- Мы тут мало-мало олонхо устроили,- сказал ей Ксенофонт с усмешкой и успокоительно добавил: - Сегодня мирно решим дело.

Кыллахов не стал терять времени на перебранку. Он запел хороводный танец «Огокай», восхваляя зелень полян и приглашая старуху, «одну из лучших таежных красавиц», в хоровод.

Видимо, давно соскучившись по родной речи, старуха забыла обо всем и запела что-то льстивым голосом.

Шатров, давясь смехом и зажав рот ладонью, перевел:

- Она говорит, печень ее наполнилась любовью к доброму витязю, пусть он скачет на своем крылатом коне к ней, его верной возлюбленной.

- Обрадовала, т-то-это!

Парни из-под скалы разглядели старуху, которая стояла, прижав ладонь к уху, и слушала искусный поэтический ответ. Рядом с ней маячила высокая фигура с ружьем в руках.

Белов, как бывалый солдат, оглядел кручу и махнул рукой, чтобы взбирались вслед за ним. Взбираться надо было безошибочно. Сорваться с такой скалы - значило разбиться насмерть.

Кирька легче всех, он полез, как муравей, и мигом оказался на краю обрыва, не решаясь высунуться. Но как доберется Сергей в своих сапожищах? Не догадался разуться…

Наташа тем временем успела вернуться в палатку.

- Идемте же! - теребила она то Зою, то Вадима. Но Орлецкий только поводил плечом: «Приказано сидеть в палатке…»

- Ну и сидите! - крикнула Наташа и вновь выскочила из палатки. Сумрачная ночь кутала деревья, реку, противоположный берег, с которого доносилось странное пение и гулкое звучание бубна. Где ребята, где проводник? Куда ей кинуться? А может, кто притаился рядом, за кустами? Она побежала к костру на береговой полянке. Костер прогорел, вода в ведерке чуть-чуть парила. Не от-давая отчета, зачем ей это нужно, Наташа сдвинула хворост, и огонь моментально вспыхнул.

- Дз-з-зи-ик! - просвистела пуля и чокнулась о стенку ведра. В пробоину хлынула вода, огонь зашипел, зашикал.

Наташа отпрянула к кустам, но остановилась, набрала побольше воздуха в легкие и изо всей силы крикнула в темноту, откуда прилетела пуля:

- Бандит!

На скале послышались голоса парней:

- Стой!

- А ну, вертайтесь!

- Н-не уйдете, д-догоним!

Но оленьи копыта уже далеко выстукивали дробь по крутой каменистой тропе. И оттуда, из темной чащи кустарника, донесся ненавидящий утробный бас:

- Ждите еще подарочек, храпаилы!

БЕГЛЕЦЫ

1

Всю ночь Зое снились кошмарные сны. Она с трудом дождалась, когда развеялся сумрак и сквозь полог палатки начал проникать рассвет. К утру Зоя услышала легкое пощелкивание полога палатки и догадалась, что накрапывает дождь. Под порывами ветра резко шелестели березки. На душе у Зои сделалось скверно.

И еще она вдруг ощутила, что в ней проснулась ненависть к Сергею. Да, да, она ненавидит его! Это он виноват во всем, он ее втравил в эту дурацкую экспедицию. Как она опрометчива и глупа! Но с этой минуты все станет на свои места, не такая уж она беззащитная. Увидев спящую Наташу, Зоя презрительно скривила губы: «В героини хочешь попасть? Смешно!..» Нет, хватит с нее.

Наскоро подобрав волосы, Зоя, разутая, в помятом платье, вылезла из палатки, чтобы разбудить Белова и вы-сказать ему возмущение. Выглянув, она сразу увидела Сергея. Он сидел под березой с двустволкой в руках. У его ног лежал пес, спокойный и неподвижный, как черное изваяние.

Увидев Зою, Сергей широко улыбнулся и хотел вскочить.

- Сиди,- показала она рукой. Сергей заметил бледность на ее лице и встревожился.

- Ты заболела?

- Нет, хуже,- тихо ответила Зоя и присела перед Сергеем на корточки. Глаза ее наполнились слезами. Она не всхлипывала, но слезы текли по щекам и падали на черную лохматую шерсть Ытыса. Сергей растерялся, он не знал, что в таких случаях делать мужчине.

- Сережа, родной,- зашептала Зоя.- Я предчувствую что-то страшное. Спаси меня. Ради мамы моей спаси. Она умрет, если что со мной случится…

Зоя прильнула мокрой щекой к лицу Сергея. Он,утешал ее, гладил по голове. Он не мог ей отказать ни в чем. Он выполнит ее просьбу…

Из мужской палатки вышел взлохмаченный Орлецкий. Видимо, он тоже не спал эту ночь. С мохнатым полотенцем на плече и мыльницей в руке он подошел к березе.

- Воркуете, пижоны? Пошли умываться.

- Я уже умылась,- не пряча свое заплаканное лицо, проговорила Зоя.

- Адью! - махнул Вадим и вприпрыжку скрылся под обрывом. Вдруг от реки донесся его громкий стон. Сергей и Зоя кинулись вниз и увидели Орлецкого распластанным у воды. Рядом валялось полотенце, а красную мыльницу тихо уносила река.

- Что с ним? - закричала Зоя.- Он разбился!

Сергей кинулся к товарищу. За ним прибежал Кирька и принялся горстями брызгать воду на лицо и грудь Вадима.

Вскоре Орлецкий открыл глаза, повернулся и попробовал встать, но, застонав от боли, тут же повалился наземь.

Взволнованная и решительная Наташа кинулась допытываться у Вадима, что и где болит. Ведь ее учили оказывать первую помощь. В чемодане имелась походная аптечка, бинты и накладки. Сергей хотел помочь другу по-своему: дернуть изо всей силы за ногу, чтобы вправить вывих, но Вадим замахал рукой.

- Отстань, медведь-костоправ,- корчась от боли, процедил он сквозь стиснутые зубы.- Я же чувствую, что у меня перелом.

Несчастный случай с Вадимом вконец расстраивал планы следопытов. Его на руках перенесли в палатку. Зоя села у изголовья.

- Очень болит? - допытывалась она и, обращаясь к Сергею, потребовала:- Надо немедленно, сейчас же везти его в больницу!

- Если перелом, тянуть нечего,- поддержал Шатров.

Наташа осмотрела вспухшую ногу, смазала щиколотку и пятку йодом, забинтовала.

- Вадим, по-моему, перелома нет, ты отлежись,- посоветовала Наташа.- Может быть, пройдет…

- Ну дайте же хоть глоток спирту боль притупить,- простонал Орлецкий,- или я завою на всю тайгу.

- Я отвезу на плоту,- решил Кыллахов, и парни взялись за топоры. Рубили сухие деревья, сбрасывали на берег и стаскивали к одному месту. Кыллахов нарубил лозы и, расправив ее на костре, навил кольца для связывания бревен. Приготовили козлины и греби. Плот сделали устойчивый - длинный и широкий, а для Магана поставили изгородь.

Ром и Кирька крепили на плоту последнюю стойку-козлину для гребного руля. Сергей тесал из длинной сухой лиственницы гребь. Наташе поручено было сварить обед, но она не занялась стряпней. То сидела возле плота, то уходила в палатку, где Зоя шефствовала над больным. Все почему-то молчали, словно в отряде появился покойник, и они отправляли его в последний путь.

Перед тем как сложить вещи Орлецкого на плот, собрались в палатке. И опять никто не решился первым начать разговор.

- Удивляюсь,- заговорила первой Зоя.- Вы глядите на больного человека, как на обузу. Разве можно так?!

- Мое слово тут не решающее,- волнуясь, сказала Наташа и сдвинула черные шнурочки бровей, отчего шрамик резко переломил левую бровь. Теребя косу, она резко повернулась к Орлецкому.- Вадим, ты меня извини… Но ты же понимаешь, что срывается наш поход… Отлежись… У тебя скоро пройдет.

Зоя презрительно сощурила глаза, лицо ее покрылось красными пятнами.

- Как не стыдно!

- Я ничего не требую,- вяло проговорил Вадим.- Хоть с кручи головой вниз. Мне все равно…

- Нет, нет! - словно кто собирался напасть на Орлецкого, загородила его собой Зоя и повернулась к Сергею.- Ведь ты не бросишь его? Мы вместе доставим его в больницу. Мы должны это сделать! Или я возненавижу и себя, и тебя. Ты поедешь?

Сергей промолчал. Неужели Вадим притворяется? Но если даже перелом настоящий - все равно он размазня, толку от него не будет… Сергей стал вытаскивать вещи Орлецкого. Они были аккуратно сложены в чемоданы с чехлами и рюкзаки, как будто Вадим заранее готовился в дорогу. Но об этом Сергей не подумал. Выносить Зоины вещи у него не хватило духу. Зоя уезжает? Нет, это невозможно! Он не хотел разлучаться даже на час. Ехать, ехать вместе! А как же товарищи? Ведь это он зазвал их сюда, он доказывал им, что поход надо совершить обязательно. А теперь, когда до цели рукой подать, бросить их просто невозможно…