По двору прокатился гул одобрения. Робин выпрямился.

– Станки стоят! Мы больше не работаем! Мы все, как один, решили: стачка! Но теперь мы требуем не только повышения заработной платы – мы требуем пересмотра контрактов…

Услышав эти слова, Билли бросился назад. Как только его увидели поджидавшие за углом товарищи, он, помахав им рукой, крикнул:

– Скорей сюда! Робин уже говорит!

Старик Келлинг совсем ослабел, и, прежде чем они добрались до ворот, прошло несколько минут. Бернера нигде не было видно. Келлинг остановился пораженный.

– Но ведь говорит совсем не Робин Клинг!

Билли и Джек прислушались. Потрясенные, они взглянули друг на друга.

– Что это значит? – спросил Джек. – И куда девался Бернер? – Все они смотрели на фабричный двор.

Толпа беспокойно гудела. Но вот и сюда донесся голос оратора:

– Я обещаю вам, что фирма вступит в переговоры. Вы можете мне довериться. Вы же хорошо меня знаете…

Выкрики из толпы прервали говорившего:

– Нет, мы тебя не знаем!

– Пусть сами хозяева выйдут сюда!

– Да это же Эндер, фабричный инспектор.

– Пусть говорит!

– Нечего ему тут болтать!

Эндер? Билли и Джек переглянулись. Но вот до них снова донесся голос фабричного инспектора:

– Это я добился, чтобы дети работали не больше восьми часов. Я заверяю вас…

Толпа постепенно успокаивалась. Люди стали прислушиваться. Эндер говорил так тихо, что в воротах, где стоял Билли и его товарищи, слов нельзя было разобрать. Один из вахтеров обратил на них внимание.

– Вам чего здесь надо? – спросил он.

Молодая работница испуганно потянула старика Келлинга за рукав, говоря:

– Нам нельзя здесь стоять. Нам велели ждать Бернера.

Снова сюда донеслись отдельные слова Эндера:

– …Невозможно требовать всё сразу… Шаг за шагом…

Рабочие снова зашумели. По толпе прошло какое-то движение. Все головы повернулись в одну сторону. Там кто-то говорил.

– Вот черт! – выругался Джек. – Что еще там такое?

– Это Каттл, собака! – прохрипел Келлинг.

Толпа на дворе напряженно слушала. Голос Каттла был здесь хорошо слышен.

– Я повторяю: мы согласны повысить зарплату. Но с условием, чтобы двор был немедленно очищен. Я даю пять минут сроку. Через пять минут мы закроем ворота. Все, кто к тому времени останется во дворе, будут уволены. Трех зачинщиков забастовки мы уже уволили.

В ответ послышался гул возмущения. Вот-вот толпа взбунтуется. Вперед выскочил молодой рабочий и крикнул Каттлу:

– Пусть сам хозяин говорит!

Но в то же мгновение со всех сторон послышались испуганные крики:

– Машины заработали!

Несколько мгновений царила мертвая тишина. Затаив дыхание все слушали глухой стук машин, в котором теперь звучала угроза. Неужели в цехах уже приступили к работе? И вот уже две-три женщины бросились в прядильни. Одна из них тащила за собой мальчика и в страхе кричала подруге:

– Идем, идем скорее, а то они нас уволят!

Дети еще колебались. Но скоро несколько парнишек потянулись за прядильщицей. Тут все увидели Хенни и Джима. Джим Теленок расставил руки, пытаясь удержать отхлынувших ребят. А Хенни сорвал с себя шапку, высоко подбросил ее вверх и звонко воскликнул:

– Стойте, стойте! Мы не зайчишки-трусишки! Нас не запугать!

Но к цехам устремлялось все больше и больше работниц, увлекавших за собой и детей.

– Стойте! – кричали рабочие ночной смены. Потом еще раз хором: – Стойте!

Но поток уже нельзя было остановить. Женщины, мужчины, дети в панике ринулись к рабочим местам. Стачечный митинг был сорван. Правда, большинство рабочих и работниц ночной смены еще держались, но кое-кто из стоявших поблизости от фабричных ворот уже направился к выходу. Два молодых парня подскочили к ним:

– Неужели вы бросите товарищей?

– Неужели вы покинете в беде Бернера, Клинга и Коллинза?

– Кто выйдет на улицу, тот предатель!

Несколько человек повернули обратно. Теперь к тем, кто стоял в воротах, подошли еще десяток рабочих и все вместе, взявшись за руки, закрыли выход. Но откуда-то из середины двора стали напирать на толпу.

– Выпустите нас! Выпустите!

– Освободите проходную!

С горечью Джек и Билли увидели: рабочие раскололись на два лагеря. Они еще не знали, что это надсмотрщики во главе с Очкастым Чертом подталкивали прядильщиков к проходной. Но вот они расслышали голос Белла:

– Всех записывайте! Все будут уволены! Все, кто через три минуты не покинет двор! Через три минуты ворота будут заперты!

Преодолев охвативший его страх, Робин подбежал к воротам, поднял руку и крикнул:

– Товарищи! Без паники! Наша смена сомкнутыми рядами покинет двор.

Бернер и Бен тоже громко призывали:

– Сохраняйте спокойствие! Мы продолжаем борьбу!

Все трое стали у ворот, как на боевом посту. Теперь проход был свободен. Вахтеры не смели приблизиться к ним.

Тем временем Джека подхватил общий поток и вынес его на улицу. «Пропало! Все пропало!» – думал он.

Билли стоял позади Робина. Он приметил, что понуро подходившие рабочие и работницы, поравнявшись с ними, выше поднимали головы. Всего, что произошло здесь, он еще не понял, но одно было ясно: это организованное отступление, а не беспорядочное бегство.

Очкастый Черт с блокнотом в руках тоже протиснулся к воротам. Он хотел записать всех, кто станет упорствовать, чтобы затем уволить. Увидев в проходной вместо вахтеров трех руководителей забастовки, а рядом Билли Клинга, он озадаченно остановился. Лицо его расплылось в отвратительной ухмылке. С издевкой он воскликнул:

– Поглядите-ка, братья Клинг! Один – уволен, другой – сбежал. И оба еще на территории фабрики. Вот мы и застукали бунтовщиков. Только третьего братца недостает! – Он махнул рукой надзирателям. – Обоих парней взять и выдать поли…

Но тут речь его оборвалась. Он издал какой-то гортанный звук, задыхаясь, прикрыл лицо, на мгновение исчезнувшее за облачком желтой пыли, и упал на руки перепуганных надзирателей. Они думали, что его хватил удар. Белл то стонал, то хрипел.

Никем не задержанный, Хенни вместе с Кингом проскользнул мимо Робина на улицу. Это он выпустил из небольшой трубочки заряд толченого перца и ловко попал Очкастому Черту прямо в нос.

На быстро опустевшем дворе рядом с кипами хлопка стоял фабричный инспектор Эндер и не отрываясь смотрел вслед удалявшимся прядильщикам. Презрительные взгляды, которыми окидывали его проходившие мимо рабочие, причиняли ему боль. Он был слишком потрясен и не знал, как ему поступить. Но что-то делать надо – это он хорошо понимал. Увидев Каттла и Кросса-младшего у входа в контору, он быстрыми шагами направился к ним. Кросс предпочел немедленно скрыться, но Каттл спокойно поджидал фабричного инспектора.

– Вы немедленно отмените приказ об увольнении стачечного комитета! – крикнул он Каттлу.

Тот только усмехнулся в ответ, заявив:

– Мы чрезвычайно признательны вам за ваши усилия, господин инспектор Эндер, однако в том, как поступать с подстрекателями, мы уж как-нибудь сами разберемся. Тут мы не нуждаемся в ваших советах.

Эндеру кровь бросилась в голову.

– Вы заманили меня в ловушку!

Каттл пожал плечами:

– Я делал только то, что было в интересах фирмы.

– Вы же дали мне полномочия вести переговоры!

– Небольшая военная хитрость, – ответил Каттл, и легкая улыбка скользнула по его губам. – Иначе вы вряд ли согласились бы выступить.

Губы Эндера дрожали. Собрав все силы, он подавил волнение и почти спокойно сказал:

– Теперь я хорошо понял вас и знаю, что мне надо делать.

Оставив начальника личного состава у дверей, инспектор поспешил за выходившими из ворот рабочими.

На вопрос, где найти Робина Клинга, ему ответили презрительным взглядом. Но тут Эндер заметил Билли и Джека, которые как раз поднимали старика Келлинга на носилки. Около них с самым невозмутимым видом стоял Портовый Хенни. Подойдя к ним, Эндер спросил: