- Вон оно что! Самоцве-е-ты! - протянул Ковригин.- Умственное это дело… Тонкое дело…

- Меня интересуют только рубины,- уточнил Морозов.

- Могут быть в наших краях красные самоцветы,- сказал Ковригин и добавил: - но мне их проведать не посчастливилось.

- Но кто-нибудь, может быть, знает? - допытывался Морозов.

- Знает один человек,- подумав, ответил Ковригин.

- Кто?

- Есть такой у нас на Кусе непутевый человек… Антиповым прозывается.

- Антипов!? - воскликнул Морозов.- Он жив, здоров?.. Где он находится?

- Да вы, часом, не дружки ли с Антиповым? Что-то больно встрепенулись…

- До дружбы дело не дошло, но встреча была,- и Морозов рассказал про случай на метеорологической станции.

- Не узнаю Антипова,- заключил Ковригин, когда метеоролог умолк.- Как он расстался с рубином?!

- Может, не хотел, чтобы месторождение самоцветов осталось неизвестным,- заметил Морозов.

- Не похоже это на Антипова,- с сомнением покачал головой Ковригин.- Однако, может быть, засовестился он, думая о смерти.

Рассказ Ковригина глубоко взволновал метеоролога и заставил его по-иному оценить играющий красивыми искрами рубин.

Антипов был коренной житель Кусинского завода, хотя к последнему не имел никакого отношения.

Выходец из старообрядцев, он перенял от своих предков страсть копить добро, не особенно разбираясь в средствах. Хлебопашеством, огородничеством, извозом, подрядами - многим занимался Антипов и постепенно богател. В его лесосеках, пчельнике и в поле работали батраки.

Выстроил Антипов каменный двухэтажный дом, на перевале соорудил ветряную мельницу, поставил маслобойку, взял большой подряд на углеобжиг, и стало его хозяйство походить на предприятие мелкого, но преуспевающего заводчика. Антипов уверенно шел по дороге счастливого благополучия и вдруг все пошло прахом. А началось все из-за того дела, которое в стародавние годы мутило многих кусинских жителей.

Среди народа ходили слухи, что в самых непроходимых таежных местах, за Таганайскими горами, в медвежьих урочищах есть потаенные копи самоцветов. Существуют эти копи с древних времен раскола церкви, когда на Урал пришли переселенцы, прозванные кержаками. За горными хребтами, по долинам рек, вдали от дорог, построили они скиты и в них спасались. Однако наиболее энергичные поселенцы - преимущественно молодежь - кроме замаливания чужих и своих грехов, начали постепенно заниматься поисками золота, медных и свинцовых руд. Надо полагать, что этими неопытными, но настойчивыми рудознатцами случайно были найдены и самоцветы.

Добыча и продажа драгоценных камней сохранялись в строгой и глубокой тайне. И только весьма скудные сведения о деятельности таежных горняков время от времени просачивались сквозь щетину лесов. Но дополненные измышлениями фантазии кусинцев эти сведения не представляли ничего существенного,

Антипов внимательно прислушивался ко всякой досужей болтовне о самоцветах, но, несмотря на страстное желание проникнуть в их тайну, практически долгое время ничего не мог предпринять. И вот однажды совершенно случайно произошло событие, сразу подвинувшее дело поисков.

У Антипова на правах полуработника, полуприживалыцика околачивался известный всему заводу мужичонка по прозванию Хорек. Эту меткую кличку он получил за пронырливость, хитрость и своеобразное, вытянутое вперед лицо с острым носиком. Хорек ничем определенным не занимался, исключая регулярных посещений кабаков, но был прекрасный охотник. Он постоянно снабжал Антипова вкусной дичью и взамен получал кров, пищу, а иногда и мелочь на водку.

Вот этот самый Хорек и положил начало длинной цепи событий, участниками которых явились Антипов и Морозов.

По Кусе давно упорно ходил слух, что где-то в Таганаиских долинах живут три святых старца. Один из них иногда появляется на заводском базаре, заходит в контору правления и затем бесследно исчезает. Никто еще из местных охотников не видел скита старцев.

Как-то после изрядной выпивки, на похмелье Хорек ушел в горы. Он решил перемахнуть Таганай и на противоположных его склонах разведать новые места для охоты.

Склоны Таганая оказались богатыми дичью, и Хорек, подстрелив пару птиц, изжарил их, плотно поел и завалился спать. Проснулся он на следующее утро от страшной жажды. Хорек плохо знал местность, и ему пришлось долго искать воду. Лето было жаркое, многие ручьи пересохли. Охотник решил идти по звериной тропе, которая должна привести к речке.

В низине, где раньше протекала речка, оказались редкие лужицы, густо заселенные водяными блохами, да белый мелкий песок. Русло пересохшей речки было очень извилисто, один берег сильно изглодан водой. В некоторых местах белая порода берега превратилась в осыпи и обнажила глубокие сводчатые ниши. Хорек знал, что должна быть где-нибудь поблизости еще «парная» речка. Горные речки часто, встретив на пути массивы пород, делятся и, обогнув возвышенность с обеих сторон, сходятся в одно русло; иногда же, разделившись, отходят одна от другой и уже не сливаются вместе.

Хорек забрался по осыпи на крутой берег и поднялся на невысокую скалу. За скалой местность круто уходила вниз, и сквозь листву липняка виднелась голубоватая поверхность воды.

Хорек не ошибся: за деревьями была «парная» речка.

Измученный жаждой охотник, сминая кустарник, побежал к берегу. Но у самого обрыва к реке кустарник был настолько густ, что ему пришлось снять сумку и ружье, оставить их в кустах и заняться поисками удобного спуска к воде.

Шагов через двадцать тальник окончился, и река, сделав крутой поворот, вышла на большую поляну.

Хорек пересек поляну и, подойдя к берегу, прыгнул вниз. Но не успели его ноги коснуться песка, как раздался крик и перед ним оказался высокий бородатый старик. От ног старика к воде покатилась тальниковая плетенка, из которой посыпались разноцветные гальки.

Хорек оробел, он хотел бежать, но было уже

поздно. Старик протянул руку и схватил охотника за плечо.

- Откуда взялся?

- С берега прыгнул напиться…- заикаясь, ответил Хорек. Старик отпустил охотника и, отойдя, громко свистнул.

Из-за высокого белого камня, лежавшего посредине реки, вышел второй старик, такой же бородатый и страшный.

Хорек осмотрелся. Он заметил откатившуюся к воде плетенку и синий небольшой мешочек на том месте, где стоял первый старик. Недалеко стояло измятое ведро с водой, и валялась лопата с короткой рукоятью.

Видавший виды Хорек сразу определил, чем занимался старик.

«Самоцветы моют»,- подумал он. А потом быстрая, как молния, мысль мелькнула у него в голове:

«Старцы… батюшки, да это они и есть».

Кусинцы думали, что святые отцы просто не хотят, чтобы нарушали их покой, но теперь оказалось другое. Отшельники нашли месторождение самоцветов - вот причина их отчужденности.

«Убьют…» - подумал Хорек.

- Ты откуда, сынок? - спросил старик.

- Я с Кусинского завода. А вы как живете, отцы? - в свою очередь спросил Хорек, стараясь не смотреть на плетенку с гальками.

- Трудимся в поте лица,- неохотно ответил старик, а потом, посмотрев на синий мешок, добавил: - На пригорке святой крест соорудили, так украсу к нему из камешков хотим сделать. А ты кто?

- Охотник.

- Где же у тебя ружье?

- Потерял,- соврал Хорек.

- Ох, лукав ты, сыне…

Старики перемигнулись… И вдруг сильный удар по голове затуманил сознание Хорька, он зашатался и упал в речку.

Около берега было мелко. Вода только освежила охотника, и он быстро пришел в себя.

Несколько минут охотник лежал без движения и сквозь полуоткрытые веки смотрел на стариков. Вода попала ему в уши, и поэтому он не слышал, о чем говорили старцы; но по их жестам можно было догадаться, что они о чем-то спорят.

Воспользовавшись этим, Хорек уперся ногами в песок. Старики перестали спорить. Один из них нагнулся и поднял тяжелый угловатый камень.

Медлить было нельзя. Хорек вскочил и кинулся в сторону. Старик взмахнул рукой, но камень пролетел мимо. Охотник, так неожиданно оказавшись на положении дичи, бросился бежать в лес так быстро, что старцы не могли его догнать. Он убежал от речки версты на четыре, затаился в густом малиннике и просидел в нем до вечера. Когда посинело небо и от опушки легли черные тени, Хорек вышел из малинника.