Когда он на следующий день, уже ближе к вечеру, вновь пробрался в «Голубой сарай», все грачи были в превосходном настроении.

Билли радостно приветствовал его:

– Знаешь, братишка, можем снова летать на воле. Хозяин «Кита» дал знать, что никто за нами больше не гоняется. А во-вторых, дельце с этим Обдиралой завязалось. Оказывается, он сам ее перекупил. Ну, а так как у него, кроме шкатулки, еще полным-полно всяких вещиц, то он и оставил ее за мной – в награду за обещанную помощь.

– И шкатулка у тебя, Билли? – воскликнул Джо, сияя от счастья.

– Шкатулка? Что ты чушь несешь! След! Только след ее, понял? А след – это уже очень много. Да и не запутанный он совсем. Обдирала через своих людей предложил музыкальную шкатулку двум хозяевам антикварных лавок. Сегодня утром у одного мы уже побывали – в Ислингтоне. Он знать ничего не знает. Остается второй, на Чансери-лейн.

– Прямо под крылышком у Верховного суда, – добавил Хенни.

Билли кивнул.

– Хенни с Оливером, давайте сразу трогайте! И Джо прихватите. Он шкатулку помнит, расспрашивать долго не придется. У тебя, Хенни, глаз верный, сразу увидишь: торгаш из упрямых или слаб на угрозу. Валяйте, вы у меня народ толковый!

Чансери-лейн была улицей судей и адвокатов. Шаря глазами по сторонам, Джо, Оливер и Хенни шагали по тротуару. Перед одной из бронзовых вывесок они остановились и прочли:

«М.С. Кун. Антикварный магазин. Покупка и продажа».

Мимо вывески вполне можно было пройти, не обратив на нее никакого внимания, но пропустить дверь никак нельзя было. Вся она искусно и в то же время практично была обита широкими металлическими полосами. Над ней, под сводом небольшой ниши, в медных ветвях тонкой работы сидели две диковинные птицы с переливающимися хвостами. Оливер оглядел дверь, нишу и вдруг вспомнил: малышом он не раз останавливался здесь полюбоваться птицами; вспомнил он и необыкновенную ручку в виде журавлиной головы на длинной тонкой шее.

Легкое нажатие – дверь отворилась как бы сама. И сразу раздался перезвон колокольчиков: бинг-банг-бонг! Долго этот звук висел в воздухе. Несколько ступенек спускались в сводчатое, похожее на часовню, помещение. Уже при виде диковинных птиц над входом Джо охватило какое-то странное чувство. Со всех сторон, переливаясь волшебными красками, его обступили какие-то фигурки, кругом висели бронзовые блюда, стояли разрисованные вазы, и навстречу им, приветливо улыбаясь, вышел удивительный человечек с седой косичкой… Джо почудилось, что он где-то все это уже видел.

Хозяин-китаец со смуглым, будто дубленым лицом, испещренным морщинками, подплыл к ним, неслышно ступая мягкими войлочными туфлями. А наряд его в представлении ребят был под стать только императору или королю. Мистер Кун преспокойно рассматривал несколько необычных посетителей, как бы давая пораженным мальчишкам время прийти в себя. Затем обратился к Джо, который, должно быть, приглянулся ему больше других, и совершенно серьезно приятным тихим голосом спросил:

– Чем могу служить?

Джо молчал. Нет, он еще не пришел в себя. А Оливер уже расхаживал с видом знатока по всему магазину. Как и было условлено, Хенни отвесил свой самый вежливый поклон и приветствовал китайца, как ему казалось, на чистом испанском языке. Мистер Кун, спрятав улыбку, ответил на испанское приветствие по-испански и, выждав из вежливости, задал Хенни по-испански же несколько вопросов, из которых тот, разумеется, ни слова не понял. Но, невзирая на это, он еще раз поклонился, раздумывая при этом, как ему быть дальше. Как подойти к этому мандарину?

Наконец пришел в себя и Джо:

– Мистер… мистер… мы ищем шкатулку… такой серебряный домик с музыкой. И четыре фигурки кружатся… Шкатулка нам нужна очень, потому…

Но тут подскочил Оливер и грубо крикнул:

– Вам ее сегодня утром доставили. Нам все известно! – Как это Джо, этот молокосос, посмел ввязаться в такое ответственное дело! Еще спутает им все карты! С такими торгашами, как этот китаец, надо говорить резко и решительно: «У вас это есть! Вы должны! Нам все известно!» – и так далее. Но хозяин все так же вежливо смотрел на ребят и ждал.

Вдруг Джо увидел на полке, рядом с которой он стоял, резную деревянную фигурку – крестьянина с волынкой. Не сдержав своей радости, он воскликнул:

– Точь-в-точь такой мужичок с волынкой выскакивал из домика. Из шкатулки с музыкой. Я сам видел! Пожалуйста, верните нам ее! Она принадлежит…

Джо осекся. Он заметил, что лицо китайца помрачнело, лоб нахмурился.

– У меня ее нет! – произнес мистер Кун и, как бы защищаясь, поднял руки. – То есть уже нет… – Больше он ничего не сказал, заметив, что на паренька, который так понравился ему с первого взгляда, эти слова произвели ошеломляющее впечатление.

Утром торговец антикварными изделиями купил за десять фунтов оригинальную шкатулку у человека, который ему уже предлагал однажды при несколько необычных обстоятельствах другую драгоценную вещь. Но тогда он не пошел на сделку. Сегодня утром он не смог удержаться, и напрасно! Что-то с этой шкатулкой нечисто. Покупая вещь, он был несколько озадачен тем, каким путем в руки совершенно необразованного человека, неспособного и двух слов связать, попал такой шедевр. Однако торговцы антикварными изделиями не должны ничему удивляться. Расширенные от страха глаза мальчика окончательно убедили мистера Куна в том, чтó он только подозревал сегодня утром: шкатулка была краденая.

Хенни сразу заметил замешательство хозяина лавки. Он встал перед ним, засунув руки в карманы, и грубо сказал:

– Вы-то уж точно знали, что человек, который принес вам эту штуку, не получил ее в наследство от своего дедушки! – Хенни выждал несколько мгновений, словно прикидывая, не зашел ли он слишком далеко, и, увидев, что китаец не протестует, продолжал: – Мы напали на след этой вещички по поручению ее владельца, у которого ее похитили. Это очень важное лицо… ученый доктор. А ну, покажите нам шкатулку! Думаю, вам лучше иметь дело с нами, чем с полицией.

Китаец, на которого наглый наскок Хенни не произвел никакого впечатления, все с большим участием следил за бледным лицом Джо и наконец, подняв руки, огорченно сказал:

– Да, мне предложили шкатулку, и я заплатил за нее десять фунтов. – Не обратив никакого внимания на то, что Хенни несколько неучтиво присвистнул, он продолжал, обращаясь к Джо: – Я понимаю, что она стоит гораздо больше.

– Где шкатулка? – произнес Джо чуть слышно.

– Продана, – так же тихо ответил мистер Кун. – Она была у меня менее часа.

Джо не сдержался:

– Не может этого быть! Она здесь, у вас! Эта вещь принадлежит такому доброму, такому хорошему. – В отчаянии мальчик закрыл лицо руками, но только на один миг. Тут же он сжал кулаки. – Я должен вернуть шкатулку, понимаете, должен! Я сам виноват во всем. Я ее заложил ростовщику. Доктор ничего не знал об этом. У них не было денег, и все они лежали больные. За десять шиллингов у меня взяли шкатулку, а когда я принес залоговые деньги, ее уже не было!

– Десять шиллингов? Это чудовищно! Это… – Мистер Кун не сводил глаз с Джо. Он откашлялся, сел на шелковый пуховик, откинул рукава с глубокими разрезами, скрестил руки и сказал: – Эта шкатулка – произведение искусства. Я охотно оставил бы ее себе. Однако в ту минуту, когда я ее завел в третий раз, вошел господин, неоднократно посещавший мой магазин, и, не спросив о цене, выложил кредитку в двадцать фунтов. Он не дал мне и слова вымолвить: это как раз то, что ему нужно. Он хочет порадовать двух своих сыновей.

Джо впился глазами в седого китайца:

– Это правда? Двадцать фунтов? Столько денег нам никогда не собрать! Никогда!

– Уверен, что он не отдаст ее и за двойную цену. Это весьма состоятельный человек и большой любитель антикварных вещей. В наше время никто уже ничего подобного не умеет делать… – Заметив, что старшие мальчики перешептываются, мистер Кун умолк.

Но Оливер и Хенни уже успели прийти к выводу: старикашка, должно быть, говорит правду. На этот раз Оливер очень вежливо обратился к антиквару: