На палубе неподвижно стоявшего «Океана» не было ни души. Но внутри его шла лихорадочная работа. Здесь готовились заткнуть пасть фонтану ледяной пробкой.

- Какая досада! - сказал Ахундов Трофимову. - Если бы вчера не разобрали электронную аппаратуру!

- Ашурбек, трансформатор подключен?

- Уже, Ольга Петровна.

- Скоро, Оля?-тихо спросил Алексей Петрович.

- Часов через пять, не раньше. Весь монтаж приходится делать заново.

- Надо ускорить, Оля! От этою зависит жизнь людей.

- Хорошо, постараемся.

Как и предполагал Алексей Петрович, отвести на южную сторону поток открыто фонтанирующей нефти и газа не удалось. Тогда газу, отделяемому от нефти в газосепараторе, дали свободный выход, а нефть по спешно проложенному трубопроводу откачивали и сбрасывали в море на южной стороне Ледяного острова.

Огонь отступил от города. Но огромный факел продолжал пылать в двух километрах от северного берега Ледяного острова. Это горел газ.

Дыма больше не было, только черные жирные хлопья сажи продолжали кружиться в воздухе. Но вот и их разметал ветер. И тут все увидели, что уже глубокая ночь. В просветах между рваными облаками были видны звезды.

В пять часов утра «Океан» в сопровождении нескольких подводных кораблей двинулся из порта. Сотни глаз с надеждой провожали морской гигант.

Через два часа факел стал быстро уменьшаться и, резко осев, исчез, словно укрылся под пенистыми волнами. Ледяная пробка наглухо закрыла выход нефти.

С первыми лучами утреннего солнца к порту Ледяного острова, преодолевая штормовые волны, подошли сторожевое судно и морской катер «Чайка». Из катера вышли на берег Зарубин, Ветров и Гурьянов. Неуверенно чувствуя себя на твердой земле, они, пошатываясь, поднялись на набережную. Пораженные изменившимся видом города, они долго стояли молча.

- Идемте в трест, - сказал Ветров и шагнул через спящего чумазого человека. Дальше люди лежали вповалку.

- Знать, тяжело досталось, - Ветров кивнул в сторону спящих людей, - если не смогли дойти до своих квартир.

В просторном кабинете Байрамова было тесно. Зарубин, Ветров и Гурьянов остановились в открытых дверях. Прислушались.

У стола, спиной к двери, стоял человек. Байрамов, сидя за столом, спрашивал:

- Так ты говоришь, что Сорокин убил Ветрова и Зарубина и бежал вместе с Белоцерковским.

- Да, сам видел, как он в них стрелял и о-ни упали в воду.

Ветров хотел перебить говорившего, но услышал, как в углу, всхлипывая, плакала женщина. Что-то знакомое показалось в этих всхлипываниях. Протиснувшись внутрь, он увидел Веру Югову. Не дойдя до нее, он через головы людей крикнул:

- Вера! Что ты плачешь? Я здесь.

Все обернулись на голос Ветрова, у которого через повязку проступало красное пятно. Свидетель «табели» Ветрова и Зарубина оборвал рассказ на полуслове, изумленно глядя на них.

- Нет больше Сорокина и Белоцерковского, они свое получили, - в ответ на вопросительные взгляды окружающих сказал Ветров.

- А где же третий? - спросил, ни к кому не обращаясь, Байрамов.

В это время в коридоре послышался шум, и мгновение спустя оператор Соловьев втолкнул в дверь дрожащего Яшку Шестова.

- Вот он, третий!

На востоке в лазурном небе все выше и выше поднималось солнце. Наступил новый светлый день. На улицах закопченного города было людно. Город в море продолжал жить своей обычной жизнью. Лишь грозно шумело море, напоминая о победе человека в борьбе со стихией, выпущенной на волю вражеской рукой.

В порт входили корабли. Их приветственные гудки звучали с победной торжественностью. Сотни детей заполнили палубы судов.

Трофимов, облокотившись на гранитную набережную порта, долго смотрел на возвращавшиеся в родной порт корабли, а потом обернулся к стоявшей рядом Ольге.

- Хорошо!-сказала Ольга, улыбаясь, и нежно прижалась щекой к плечу Трофимова.

- Очень хорошо!-улыбнулся Трофимов.