Потенциал Талиса был неопределенным. Он не был низок, для агента тайной службы это было невозможно, но вот если разбирать дальше… Словно те самые очертания домов и прохожих, он размывался и плыл, одновременно бесконечный и вполне умеренный. Поначалу граф думал, что просто ошибается, но чем сильнее он всматривался, тем больше понимал, что первое впечатление было правильным. Как кусок глины, способный превратиться в произведение искусства, которое будет впечатлять миллионы, так и в неприметный горшок на полке у деревенской хозяйки, Талис мог в будущем стать кем угодно. Мог остаться простым человеком, тем же агентом тайной службы, или марионеткой в его, Дареоса, руках, а мог взлететь так высоко, как графу и не снилось.

И когда мужчина это осознал, для него на время пропал и его план, и текущие неприятности, и сидящий рядом барон. Несмотря на присвоенный самому себе титул паука, Дареос оставался человеком, более того, оператором. А оператор, не бывший любопытным, просто не был в состоянии достичь хоть чего-то серьезного. И разум графа надолго захватил странный вопрос: что нужно сделать, чтобы суметь встать за тот метафорический гончарный круг, решавший будущее этого странного парня?

Безо всякой обиды или разочарования мужчина признавал, что он сам не способен не то что слепить нечто приемлемое, но и просто правильно прикоснуться к податливой глине. Это казалось несложным, но в реальности граф стал бы не гончаром, а просто одним из бесчисленного количества инструментов, которые тот держал в руках. Для этого требовалось что-то куда серьезнее, чем человек по имени Дареос Шагад. И это не было причиной для недовольства, ни один человек не был на это способен. И графа интересовало только, что нужно сделать, чтобы забрать титул гончара у судьбы и случая, хотя бы на минуту, на секунду, на одно-единственное мгновение стать властителем чужого будущего.

По сравнению с тем, чем занимался он сам, это было бы на неизмеримо более высоком уровне. Да, он тоже управлял другими, но это ограничивалось только поступками. По его приказу человек мог сделать то, что ему не хотелось, но и только. Паук, поймавший муху в сеть может распоряжаться ее жизнью по своему усмотрению, но ему никогда не удастся превратить эту муху в бабочку.

А вот создать из другого человека что-то по-настоящему великое… это было невозможно. Для этого нужно было стоять на совершенно иной ступени, выше всех людей, выше вообще всех, на шаг ближе к божеству.

Каково это, смотреть сверху вниз на весь мир, иметь возможность управлять чужими жизнями словно фигурками на шахматной доске? Каково это, превращать нищих в императоров, а императоров сводить в безвестность? Каково это, быть настоящим гончаром таких, как этот Талис, знать и уметь, как слепить из них нечто невероятное? Каково это, быть создателем героев?

Наверное, очень одиноко.

Глава 16.

-«Гамото». - Из глубины собственного сознания графа вырвал донесшийся издалека крик.

-«Гамото». - Кто-то там, внизу, на трибунах, грязно ругался на начальном наречии. На секунду Дареос даже впал в ступор, слишком это было странно.

-«Гамото!» - Почему-то крик становился только громче, к тому же кричал уже не один человек, а много.

-«Гамото!» - Уже достаточно громко, чтобы даже аристократы в самых дальних ложах явственно услышали это слово.

-«Гамото! Гамото! ГАМОТО!» - Теперь уже скандировала вся толпа. Просто руганью это уже просто не могло быть. Однако причины такого откровенно неприличного перформанса Дареос не мог определить, как бы не старался. Пока сидящий рядом барон не заговорил.

-«Поздравляю вас, граф, вы победили в нашем небольшом соглашении. Не думал, что он и правда победит, но пари есть пари, я обещаю молчать о вашей связи вечно». – Еще пару секунд граф сидел в ступоре, но потому все-таки додумался взглянуть в центр арены.

Оказалось, что его мысленное путешествие было куда дольше, чем следовало. Ринги давно убрали, а единственными людьми, стоявшими на горячем песке, были судья и воин в темно-зеленом доспехе. Еще один человек лежал неподалеку, раскинув руки в стороны, явно без сознания. Вкупе со словами Огаста это могло означать только одно. Талис стал-таки победителем турнира стадии пробуждения.

Граф тяжело выдохнул, несмотря на то что он фактически пропустил практически весь турнир, потерявшись в глубинах разума, это не означало, что его не волновал результат.

-«Ловлю вас на слове». – Улыбнувшись как можно более вежливо ответил Дареос, протягивая барону руку.

-«Я своих обещаний не нарушаю, - состроив не менее вежливую и не менее ненастоящую мину, ответил на рукопожатие Огаст. – Хотя я бы настоял на изменении его фамилии, не могу сказать, что мне не нравится эта, но все-таки это как-то странно». – Только теперь граф понял, почему вся арена продолжает выкрикивать это слово: так его “сын” назвал себя при регистрации. Левый глаз Дареоса, за сегодня успевший выполнить месячную норму по подмигиваниям, снова задергался.

-«Ладно, я откланяюсь, еще есть кое-какие дела, к тому же невозможность раскрыть такую великолепную сплетню подпортило мне все настроение». – Огаст, покряхтывая, поднялся с места, еще раз пожал графу руку на прощание и вышел из ложи.

Глава 17.

Талис был вымотан. Для того, чтобы победить в турнире, ему пришлось выложиться на сто десять процентов, истратив все силы и даже немного больше. Левая рука нещадно ныла, на нее пришелся один из самых неудачных ударов, только чудом обошлось без перелома. Чуть менее серьезные, но все равно очень неприятные атаки его противников достигли груди, обеих ног и правого безымянного пальца, на котором порвало связки и потому приходилось управлять им с помощью доспеха.

Только благодаря тому, что он уже был когда-то оператором стадии шага Талис смог добиться победы без серьезных травм. Опыт и навык все-таки давали о себе знать. Фактически, он мог бы победить и быстрее и с меньшими усилиями, сломав в процессе пару костей, на заданиях такой исход был не то что приемлем, но даже предпочтителен. Но его ожидал еще один турнир и пусть в нем все было куплено, ему было нужно сохранить себя в целости, чтобы не вызывать ни у кого подозрений.

Между турнирами давался перерыв в час, чтобы бойцы успели восстановить силы или даже отказаться от участия в случае каких-то особо серьезных травм. И этот час Талис собирался потратить в блаженном ничегонеделании. Однако судьба распорядилась иначе.

Когда он вышел из дверей, ведущих на арену, то сразу увидел Алтрана, Илу и Мию, ожидающих его, чтобы поздравить с победой. В этот сектор не допускались зрители, так что бойцы могли отдохнуть в тишине и покое. Но в тот момент, когда он сделал первый шаг к своей девушке, мозг, натренированный в сотнях и тысячах схваток, предупредил об опасности.

Дальше для Талиса все происходило словно в замедленной съемке. Когда он на одних только инстинктах рванул вперед, из бокового прохода к троице ничего не подозревающих ребят ринулась темная фигура. Полностью закутанный в какой-то балахон, с единственной прорезью на месте глаз, этот человек был очень быстр. Куда быстрее самого Талиса, даже в его самой лучшей форме, что уж говорить о текущей ситуации, когда парень был выжат словно лимон.

Так что, когда неизвестный уже оказался рядом со своей целью, бывшему агенту оставалось еще минимум секунды три. А целью человека в черном стала Ила. Схватив девушку за талию, похититель тут же рванул в обратном направлении, не обращая внимания ни на что вокруг. Бешено взревев, Талис ускорился еще сильнее, преодолев собственные пределы, но этого все равно было недостаточно, он был слишком далеко.

А вот Алтран был куда ближе. Оператор стадии шага, имеющий четыре кристалла и находящийся в прекрасной форме, он среагировал почти вовремя. Почти, потому что его удар, к сожалению, так и не достиг цели, коснувшись накидки похитителя, но не дотянувшись до тела. А между тем человек в черном продолжал ускоряться, так что обоим парням стало понятно: они его не догонят. Слишком большой была разница в способностях, незнакомец был минимум на стадии бега, если не выше. А атаковать было нельзя, слишком высок был риск задеть Илу.