— Махмуд Бегарра вернулся из Синда. И готовится к повой войне.

— С кем же он собирается воевать? — спросил султан.

Забыв о девушках, он немного смягчился. Ещё утром лазутчики сообщили Гияс-уд-дину эту новость, но он никак её мог вспомнить, что именно они говорили.

— Повелитель! Султан Махмуд готовит флот для войны с португальцами, — ответил Матру.

— Не называй в моём присутствии султаном этого эфиопа! — закричал Гияс-уд-дин.

Евнух умолк.

— А, вспомнил! — вдруг обрадовался султан. — Он хочет напасть на Раджпутану. А мы пойдём на Гвалиор.

— Да будет так, повелитель!

— Мы двинемся через Нарвар, оставим там несколько отрядов для осады крепости и окружим Гвалиор. Небольшой отряд переправится через Чамбал и захватит Раи. Я сам поведу его через эту деревню. Приказать натам глаз не спускать с девушек. Ты отправишься вместе со мной.

— Да здравствует повелитель!

— Я, кажется, обидел тебя сегодня?

— О нет, повелитель!

— Султанатом, пока я не вернусь, будет править шах-задэ[146] Насир-уд-дин.

— Слушаюсь, повелитель!

Султан снова поднёс чашу к губам: никогда ещё он не пил такими маленькими глотками.

Матру заметил: гнев Гияс-уд-дина прошёл, и, выждав ещё немного, попросил:

— Повелитель, помилуйте воинов, они ни в чём не виноваты.

— Нет, и не проси! Они ответят мне за смерть тех двоих, что погибли от рук девчонок!

Евнух замолчал и стал размышлять:

«Султан рассчитывает напасть на Нарвар и думает, что раджа Май Сингх будет сидеть сложа руки в Гвалиорской крепости. Как бы не так! Ман Сингх не испугался делийских падишахов, так станет ли он прятаться от султана Мальвы за крепостными стенами! Вряд ли мой повелитель вернётся живым в Мэнди. Какой-нибудь гвалиорский лучник нацелится ему в глаз или в грудь — и… всё. Не хочется мне что-то идти в этот поход. Умрёт Гияс-уд-дин, и султаном станет сын его Насир-уд-дин. Пожалуй, пора молить бога о ниспослании наследнику счастья! Сегодня же начну! От Гияс-уд-дина надо отойти, но осторожно, так, чтобы не испортить дела. Кто знает, чем всё это кончится!»

Султан прервал мысли евнуха:

— Меварский рана Раймал победил ничтожного Уду. Но Мевар всё ещё слаб. И если Бегарра возьмётся за него, нам легче будет воевать с Гвалиором. Мевару мы не станем помогать: ведь в прошлый раз рана не пожелал сразиться с Бегаррой и повернул своё войско назад. Да и ни к чему мне сейчас вести войну на два фронта. Хватит с меня одного Гвалиора. Что ты на это скажешь?

Матру видел, что султан пришёл в хорошее расположение духа. Но просить за воинов больше не стал, а лишь ответил:

— Вы рассудили мудро, повелитель!

— Погода стоит отличная. Надо быстро выступать в поход. Свяжись тайно с натами, предупреди их. Да будет всё так, как я задумал.

— Слушаюсь, повелитель!

22

Весь день у Ман Сингха не было ни одной свободной минуты. До девяти утра он занимался своим войском и верховой ездой. С девяти до двенадцати принимал посетителей. Потом отдохнул немного и до трёх часов решал неотложные государственные дела. С трёх и до вечера раджа снова занимался войском и верховой ездой. Вечером ужинал, затем созывал совет и после этого наслаждался музыкой, пением, танцами. Так обычно проводил свой день раджа. И только летом, в сильную жару, распорядок дня у него несколько менялся.

Было около трёх часов дня. Раджа Ман Сингх, как всегда в это время, сидел на троне в приёмном зале своего дворца. Здесь же находились министры, советник и другие приближённые. У самого трона стоял полководец Нихал Сингх. Раджа недавно назначил его на этот пост. Полководцу было не больше тридцати. Стройное крепкое тело. Смелый взгляд. Ман Сингх обладал особым даром подбирать талантливых и преданных соратников.

— Нет сомнений в том, что делийский султан снова нападёт на Джаунпур. И нам придётся помочь Джаунпуру, — обратился раджа Ман Сингх к министру.

— Но махараджа, — ответил министр, — если правитель Мальвы Гияс-уд-дин пойдёт на нас войной, мы не сможем помочь Джаунпуру. Кстати, вряд ли султан Джаунпура придёт нам на помощь, когда на нас нападёт враг, — султан как будто не так давно отправился в Бенгалию, и неизвестно, вернётся ли оттуда.

— Но Мальва — союзник Мевара, а с Меваром у нас дружественные отношения. Кроме того, султану Мальвы не до нас: Бегарра — правитель Гуджарата, не даёт ему ни минуты покоя.

— Махараджа, — тотчас возразил министр, — Гияс-уд-дин своенравный и очень сильный правитель. И он наш враг. Полагаться на его верность союзническим договорам нельзя.

Раджа рассмеялся.

— Может быть, и о нас говорят то же самое.

Потом он ласково взглянул на Нихал Сингха. Тот сказал:

— В таком случае будем сражаться и с Дели и с Мальвой. Своё слово надо держать.

— Представьте себе, что султан Джаунпура, испугавшись делийского падишаха, снова сбежит в Бенгалию, — вмешался в разговор советник. — Сможем мы помочь султану? Думаю, что нет. Тем более что Гияс-уд-дин Хилджи не замедлит напасть на нас. А тогда кто будет виноват в нарушении письменных обязательств: мы или правитель Джаунпура?

— Всё равно мы будем драться и с теми, и с другими, — с жаром произнёс Нихал Сингх.

Однако раджа принял другое решение.

— Если положение сложится так, как это предсказал советник, нам не следует распылять свои силы.

Министр поддержал раджу. Нихал Сингх задумался.

— Осталось обсудить один небольшой вопрос, — сказал министр. — Певец Байджу не хочет возвращаться в Чандери. Словно помешанный, он твердит, что никогда не уедет из Гвалиора. Но в казне пет денег на содержание этого певца и певицы, которая с ним приехала.

Ман Сингх засмеялся.

— Возьми на их содержание из моих личных доходов. Долг раджи, предписанный всевышним, — заботиться о подданных и покровительствовать искусствам. За благо подданных и процветание искусства мы должны быть готовы жизнь отдать… Но почему я не вижу здесь ачарью Виджаю Джангама? Где он?

— Он в крепости, на строительстве водоёма, и ещё не вернулся, — ответил министр.

— Какой талантливый музыкант и учёный пандит! И как твёрд в своих убеждениях! Считает, что физический труд — долг каждого человека. Ест только хлеб, заработанный им в поте лица. Даже за игру на вине не берег ни каури[147]. «Играю, говорит, для раджи за то, что он защищает нас от врагов». Теперь у нас при дворе три музыканта. И содержать их должны мы. Да, дорогой министр, именно мы, — подчеркнул раджа.

Министр придерживался иного мнения. Однако Ман Сингх сказал с улыбкой, но твёрдо:

— Выдели им немного из казны. Остальное — из моих доходов.

В это время в зал вошёл дворецкий и доложил:

— Прибыл жрец из деревни Раи. Просит принять его, махараджа.

— Пусть войдёт.

Дворецкий вышел и вернулся со жрецом. После обмена приветствиями жрец обратился к радже:

— Господин уже несколько раз обещал приехать в Рая на охоту. Теперь я покину Гвалиор только вместе с вами.

— Простите, шастри-джи, но заботы о княжестве отнимают всё время. За делами я совсем забыл про охоту. По зимой я буду объезжать княжество, заодно заеду и в Раи, — конечно, если не начнётся война.

— Но война, махараджа, приближается слишком быстро.

— Что вы хотите этим сказать, шастри-джи?

— Вестники её пришли в нашу деревню с севера. Впрочем, послать их могли и из Антарведа, и из Мальвы.

— Загадки какие-то! Говорите яснее, шастри-джи.

И жрец подробно рассказал о появлении неизвестных воинов.

— Махараджа, едва ли они из Антарведа: Калпи и Эта-вой правят наши друзья. Думаю, что этих тюркских или патханских воинов мог послать только султан Мальвы, — заметил министр.

— В наше смутное время грабители могут прибыть откуда угодно, — сказал Ман Сингх, желая закончить этот разговор.