна, можно?

   Биологичка сидела за компьютером, спиной к Воропаеву. Не оборачиваясь, проворчала:

   - Заходите...Вот тебе тест, кыся моя. Пока не выполнишь, не уйдешь.

   - Ну Елена Михайловна, - заныла девушка, утрачивая сходство с Верой, - я его тыщу раз делала, больше тройки всё равно не выходит...

   - Выполнишь в тысяча первый, - отрезала женщина. - Дерзай! А вы проходите, садитесь, в ногах правды нет.

   - Я вас не задержу.

   Она удивленно зыркнула на него из-под очков, плотно сжатые губы дрогнули.

   - Настасья, иди.

   Нерадивая ученица не верила своему счастью.

   - После уроков зайдешь. Брысь! И дверь за собой закрой.

   Петрова не изменилась: та же прямая спина, точно аршин проглотила, те же короткие волосы с красноватым отливом, тот же требовательный голос и твердый взгляд. Только морщин прибавилось, а стекла очков стали толще.

   - Старею совсем, - спокойно сообщила она, - фон здесь практически нулевой, вот и перестала сканировать. Здравствуй, Тёмушка, давненько я тебя не видела.

   Ведьма указала ему на стул.

   - Садись. Ко мне сейчас биологи придут, дам им задание и поговорю с тобой.

   Химико-биологический класс состоял из восьми девушек. Они подозрительно косились на Воропаева и перешёптывались между собой.

   - Так, биолухи, открываем справочник и читаем "Ткани животных", особое внимание уделяем нервной и эпителиальной, - велела Алевтина. - В конце урока спрошу. И тихо мне тут, кто будет губами шлепать - опрос вне очереди. Мила, повернись! Алина Большая, вынь бананы из ушей! Алина Меньшая, убирай телефон! Кэт, в свою тетрадь!

   Пухлощекая, похожая на хомячка темноволосая девушка бросала на посетителя странные взгляды, однако по первому окрику уткнулась в учебник.

   - Зачатки магии, - пояснила Петрова, набрасывая "полог тишины". - Пра-пра-пра-пра с отцовской стороны была ведьмой, но дар не проявился.

   - Угу.

   - А теперь говори, что случилось. Выглядишь ужасно, краше в гроб кладут!

   Артемий вкратце рассказал ей о произошедшем. Женщина хмурилась, поправляла сползавшие на кончик носа очки и задавала уточняющие вопросы.

   - Жаль девочку, но что требуется от меня?

   - Подскажите, как остановить процесс. Двое суток прошло, это третьи, ей то хуже, то состояние не меняется...

   - Прости, что перебью, - Алевтина вертела в пальцах красную ручку. - Приступы прекратились?

   - Когда я уходил, всё было спокойно.

   - Это значит только одно: началась вторая стадия, летаргис переходит в токсическую кому.

   Новый удар. Воропаев не изменился в лице, только ногти впились в ладони.

   - Пойми, летаргис - явление малоизученное, в связи с чрезвычайной редкостью проявления, - спокойно, с расстановкой втолковывала Петрова, совсем как на уроках двадцать лет назад. - Теорий масса, эксперименты - к чему скрывать? - проводились, но я не знаю, выжил ли кто-либо из подопытных.

   - "Снять может тот, кто наложил". Что если отыскать ведьму, упросить ее, заставить, наконец? - не сдавался зав. терапией.

   - Можно попробовать, но времени в обрез. Не дай болезни прогрессировать, иначе...гхм...инвалидность неизбежна. Страдают все внутренние органы и системы, особенно центральная нервная, а это равносильно медленной смерти. Сейчас главное выиграть время. Дабы предотвратить обезвоживание, прокапай ей вот что, - Петрова черкнула пару строк. - Никаких обезболивающих, навредишь только.

   Она прикрыла глаза, точно вспоминая.

   - Я прибуду, как только освобожусь, взгляну собственными глазами и постараюсь помочь. Большего обещать не могу.

   - Спасибо вам огромное...

   - Да погоди ты! Дай хотя бы доброе дело сделаю - полечу тебя, а то с ног валишься, - ведьма секунд пять подержала его руки в своих, коснулась висков. - Не дергайся, не увидят они: "полог" универсальный.

   Прохладная волна пронеслась по всему телу, отхлынула, и на смену ей пришел целебный жар. Стало легче, головная боль отступила, усталость сняло как рукой. Проснулось чувство голода: Артемий вспомнил, что два дня ничего не ел, разве что Лизаветин кофе можно счесть за поздний ужин.

   - Ступай, - Алевтина Михайловна убрала руки и тепло улыбнулась, - ты нужен там. Удачи!

   "Мальчик вырос, - не без грусти подумала учительница, поймав мысленную благодарность, - а кажется, только вчера бросался бумажками, дерзил, оставался после уроков и привыкал к магии. Слишком много ему пришлось пережить, тогда и сейчас. Слишком много..."

   Когда дверь за Воропаевым закрылась, немолодая женщина стряхнула с себя оцепенение.

   - Ну, хим-био, подготовились? Тогда юбилейный вопрос для Милы: что представляет собой эпителиальная ткань?

   ***

   - У нас опять проблема, - сообщил стоматолог, едва Артемий вернулся в палату.

   - Мог бы хоть раз сказать: "У нас всё замечательно". Что за проблема?

   - Прислушайся, - скорбный тон Печорина не предвещал ничего хорошего.

   Из коридора доносились голоса: детский лепет доктора Наумовой и крики незнакомой женщины. Еще бы драться начали!

   - Нельзя туда входить! - защищалась Лизавета. - Ей требуется покой, я вам как лечащий врач говорю!

   - Девушка, отойдите с дороги, я вас как мать прошу! - напирала незнакомка. - Моя дочь лежит при смерти, а меня к ней не пускают! Произвол! Беспредел! Отойдите немедленно!

   - Теперь понимаешь? - шепнул вампир, изображая петлю на шее. - Если не впустить, она здесь все разнесет. Явилась сразу после твоего ухода, справки навела и привет!

   Воропаев ничего не ответил, подошел к Вериной кровати.

   - Приступов не было?

   - Неа, лежит себе, отдыхает. Объясняю ей, что мама пришла - молчит.

   - Скажи Наумовой, чтобы впустила, - он сел на стул, с которым практически сроднился.

   - Думаешь, ст оит?

   - Стоит.

   Печорин пожал плечами - у каждого, мол, свои тараканы, - но дверь открыл.

   - Заходите, гражданка Соболева. И вы тоже, доктор Лиза.