— Как?

— Как ты это обычно делаешь.

Он сел, подтянулся, чтобы прислонится к стене. Он согнул колени, и откинул в сторону джинсы и трусы, затем его длинные ноги растянулись на моих простынях. Его член был уже твердым, и он обхватил его кулаком.

Я устроилась поудобнее, склонившись у его икр. Импульсивно я потянулась и расстегнула бюстгальтер. Я не стала снимать его, не сейчас, оставив его свисать на моей груди как обещание. Удивительно, как под его взглядом он не сгорел дотла.

Я смотрела на него в ответ. На его руку, на его пальцы, которые казались бледными по сравнению с красноватой кожей его члена. Вот как он выглядит, когда думает обо мне. Это делала с ним я. Доводила его до этого.

— Покажи мне, — сказала я, поглаживая заднюю часть его колена и икру кончиками пальцев.

— Все что пожелаешь. — Его рука начала двигаться. — Все что пожелаешь увидеть, просто скажи мне.

— Я просто хочу видеть, как ты выглядишь, когда думаешь обо мне. О нас.

Он облизал губы, глаза на мгновение прикрылись. Распахнув глаза, он отыскал бутылочку с лосьоном, и выдавил немного на свою ладонь. Я наблюдала, как его член становился скользким, представляя, как должно быть ему было приятно. Его ствол блестел как атлас, а его головка была гладкой, как стекло. Его живот сокращался каждый раз, когда его кулак касался короны, мышцы выпирали.

Не осознанно я пробормотала:

— Боже, — а затем, — о чем ты думаешь?

— О том, что ты смотришь на меня. Тебе нравится?

— Да, — выдохнула я. — Ты идеальный.

Его рука замерла, но глаза оставались плотно закрытыми.

— Я не кончал с того последнего раза с тобой.

— Нет? — Боже, сама я кончала, кажется, каждый вечер с того дня. Даже злая и не уверенная, я не могла устоять перед воспоминаниями, которые он мне оставил.

— Мне было не по себе из-за этого, — сказал он. — Или может…, может, я хотел страдать. Наказав себя за то, не удовлетворил тебя.

Я не стала порицать его размышления, а вместо этого подключилась к нашей игре. Я придвинулась ближе, чтобы погладить его твердые плечи, любуясь идеально округлыми мышцами. Когда его карие глаза распахнулись, я сладко произнесла:

— Тогда, должно быть, ты очень сильно в этом нуждаешься.

Он сглотнул. Кивнул.

— Да. Очень сильно. — Его глаза расширились, когда я позволила бюстгальтеру упасть, его губы приоткрылись.

— Покажи мне, как ты это делаешь. — Жестко и быстро? Медленно и наслаждаясь? — Точно так, как бы ты делал это один. Что бы я знала, что представлять, когда мы не вместе.

— Хорошо, — выдохнул он. И устроил зрелище для меня.

Не слишком грубо. Быстро, но не очень. Упиваясь видом его руки и члена, я наблюдала, как пульсировали его мышцы. Сжимались на груди и животе. Выражение его лица. Его сильные бедра, и неудержимая рука, беспокойно поглаживающая слегка нижнюю часть живота. Воздух наполнился его дыханием, тяжелое шипение усиливалось, превращаясь в рычание, затем в стоны по мере того, как ускорялись его движения. Конечно, он никогда не мог заняться этим, пока был заперт. Не так открыто и громко. Я представила, как он впервые прикоснулся к себе с такой же безудержностью после всех этих лет, без тени сомнения, зная, что он думал обо мне.

— Я уже близко, — сказал он мне, немного приоткрыв глаза. Его прекрасное лицо было искажено болью.

— Хорошо. Я хочу увидеть. — Я осторожно пробежалась ладонью по его груди, вдоль живота, говоря этим прикосновением, сюда, именно сюда. На эти великолепные мышцы. Пусть он почувствует жар своей разрядки, как на прошлой неделе, на своей груди почувствовала я.

Его звуки изменились, протяжные стоны становились обрывистыми и невероятными. Его резкие дергающие движения сосредоточились прямо над головкой.

— Покажи мне, Эрик.

И он подчинился. Его тело согнулось, каждая мышца напряглась, когда его рука замерла. Он запятнал свою позолоченную кожу этой идеально, чисто белой мужской капитуляцией.

— Хорошо, — промурлыкала я, поглаживая его волосы, целуя его в щеку. — Хорошо.

Он яростно выдохнул, прочистив горло. Моргнул, затем мой взгляд встретил его стеклянные глаза.

— Тебе нужно было это?

— Думаю, это было нужно нам обоим, — подразнила я.

— Подожди. — Он покинул постель, побежал к ванной неуклюжими, блаженными шагами. Я услышала журчание воды, увидела серебряное свечение, когда открылась дверь, затем выключив его, он вернулся ко мне, идеально чистый.

Мы задрали простыни и укрылись, обняв друг друга, наблюдая за мерцающим светом свеч на потолке.

Спустя время он спросил:

— Значит, ты точно поедешь на следующей неделе?

Я кивнула, мои волосы щекотали его шею.

— Да. Я поеду.

Он поцеловал меня в макушку.

— Хорошо.

Окажется ли эта поезда полезной, покажет время, но приняв это решение, мне стало легче. Страх может подождать до пятницы, пока мы не окажемся в его грузовике, на пути к его родному городу. В данный момент, со мной рядом был мой мужчина, и я бы не стала менять это чувство на беспокойство, так долго насколько это возможно.

Когда он зевнул, обдав теплом мои волосы, то я сказала ему:

— Сладких снов.

— Они всегда сладкие, когда я с тобой.

И я заставила себя наслаждаться этим, не думая о том, что кошмар сможет нас настигнуть.

Глава 19

В следующую пятницу, Эрик забрал меня возле моей квартиры в шесть.

— Привет. — Я закинула сумку в проем за сиденьем. Когда я потянулась, чтобы поцеловать его, я с удивлением почувствовала приятный теплый воздух.

— Ого, ты починил обогреватель!

— Ага. — Он подождал, пока я пристегнусь и выехал на дорогу. — Новый парень в моей бригаде, занимается машинными кондиционерами на стороне. Выпускник из Казинса. Он починил печку в обмен на мою помощь с его переездом.

— Мило. Быть выпускником Казинса — в этом есть свои преимущества. — Я сняла перчатки и подставила ладони к вентиляторам. — О да, вот это роскошь.

— Еще бы.

— Ну. Как работа?

— Изнурительно, — сказал он, довольно бодрым голосом. Ночью был сильный снегопад, поэтому у него определенно было много работы. Сейчас было ветрено, не опасно, но видимость была не особо хорошей.

— Сегодня все парни были взвинчены, — рассказала я ему. — Весь двор замело снегом. Территория стихийного бедствия.

— Не скучаю по этим временам. — Он направился в сторону шоссе.

— Не сомневаюсь. — Странно, даже отсутствие перспективы увидеться с Эриком, пятницы были моими любимыми днями рабочей недели, возможно, уступая только четвергам в библиотеке на колесах с Карен. Я так привыкла к инструктажам безопасности в Казинсе, что вспышки агрессии пугали меня гораздо меньше, чем взбешенная собака за забором на цепи. И теперь, когда я стала любимым посетителем многих заключенных, и многие из них стали моими любимчиками — и почти ручными питомцами — я с нетерпением ждала своих смен. И уж точно мне никогда не было скучно в Казинсе. И мне никогда не приходилось самой разнимать потасовки, как случалось в библиотеке.

— Как долго ехать? — спросила я.

— При такой погоде, больше часа. Чуть дольше, чем мы добирались до того озера.

— Как все отреагировали на мой приезд?

— Трудно сказать. Я просто сообщил маме, «Я приеду с девушкой». На тот случай, чтобы она успела навести особый порядок в доме или что-то в этом роде. Она просто сказала: «Ладно, она прихотлива в еде?» Я ответил: «Нет». На что она сказала: «Ладно, давай, увидимся».

— А Кристина?

Он пожал плечами.

— Ей я тоже сказал. Она сказала что-то вроде, «Она, что еще с тобой?» И все.

— Ого. Радушно.

— Мои мама и сестра, не сильны в теплых приемах гостей.

— Я так и поняла.

Он улыбнулся мне.

— Но ты понравишься моей маме. Она решит, что ты совсем не похожа на меня, и, что ты, возможно, спасешь меня от меня же самого и все такое. Она большой поклонник всей этой дребедени о великой любви хорошей девушки и кантри музыки. Одному богу только известно почему, отца она так и не смогла изменить.