***

Вот уже неделю каждое утро Аллен поднимался рано. Джулия ещё спала. Он старался двигаться как можно тише, чтобы не разбудить её. Аллен испытывал крайнюю степень досады, но ничего не мог изменить. Дело в том, что король решил остаться у них ещё как минимум на три недели. И не просто остаться погостить, а объехать вместе с Алленом все приграничные земли, разработать план укрепления границ и, в довершении ко всему, провести у них в замке переговоры с дерианцами по спорным приграничным территориям. Конечно, можно было понять стремление короля совместить приятное с полезным, но Аллен представлял себе свой медовый месяц совершенно по-другому. Неужели Кевин Тибальд не понимает этого? Аллену сейчас было совсем не до него и не до великих государственных дел. Сказать об этом королю он, конечно, не мог, так что оставалось возмущаться молча.

Обременять жену своими жалобами на жизнь он тоже не захотел. Хотя их отношения стали гораздо менее напряжёнными, чем до свадьбы, но им было еще очень далеко до тех, что были у них до скандала с Вилмой. Джулия больше не гнала его, не обвиняла ни в чём, но была слишком сдержана в проявлении чувств, не было в её отношении к нему прежнего тепла, не было непринуждённого общения, общего веселья. Она была как чужая. Аллен еще раз попытался сломать лёд между ними, спокойно объяснил ей, как всё произошло с тайной о его происхождении, почему он скрыл от неё это. Джулия не спорила с ним, не возражала, не требовала доказательств и, казалось, приняла его объяснения, но он видел, что недоверие никуда не ушло. Её отношение к нему можно было назвать добрососедским, она была вежлива, мила, но и близко его не подпускала к своей душе. Только ночью он мог заставить её снять с себя эту маску, тогда она вновь становилась его Джулией, а не какой-то незнакомкой, вежливо улыбающейся ему одними губами. Но ему этого было мало. Аллена озадачивало и обижало такое упорство. Почему она не хотела ему верить? Он не привык, чтобы его слова подвергались такому упорному сомнению. Чужим людям обычно было достаточно данного им обещания, чтобы доверить жизнь. Он знал цену своему слову, знали об этом и его друзья, и его враги. Только Джулия, которая знает его с детства, почему-то подвергала сомнению его честность и порядочность. За все те годы, что они знакомы, Аллен ни разу её не обманывал, даже в детстве. А теперь вдруг в её глазах стал лгуном. Аллен надеялся, что со временем она всё поймёт и поверит ему. Надо было только запастись терпением.

После короткого завтрака новоиспечённый герцог отправился с королём и его свитой объезжать свои владения.

Глава 9.

Джулия смотрела на себя в зеркало и не узнавала. На ней было роскошное бальное платье из серебристого шёлка, в замысловатую причёску были вплетены жемчужины. Несмотря на все волнения прошедшего месяца из зеркала на неё смотрела красивая молодая женщина с горящими глазами и счастливой улыбкой, которую вызывало предвкушение восторга в глазах собственного мужа, когда он её увидит. Собственно ради этого она и старалась. Джулия была с ним счастлива, хотя и его интрижка с Вилмой по-прежнему стояла между ними. Она старалась не думать об его измене, и иногда ей удавалось на время забыть об этом. Особенно легко это было, когда Аллен не сводил с неё восхищённых глаз и не отходил ни на шаг во время увеселительных прогулок и вечеров. На протяжении всего месяца он не выразил и тени недовольства, был с ней ласков, мил и заботлив. Что уж говорить про ночи сладкие, нежные и волшебные.

Этот бал радовал Джулию, как ни один другой, ведь он проводился в честь короля, который на следующий день, наконец, покидал замок Сандфордов вместе со своей свитой. Ей нравился Кевин Тибальд, но она уже устала от гостей, от обязанностей хозяйки, которые держали её в напряжении всё время после свадьбы. Она даже стала как-то неважно себя чувствовать по утрам, но тут не было ничего удивительного, она уставала за день и не высыпалась по ночам. Аллен очень много времени проводил вне дома, сопровождая короля в его многочисленных поездках по Ластерии. Джулии не хватало его. Были дни, когда они совсем не виделись, а встречались только ночью. Она вообще не понимала, как её муж ещё держится на ногах. Ему удавалось поспать всего несколько часов за сутки. Она молча сердилась на короля, за то, что он совсем его не жалеет и не бережёт.

Аллен и Джулия приветствовали гостей, они же открывали бал. У Джулии было очень хорошее настроение, ей всё нравилось. Аллен был рядом, гости благодарили за гостеприимство и говорили, как им понравилось у них в замке. Джулии казалось, что скоро всё наладиться, что начинается какой-то новый этап в её жизни. Аллен так старался наладить с ней отношения, стоически выносил её холодность, в ответ даря столько тепла и нежности, что уверенность Джулии в его корыстных мотивах начала таять. Эйфория закончилась, стоило ей только увидеть на балу Вилму Паулс. Кто её сюда пустил? Ведь Джулия запретила страже впускать эту мерзавку в свой замок. Ответ напрашивался сам собой. Кто кроме Аллена мог отменить её распоряжение? Никто! Такую ярость Джулия не испытывала никогда. Она готова была убить мужа на месте. Как он посмел притащить свою любовницу в их дом?! Значит, так соскучился по ней, притворяясь любящим мужем, что рискнул привести на бал, надеясь, что в толпе легко будет затеряться вместе с ней. Ему повезло, что его не оказалось рядом, а то бы Джулия закатила ему такой скандал, каких королевский двор и не видывал. Ей наплевать, что о них подумают! Вилмы она больше не видела, да и Аллен куда-то запропастился. После вспышки бессильной ярости последовало желание разрыдаться. Она никогда не простит ему такого унижения! Джулия не заметила, как оказалась в дамской комнате. Она посмотрела на себя в зеркало. Нет, надо успокоиться и взять себя в руки. Бледное существо с красными от непролитых слёз глазами выглядело жалко и смешно. Она не даст Вилме возможности видеть насколько ей больно от того, что та победила. Она не будет посмешищем для всего королевского двора.

Пока Джулия пыталась прийти в себя от очередного предательства Аллена, в дамскую комнату вошли ещё две женщины. Это были гостьи, приехавшие вместе королём из столицы. Они не видели Джулию, оживлённо беседуя между собой.

- Как же жаль, что он женился, - говорила одна, - И уехал в провинцию. А какую бы мог сделать головокружительную карьеру.

- Но он и здесь неплохо устроился, став герцогом, - отвечала другая.

Джулия поняла о ком речь и не стала обнаруживать своего присутствия, чтобы не ставить себя и дам в неловкое положение.

- Да, Аллен Вэйс - молодец. Он блестяще разыграл свои козыри, сумел покорить аж герцогиню.

- Да она же молоденькая совсем! Разве был у неё шанс устоять перед таким сердцеедом?

- Аллен, конечно, весьма лакомый кусок, многие мечтали бы заполучить его. Наивная Селина Локридж надеялась, что он вернётся в её постель, и она вынудит его сделать ей предложение теперь, когда её старый муж отдал богу душу. Вот она будет волосы рвать на себе, когда узнает, что он уже женился!

Женщины засмеялись.

- Да и не на ком-нибудь, а на наследнице целого герцогства. К тому же его жена молода и красива.

- Да будь она хоть страшна, как смертный грех, это бы не остановило Аллена. Он бы не отказался от возможности получить такой титул.

- Двор много потерял, отпустив от себя столь великолепного жеребца. Надо рассказать Жози и Виоле, как хорошо пристроился их бывший любовник, по которому они сохнут до сих пор.

Дамы, наконец, ушли. Джулия поняла, что не сможет сегодня больше выйти к гостям. К горлу подступила тошнота. Как же отвратительно было всё это услышать. Какая грязь! Слава Богу, что они не стали рассказывать подробностей и обсуждать все достоинства её мужа. Какая же она маленькая идиотка! Она надеялась удержать его возле себя! Как её возмутила его связь с Вилмой! Ей это казалось верхом распущенности. А оказалось, это всего лишь эпизод в его полной похождений жизни. Распущенный развратник! У них в Ластерии таких ещё не бывало. Конечно, всякое случалось между людьми, но чтобы все это в открытую обсуждали, было недопустимо. Наверное, все эти женщины смеются над ней. Наивная маленькая глупышка не знает за кого вышла замуж и какое будущее её ждёт с мужем ловеласом.