Султан возразил:

— Если бы наты решили уйти в Гвалиор, они бы не ушли из деревни тайком! Но в одном ты, пожалуй, прав, — пусть осадой займётся Шер-хан, а мы двинемся дальше и окружим Гвалиор. Рана Мевара, конечно, не станет участвовать в этой войне. Султана Джаунпура тоже нет причин опасаться: он сбежал в Бенгалию… О Матру, мне пришла в голову превосходная мысль!

— Я слушаю вас, повелитель.

— Покончив с Гвалиором, мы двинемся в Калпи, а из Калпи на Дели. Я совершу то, что не удалось совершить моему отцу. Разве это не принесёт мне славы?

— Великая мысль, повелитель! Замечательная мысль!

Раздался протяжный рёв слона. На душе у Гияс-уд-дина стало радостно.

— Как приятно услышать рёв слона ночью! Дремучий лес, холодный свет луны, и вдруг в безлюдной тиши ревёт слон. Или рычит тигр! Было бы время, поохотился бы. Устроил бы облаву, увёл бы отсюда сотни полторы слонов. Но сейчас не до этого: я должен присоединить Нарвар к своему султанату.

— О повелитель! Султанат сейчас простирается только до Чандери. И если вы присоедините к нему Нарвар, это будет поистине огромным успехом. Одного субедара посадите в Нарваре, другого — в Гвалиоре.

— Был глупцом, глупцом и остался! Завоевав Гвалиор, пост субедара я подарю Ман Сингху: мне нужна Мриганаяни, а не Гвалиор. Зачем мне его земля! Ради отмщения врагам раджпут, не задумываясь, сложит голову!

«А за свою жену предаст огню весь мир!» — подумал Матру, но вслух сказал:

— Повелитель, как всегда, мудр! Неплохо бы субедаром Нарвара сделать Радж Сингха Качхваха, а Гвалиор оставить в руках раджи Ман Сингха Томара. Пусть платит дань.

— Дело, которое не смог осуществить отец мой. завершит его сын. Но не это главное. Сейчас куда важнее другое. Стража может не пустить натов в лагерь.

— Если будет на то воля повелителя, на поиски натов можно послать новых лазутчиков.

— А может быть, разрешить всем натам беспрепятственно проходить на территорию лагеря? Пусть показывают свои представления!

— Это поистине мудро, мой повелитель!

— Только вот чего я боюсь, как бы под видом натов в лагерь не проникли эти отчаянные раджпуты. Они посеют панику среди наших воинов. Кроме того, из Чандери, наверное, уже вышло войско, так что нам всё равно скоро придётся сняться и пойти на Гвалиор.

— О повелитель, раджпуты не посмеют пройти в лагерь!

— Ну и дурак же ты! Не помнишь, что ли, как обманули покойного Ала-уд-дина раджпуты Читора, которые прибыли в паланкинах?

— О да, это я помню, — испуганно поддакнул Матру.

Гияс-уд-дин потребовал вина. Матру наполнил чашу и подал её своему господину. Султан выпил и захмелел.

Снова где-то вдали заревел слон.

— Как приятно его слушать! — произнёс Гияс-уд-дин заплетающимся языком.

31

На четвёртый или пятый день пути Атал, Лакхи и наты прибыли в Магрони. От Раи до Магрони недалеко, но путь трудный — горы, леса, реки. Атал и Лакхи могли бы значительно быстрее добраться до Магрони, если бы шли одни. Однако их спутники не спешили.

Придя в Магрони, наты, как всегда, расположились за деревней. Атал и Лакхи остались вместе с ними в лагере.

«Уж лучше бы пошли в Гвалиор! А то умрём, так вороны даже костей наших не донесут до Раи!» — думала Лакхи.

Атал тоже раскаивался.

«Зря я связался с этими натами!» — думал юноша.

Глядя в исхудавшее лицо Лакхи, в её запавшие глаза и слушая печальный голос девушки, он упрекал себя:

«Зачем я привёл её в Магрони? Никого у нас здесь нет. А у Лакхи в целом свете нет ни одной близкой души. Один я. Поклявшись именем Ганги в нашей чистоте, я не обманул жреца. Я взял её руку в свою и призвал всевышнего в свидетели. Разве я нарушу свою клятву? Никогда! Мы будем всю жизнь вместе, я и моя Лакхи!

Но что же нам делать? Остаться с натами, стать такими же, как они? Как этот Пота и беспутная Пилли?! Нет, не бывать этому! Надо что-то придумать, куда-то уйти. Но куда?..

В Магрони много мастерских, где делают металлическую посуду. Может быть, поискать здесь работу? Надо сходить завтра в деревню и узнать, что и как».

На следующий день Атал отправился в Магрони.

Пилли подсела к Лакхи.

— Бедняжка! Как ты измучилась в пути! Мы-то привыкли кочевать с места на место, отдохнём денёк и снова — весёлые и бодрые, а тебе это не под силу. Но не унывай! Тебя ждёт прекрасное будущее. Мать зря не скажет, её предсказания всегда сбываются.

Лакхи тяжело вздохнула.

— Да я же не унываю. Я сумею перенести любые невзгоды. Но какое будущее может быть у простой деревенской девушки? Для неё все дни одинаковы, всегда одно и то же: работа, работа и работа.

— Но ведь твоя подруга Нинни стала рани. Как видишь, мать нагадала верно, — напомнила Пилли.

Пилли и старшая натини всю дорогу до Магрони твердили Лакхи о своём умении колдовать и читать заклинания и ещё о том, что они точно предсказывают судьбу по руке. Порой Лакхи верила им.

Поэтому сейчас она не стала возражать Пилли.

— Да, я знаю, — сказала Лакхи. — Вы действительно многое можете. И здесь, на чужбине, только на вас вся надежда.

— Мать говорит, что не пройдёт и месяца, как ты выйдешь замуж за знатного человека — и не за какого-нибудь там коменданта крепости или субедара, а за правителя княжества.

— Нам многого не надо. Найти бы хорошую работу и жить себе спокойно. Только б не преследовали пас за нарушение кастовых законов.

— А ты уходи в Мэнди — там день и ночь будешь знать одно лишь счастье да наслаждение. Чудная страна! Не то что здесь. В Мальве не знают, что такое голод. Я привезла оттуда кое-что. Может, посмотришь? А? Но только никому ни слова!

— А далеко до Мальвы?

— Рукой подать! Несколько косов — и ты в султанате.

— А что ты хочешь мне показать?

— Сейчас увидишь! Но прежде поклянись головой, что будешь молчать.

На потрескавшихся губах Лакхи появилась улыбка. Так после дождя в летнюю жаркую нору по высохшему руслу реки пробегает тонкая струйка воды.

— Клянусь! — сказала Лакхи. — Ну, показывай быстрее!

Пилли достала из-под груды своих нарядов золотые и жемчужные украшения и разложила их перед девушкой. Лакхи мысленно сравнила их со своим жемчужным ожерельем, которое так тщательно прятала от воров и грабителей. Украшения Пилли сверкали ещё ярче.

— Владеть этими украшениями всё равно что владеть небольшим княжеством. Они стоят ровно столько же, — сказала Пилли.

— Но откуда их взять? — произнесла Лакхи.

Пилли разожгла в ней любопытство.

— У тебя будет много украшений! Столько, что на них ты сможешь купить всю Нарварскую крепость!

«Нарварская крепость всего в двух косах от Магрони. Их разделяет река Синд. Гвалиор не смогла увидеть, так хоть на Нарвар погляжу», — пронеслось в голове Лакхи, и она ощутила какое-то смутное волнение.

— Так где же меня ожидает такое богатство? — не выдержав, спросила девушка.

— В Мэнди, — ответила Пилли.

Сердце Лакхи дрогнуло, она насторожилась.

— В Мэнди? И от кого я получу украшения?

Но Пилли недаром была натини. Она тотчас заметила в глазах Лакхи тревогу.

— Мать не сказала, от кого. Но дней через пять она узнает и это. А пока не думай ни о чём и возьми эти украшения, тебе достаточно знать, что они теперь твои, а дала тебе их я. — И Пилли, улыбаясь, протянула Лакхи украшения.

Лакхи украшения очень понравились, к тому же они достались ей даром. Девушка уже протянула руку, чтобы принять подарок, но в сердце её вновь вспыхнуло подозрение.

«Если только эти украшения не из меди и стекла, то как могли они оказаться у натов? И почему Пилли так настойчиво предлагает их мне? Что она хочет получить взамен? И почему то и дело с улыбкой поглядывает на Атала? Уж не решила ли она стать его второй женой? Но я не возьму этих украшений, прежде чем не посоветуюсь с Аталом».

— Ты очень добра ко мне, — сказала Лакхи, — но пусть пока они лежат у тебя. Вот придёт Атал, тогда возьму.