- Смотрите, Аллен! - возбуждённо говорил управляющий, - Мы хотели переставить это старый шкаф и обнаружили за ним дверь в подземный ход.

Все начали осторожно спускаться по лестнице. Прошли они не много и упёрлись в закрытую дверь. К счастью, ей подземный ход не заканчивался, а делал крутой поворот. Всем не терпелось пойти дальше, но Аллен не торопился. Какое-то шестое чувство подсказывало ему, что эту дверь необходимо открыть.

- Давайте выломаем её, - предложил кто-то.

- Я попробую найти ключ, - ответил он, - Принесите побольше свечей.

Его указания были выполнены, в подземелье стало светло. Аллен обшарил дверь, стараясь найти какую-нибудь маленькую нишу или щель в стене. Обычно ключи от таких дверей не носили с собой, а прятали в потаённых местах недалеко от двери, иначе владелец мог запутаться в ключах, потому что старые замки имели множество различных комнатушек, чуланов и темниц. Наконец его старания увенчались успехом. Ключ легко вошёл в замочную скважину, ещё через несколько секунд дверь была открыта.

Комната оказалась совсем небольшой. У стены стояло что-то массивное. Аллен подошёл и увидел, что это картины, только они были повёрнуты изображением к стене. Слуги развернули их. Аллен сдёрнул с рам паутину и поднёс подсвечник поближе. Сначала он даже отпрянул от неожиданности. С портрета на него смотрел он сам, только в старомодных одеждах и несколько по-другому причёсанный. Он не мог поверить своим глазам. Аллен наклонился и прочитал надпись на раме. Эдмон Сандфорд. Вот то, что он искал! Роджер почему-то не решился уничтожить портрет своего отца, а закрыл его в этой комнате. На другой картине был изображён Эдмон Сандфорд вместе с молодой красивой женщиной. Молодые люди на портрете счастливо улыбались и держались за руки. Вся картина прямо таки излучала счастье. Надпись под ней гласила: "Эдмон и Аделина Сандфорд".

- Джереми, посмотри, - тихо позвал Аллен.

- Вот это да! - воскликнул Джереми, - Это то, что ты искал.

На другом портрете Аллен снова увидел Эдмона Сандфорда, но уже с другой женщиной и в окружении троих детей. Аллен подумал, что разница во времени, когда были написаны эти картины, составляет чуть больше десяти лет. Внешне Эдмон не сильно изменился, но казалось, что это совершенно другой человек, чем тот, который изображён на предыдущем портрете. У этого человека был совершенно погасший взгляд, и тени улыбки не наблюдалось на его лице. Казалось, он с нетерпением ждёт, когда же его отпустят, когда ему уже не надо будет изображать счастливого отца семейства. Женщина рядом с ним улыбалась, но казалось, что она заставляет себя это делать. Довольными и счастливыми здесь казались только дети. Следующее полотно заставило Аллена затаить дыхание. На нём были изображены его родители. Он видел их в первый раз. Эвелин была похожа на своего отца, карие глаза светились добротой и умом, лицо в обрамлении светлых локонов было нежным и тонким. Отец - высокий шатен с приятным располагающим лицом. И если Эдмон и Аделина были изображены совсем молодыми и очень влюблёнными друг в друга, то его родители к моменту написания портрета прожили вместе уже десять лет. Аллен понял это по дате, портрет был написан где-то за год до его рождения. Так что если изображение молодых деда и бабушки излучало взаимную любовь, то изображение родителей светилось счастьем, но несколько другим. Это была гармония отношений, уверенность в любви близкого человека, то состояние, когда люди стали частью друг друга и ничто не сможет уже разбить этот союз.

- Прикажете поднять картины наверх? - голос Адама вывел Аллена из оцепенения.

- Нет. Пусть останутся здесь. Через три дня свадьба. Сейчас некогда ими заниматься, - решительно ответил Аллен, игнорируя удивлённый взгляд Джереми.

- Почему ты не захотел достать портреты и показать всем? - позже спросил Джереми, когда они остались одни.

- Мы это сделаем после свадьбы, когда гости уедут, если Джулия будет не против.

- Почему? - повторил свой вопрос Джереми.

- Во-первых, я хочу, чтобы моя свадьба всё-таки состоялась. Во-вторых, это вызовет переполох среди придворных, которые приедут с королём на мою свадьбу. Я не хочу, чтобы нам с Джулией испортили праздник. Свой долг перед предками я и так выполню, потомки рода Сандфордов будут править Ластерией. Мне больше ничего и не нужно.

Джереми не стал спорить.

***

День свадьбы выдался солнечным и тёплым.

- Ваша Светлость, посмотрите как хорошо! - воскликнула одна из служанок, помогающих герцогине одеваться, - Сам Господь радуется Вашей свадьбе. Вон какой замечательный день Вам послал.

Джулия улыбнулась. Но она едва ли замечала, какая сейчас погода за окном. В душе её всё трепетало от странной смеси ужаса и восторга. Она всю жизнь ждала этого дня, тысячу раз представляла, как она пойдёт с Алленом под венец. Но счастье от этого было омрачено сомнениями в правильности своего решения, страхом перед будущим. Что сулил ей брак с горячо любимым человеком, который только врал, что любит её, который после своих клятв в любви и верности оказался в постели у другой женщины? Но всех больше на данный момент Джулия боялась злорадных и сочувствующих взглядов подданных, хихиканья девиц, когда она выйдет из церкви, как все будут прятать глаза, во время лицемерных поздравлений, потому что глупо надеяться, что в таком браке может вдруг зародиться счастье.

В церкви было полно народу. К алтарю её вёл сам король. Все взгляды были устремлены на невесту. Джулии казалось, что все эти люди знают, что её жених совершенно равнодушен к ней. Она сосредоточила всё своё внимание на нём. Несмотря ни на что, только его присутствие вселяло в неё уверенность и давало силы преодолеть все свои страхи. Аллен выглядел великолепно, впрочем, как всегда. В глазах его она увидела восхищение, гордость и радость, и на миг его настроение передалось ей. Она улыбнулась ему, получив в ответ самую очаровательную из его улыбок. Она отдала бы всё на свете, чтобы это венчание было таким, каким должно быть: светлым, радостным, торжественным, чтобы их клятвы были не пустой формальностью, чтобы союз их скрепляла настоящая любовь, а не взаимная выгода. Она повторяла слова клятв за священником, а на душе становилось всё горше и горше. Это были лишь пустые обещания, которые её муж был не в состоянии выполнить. Аллен же выглядел совершенно счастливым. Это её не удивляло. Почему бы и нет? Ведь он получил всё, к чему стремился. Единственное, что отвлекало Джулию от горестных мыслей, был неожиданно нежный поцелуй жениха. Он, казалось, совсем не замечал её подавленности. Когда молодые вышли из церкви, толпа ликовала, поздравляя новобрачных. Аллен с удовольствием принимал поздравления, похоже, он был счастлив за них двоих. Джулии же стоило неимоверных усилий улыбаться, благодарить за поздравления, но казалось, что никто не понял, как ей тяжело. Она не увидела ни одного сочувствующего взгляда, никто не пытался спрятать усмешек, все вполне искренне поздравляли её, желали счастья, удачи и побольше наследников. Это немного утешало. По крайней мере, никто не насмехается над ней.

Сам праздник дался ей нелегко. Сколько же сил нужно было прикладывать, чтобы выглядеть счастливой невестой. Бал они открывали вместе с Алленом. Он смотрел на неё с обожанием и улыбался. Должно быть, ни у кого не осталось сомнения в том, как сильно он любит свою невесту. Как же надо уметь притворяться?! Прямо таки никого вокруг не видит, кроме неё. Почти все танцы они танцевали вместе. На один её пригласил король.

- Я рад за Аллена! - сказал Кевин Тибальд, - Такая очаровательная жена! Очень рад, что он сумел добиться Вашей благосклонности. Ещё очень давно, Аллен сообщил мне, что любит Вас, и просил не разрушать Ваш замок в случае моей победы. Сколько восторженных эпитетов я услышал в Ваш адрес!

Джулия улыбнулась королю в ответ, понимая, что тот хотел порадовать её своим рассказом. Но добился противоположного эффекта. Аллен врал даже королю! Ради этой груды камней, своего драгоценного замка, он готов обманывать кого угодно! Уж точно Аллен не мог испытывать к ней никаких нежных чувств ещё до войны. Он прикрывался её именем, чтобы Кевин Тибальд оставил замок его предков.