Шкатулку решили доставить в тот же день. И непременно все вместе. Билли нахмурил лоб. Так уж и все? Нет, не пойдет! Но он промолчал. Джек тоже следил за лицами друзей: пожалуй, никто из них добровольно не откажется пойти.

Когда стали собираться, Кинг вдруг сказал:

– Пусть Хенни отнесет шкатулку. Тебе, Оли, придется отказаться. Ты столько раз бывал во всяких домах, где живут ученые, а мне обязательно надо пойти. У меня свои счеты с доктором. Пора ему должок вернуть.

С этим все согласились. После полудня грачи вышли проводить Хенни и Билли. Ждать договорились на площади Сохо. Уходя, Кинг услышал, как Джек крикнул:

– Ты вызови доктора вниз, на улицу!

На этот раз у Билли было совсем другое настроение, чем в тот день, когда они приносили сюда коробочку с лекарствами. Сегодня Кинг мог прямо смотреть в глаза доктору, совесть у них у всех была чиста и рук своих они не замарали.

Поднимаясь по лестнице, он сказал:

– Больше всего мне понравилось, как ты этому тузу деньги вернул. Правда, мы об этом не договаривались, но ты и сам смекнул, как поступить. Ты, Хенни, парень что надо!

Они уже стояли у дверей.

Вся семья Мавра веселилась от души, слушая рассказ Хенни об увлекательных приключениях шкатулки.

– Итак, оба морехода вероятнее всего до сих пор сидят в угольном трюме, если у папаши-банкира хватило ума проучить их как следует, – заметил Мавр, смахнув набежавшую от смеха слезу. – Молодцы, что подарили ему эти двадцать фунтов!

Но вот колокольчики «Тамерлина» отзвенели в последний раз, и его снова уложили в картонку и водрузили на старое место. Ленхен Демут даже потихоньку погладила его. Все вздохнули с облегчением.

Но Мавр не отпускал грачей. Он усадил их на кожаный диван, а сам сел за письменный стол, на котором высились стопы книг.

– А где же все остальные? – спросил он.

– Ждут нас на Сохо. Джек очень просился к вам, да и Оливер, и Телята тоже.

– Я потом спущусь вместе с вами.

– Вот Джек обрадуется! – сказал Билли, а сам подумал: «Мавр тебя насквозь видит, знает даже то, что ты еще и подумать не успел!»

– Я хочу всем пожать руку. Особенно Джеку, он отлично помогал во время стачки.

Кинг и Хенни переглянулись. И об этом доктору все известно?

Мавр закурил длинную черную сигару, выпуская затейливые кольца дыма, расплывавшиеся в полутьме комнаты.

– Да, – начал он. – «Тамерлин» всем нам был очень дорог, из-за детей, конечно. Но вот стачка… Если бы не ваша помощь, не думаю, чтобы все сошло так гладко. Вы доказали, на что способны. Стоит, оказывается, поломать себе голову, чтобы помочь другим. А в тот раз это принесло пользу нескольким сотням рабочих, да и в будущем окажет свое благотворное действие. – Мавр немного помолчал, затем продолжал, кивнув Билли: – Я хочу сказать, Кинг, что ваше хорошее дело пойдет на пользу человечеству. Кровососу же этот удар обойдется в несколько тысяч фунтов. Подороже, чем кружева!..

Несколько тысяч фунтов! Билли был поражен. Он с гордостью посмотрел на Хенни. Но тут Мавр спросил:

– Ну, а теперь? Опять на старую дорожку? Опять за мелкое воровство?.. На что-то ведь жить надо…

Прежде, когда этот вопрос задавал Джек и особенно Робин и Бен, Билли всегда уклонялся от ответа. Но здесь, в этой комнате, от него нельзя было уйти…

Хенни от волнения заехал себе всей пятерней в волосы. «Может, мне сказать? – думал он. – Сейчас вроде подходящий случай». Он как раз собирался в ближайшие дни рассказать грачам о своем плане. Хенни уже открыл было рот, но тут Билли как-то глухо заговорил:

– Не могу я грачей бросить – Хенни, Джека, Оли…

– Не в этом дело! – Хенни прыснул. Теперь-то он все выложит начистоту. – О нас можешь не беспокоиться. – Он замолчал, заметив, что Билли растерянно взглянул на него. Ну, а так как о столь важном деле трудно говорить сидя, Хенни вскочил, выпрямился, одернул куртку, посмотрел сперва на человека за письменным столом, затем на Билли, почесал в затылке и выпалил: – Считаю, что дело со шкатулкой было нашим лучшим делом. Выше нам никогда не прыгнуть. А потому…

Кинг никак не мог понять, куда Хенни клонит.

– …пусть оно будет и последним.

– Это еще почему? Я об этом ничего не говорил! – вспылил Билли.

– Зато я.

Мавр, опершись на руку, неотступно смотрел на Хенни. Казалось, это придало парнишке силы, и он сказал все, что было у него на душе.

– Да ты не прикидывайся, Кинг! Сам давно так думаешь. И Джек. И близнецы тоже. Нет у нас ни у кого настоящей охоты. С тех пор еще. С Оливером я уже говорил об этом. Он думает вернуться в дом на площади Портмен. – Для Мавра Хенни пояснил. – К родителям. – Затем продолжал: – Хочет эту… навиграцию… или как ее там… изучать.

– Навигацию!

– Ага, спасибо. Не оставаться же ему грачом, пока у него борода до полу не вырастет. Капитаном хочет стать. А я буду плавать с ним на его корабле.

Хенни изложил свой план. Через десять дней он на «Эрроу» снимется с якоря. Будет плавать на Южно-Американской линии. Он договорился с Расселом. Тот обещал подучивать его и со временем сделать из него стоящего механика.

«Ты, Хенни, значит, смыться решил?» – хотел было сказать Билли, но сказал совсем другое:

– У Оливера отец богач, вот сыну и можно учиться на капитана. – Он взглянул на бородатого доктора, как бы ожидая поддержки. – А наш лучший грач Хенни, который нас всегда выручал, самый маленький среди нас, зато самый головастый, пускай, значит, черную работу делает?

– Ты потише на поворотах-то! – Хенни так смутился от подобной похвалы, что ему ничего лучшего не пришло в голову, как ответить любимым выражением самого Кинга: – Начинать-то когда-нибудь надо. А с чего – это уж смотря по обстоятельствам. Мои обстоятельства не такие, как у Оли. Пока он кончит школу этой самой навигации, я уже буду помощником механика у Рассела. Наш капитан, Оли, конечно, ничего не будет смыслить в том, как машины смазывать. А без этого ни одно суденышко с места не тронется. Уж если в море выходишь, надо, чтобы у тебя толковый механик был. Им я и буду. Ну, а если из нашего Оли выйдет этакий разряженный петух со всякими побрякушками да лентами-позументами, если он забудет, кто из него сделал настоящего честного парня, забудет нас, грачей, то addio, а не rivederci![36] Разойдемся в разные стороны, хотя, конечно, вместе было бы здорово, да и вообще было бы здорово всем грачам попасть на один корабль, как это вы тогда с нашим Кингом кумекали.

От удивления Билли не мог и рта раскрыть. Вот до чего его ребята додумались! А что, плохо разве?

Мавр весело посмеивался. Этот Хенни ему определенно нравился. А так как Кинг все еще не знал, что сказать, он заметил:

– Считаю, что ты неплохо продумал свою жизнь, Хенни. Как-то надо начинать. И каждому – смотря по обстоятельствам. Это ты правильно сказал, превосходно сформулировал. Пока что это действительно так: сыну буржуа дозволяется вести корабль, а сыну рабочего – смазывать машину. Но это не всегда будет так. И тогда каждый будет работать и получать по способностям. Да, так оно и будет.

Билли вытаращил на Мавра глаза: ведь об этом они тогда и говорили. Хенни сказал:

– Я уже пристроился. Оли тоже. Телята вернутся к своей матери. У кого есть мать, тому вернуться легче легкого.

Но Билли не уступал:

– А у Джека вот нет матери… и вообще нет никого. У него только я и есть. И мы с ним останемся вместе.

Мавр зашагал по комнате.

– Джек? По-моему, ему уже подыскали место на верфи. Это Бен Коллинз устроил. Он считает, что Джек вполне может жить у него. И прежде всего потому, что никто не умеет варить такой вкусный картофельный суп, как Джек.

– Это я его научил! – воскликнул Билли и тоже рассмеялся.

Мавр надел пальто и шляпу и, когда они уже спускались по лестнице, задумчиво сказал:

– Но, может быть, на верфи и для его друга местечко найдется?