В середине второй половины игры к воротам стадиона, озираясь и ища кого-то глазами, торопливо подошел Сорокин. Он хотел было пройти в ворота, но, оглянувшись, увидел бегущего Соловьева.

Сорокин быстро укрылся за газетным киоском. Задыхаясь, мокрый с головы до ног, с прилипшими ко лбу волосами, Соловьев подбежал к воротам и прохрипел:

- Не видели Байрамова или Трофимова?

Крепыш с пионерским галстуком подозрительно оглядел мокрого парня и ответил:

- Трофимов на Южной трибуне.

Соловьев кинулся на стадион.

- Ваш билет! - крикнула билетерша, стоявшая у ворот, но Соловьев уже был далеко.

Вышедший из-за киоска Сорокин побежал прочь.

Ворвавшись на стадион, Соловьев помчался прямо через поле. Навстречу ему бежали футболисты. Необычный вид юноши привлек внимание зрителей.

Трофимов, сидевший вместе с Кирилловой, заметил, как Соловьев мечется от ряда к ряду, спрашивая что-то у зрителей. Наконец юноша кинулся прямо к нему. Задыхаясь, глотая воздух, Соловьев говорил:

- Алексей Петрович… Сорокин - диверсант… «Адскую машину» подложили… в двадцать седьмой станции… телефон срезали. Скорей… надо что-то делать…

Трофимов, еще не понимая, но чувствуя уже, что произошло что-то страшное, схватил оператора за плечи:

- Отдышись, я ничего не понимаю.

В это время зрители, сидевшие на трибунах верхнего яруса, закричали, показывая на море.

Алексей Петрович поднял голову и ахнул. К небу подымались, разрастаясь, черные клубы дыма, а на неспокойных волнах плясало желтое пламя.

- Вот, - закричал Соловьев, - это он сделал! Сорокин! С ним были двое…

Трофимов кинулся к будке репродуктора. Оттолкнув Позднякова от микрофона, он, стараясь быть спокойным, сказал:

- Товарищи! Говорит главный инженер треста «Морнефть» Трофимов. Вражеский агент Сорокин поджег Северный промысел, желая уничтожить плоды наших трудов, наш Ледяной остров, наши промыслы. Не надо паники! Немедленно все явитесь на свои рабочие места, в предприятия и учреждения. Успех нашей борьбы с опасностью - в нашей организованности. Спокойствие, товарищи!

Трофимов вышел из будки, оглядел стадион. Многотысячная толпа зрителей устремилась к воротам, к забору, окружавшему стадион.

Ольга, расспрашивавшая возле будки Соловьева, повернулась к Трофимову:

- Алексей, надо узнать, был ли Сорокин на других станциях, кроме двадцать седьмой!

Трофимов кинулся обратно в будку, схватил телефонную трубку. Оказалось, что еще с двумя станциями не было связи. Может быть, и они взорваны. На других станциях диверсанты не были. Алексей Петрович вызвал диспетчерскую.

- Говорит Трофимов. Скважины тридцать шестой и двенадцатой станции подают нефть?

- Подают, только с ними нет связи.

- А как с двадцать седьмой?

- Пять скважин работает. Повреждены только две.

- Вот что! Немедленно направьте на двенадцатую и тридцать шестую станции подводные автобусы.

- Дал команду. Через две-три минуты автобус туда отправляется.

- Один?

- Да.

- Надо обязательно два. На каждую станцию по одному. Диверсантами там под видом кислородных баллонов завезены мины. Надо обезвредить. Только быстро, а то будет поздно.

- Есть!

- Потом закройте нагнетательные скважины, прекратите подачу воды. Максимально усильте отбор нефти из скважин, соседних с двадцать седьмой станцией.

Трофимов положил трубку. Рядом стоял Соловьев.

- Алексей Петрович, разрешите мне отправиться на двенадцатую или тридцать шестую станции.

- Беги в порт, может, успеешь.

Соловьев кинулся из будки. Трофимов вышел следом.

- Алексей, это ужасно! - Ольга показала на море.

Пламя все шире растекалось по поверхности воды, приближаясь к Ледяному острову.

ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ

Сбивая прохожих, Сорокин бежал к порту. Люди, не подозревая о грозившей Ледяному острову опасности, не торопясь шли по своим делам. Глядя на задыхающегося Сорокина, они бросали ему вслед: «Вот сумасшедший!»

Но Сорокин не слышал этих возгласов. Мозг сверлила одна мысль: «Скорей!» И он бежал.

На перекрестке толпа прохожих что-то кричала и показывала вдоль улицы на море. Сорокин, не задерживаясь, мельком взглянул в ту сторону. Клубы черного дыма подымались с моря. И, словно заяц, подхлестнутый лаем гончих, он ускорил бег. Почти у самого порта он чуть не сбил с ног Зарубина и Ветрова, слушавших у уличного громкоговорителя радиорепортаж о футбольном матче. Они с недоумением переглянулись.

На набережной порта Сорокина поджидал Белоцерковский.

- Где моторка? - задыхаясь, прохрипел Сорокин.

- Там! - Белоцерковский кинулся к порту.

В это время в громкоговорителе, у которого стояли Зарубин и Ветров, раздался голос Трофимова:

- Товарищи! Говорит главный инженер треста «Морнефть» Трофимов. Вражеский агент Сорокин поджег Северный промысел…

Зарубин и Ветров переглянулись и, не сговариваясь, кинулись вслед Сорокину, чтобы не дать ему уйти. Когда они выбежали на набережную, диверсанты садились в моторку. Геолог, обогнав Зарубина, птицей перелетел через барьер причала, но Сорокин уже заводил мотор.

- Не уйдешь, сволочь! - Ветров с разбегу прыгнул в моторку.

Сорокин обернулся - в лицо Ветрову ударило пламя пистолетного выстрела. Белоцерковский толкнул Ветрова в грудь,. и геолог опрокинулся в воду. Моторка, набирая скорость, направилась в открытое море.

Зарубин кинулся к геологу и помог ему выбраться из воды. Струйки крови стекали с левого виска Ветрова, заливая щеку.

- Ты ранен, Максим?

- Ерунда, царапина. Скорей туда; может быть, там кто есть, - показал Ветров на морской катер.

Водитель «Чайки», старшина Гурьянов, с тревогой смотрел на дым морского пожара, когда к нему подбежали запыхавшиеся Ветров и Зарубин. «Чайка», взревев мощными моторами, рванулась вслед за моторкой Сорокина, крохотной черной точкой маячившей вдали. Но вскоре черные клубы дыма закрыли моторку диверсантов. А когда тучи дыма остались позади, взорам преследователей открылось пустынное море.

- Прячется за дымовой завесой, - сказал Ветров. - Ищи локатором! - крикнул он старшине.

- Не работает.

- Э, черт!

«Чайка повернула назад и долго петляла в дыму. Наконец в просвете они вновь увидели моторку, но затем она снова скрылась за дымовой завесой пожара.

Погода портилась. Ветер усилился. Появились низкие черные облака. Сорокин, понимая, очевидно, что з.а дымовой завесой ему не отсидеться и рано или поздно его догонят, решил воспользоваться ухудшением погоды и, выйдя из-за дыма, направился на юг. «Чайка» продолжала «прочесывать» полосу дыма, а когда вышла из нее, моторка Сорокина была далеко. Лишь опытный глаз старшины Гурьянова обнаружил то появлявшуюся на гребнях волн, то исчезавшую темную точку.

- Это она, вон там, - показал он рукой.

Но вскоре они снова потеряли из виду моторку диверсантов.

Ветров, Зарубин и Гурьянов понимали, что преступники не рискнут плыть к советским берегам. Они могли уйти только на юг. Поэтому, используя свое превосходство в скорости, можно было идти зигзагами, не боясь отстать от моторки. Они так и сделали: шли то на юго-запад, то поворачивали на юго-восток. Но моторки нигде не было видно.

Начинало штормить. Катер изрядно качало.

Под вечер Ветров обратил внимание товарищей на черную, еле заметную в сгущающихся сумерках точку, которая то пропадала в волнах, то вновь появлялась. Но «Чайка» не успела к ней подойти. Точка слилась с темной пеленой наступившей ночи.

Шторм разыгрался не на шутку. «Чайку» бросало, как щепку. Ее узкий длинный корпус то взлетал на гребень волны, то нырял вниз. Свет фар плясал на бушующих волнах. Благоразумие подсказывало, что пора было поворачивать обратно, но никто об этом даже не думал.

В полночь в свете фар вдали мелькнула черная точка. В то же время откуда-то сбоку по «Чайке» ударил ослепительный луч прожектора. Задержавшись минуту на катере, луч света метнулся вперед.