- Откуда это тебе известно?
- В газовых пробах много тяжелых углеводородов. Геохимические анализы тоже благоприятны. Сейчас мы на самом куполе структуры. Скоро должны начать отбор газовой пробы. Саша! - крикнул Королев оператору Короткову, стоявшему у пульта управления коллектором. - Сколько прошел?
- Четырнадцать метров.
- Ну, тогда пора. Николай Дмитриевич, спустимся в лабораторию. - Королев швырнул дымящийся окурок за борт.
Раздался оглушительный взрыв. Взрывной волной геологов бросило назад. Зарубин больно ударился затылком о трубу вентилятора. Королев быстро поднялся на ноги и помог встать Дубравину. Кругом стало ослепительно светло, багровые отблески играли на полированной поверхности надстроек. Из-за кормы подымалось ярко-желтое пламя. Огонь лизал поручни и штабель ящиков.
Не понимая, что произошло, люди метались по палубе, выясняя причину пожара. Только Королев сразу понял: коллектор вскрыл газоносный пласт, и газ, скопившийся за кормой, воспламенился от непотушенного окурка.
- Давай пакер! Трави канат! - крикнул он оператору и бросился в капитанскую рубку.
Капитан Веселов, ничего не понимая, лихорадочно думал, что предпринять. Ему было непонятно, что горело за кормой корабля. Он видел, что стоявший у левого борта «Альбатроса» морской катер был почти весь в огне. Но огонь вырывался и с другой стороны «Альбатроса». Вдруг морской катер, взревев мотором, рванулся вперед, оставив огонь позади себя. «Значит, причина огня не в катере», - подумал капитан и решил повторить его маневр:
- Полный вперед!
- Отставить полный вперед! - громовым голосом закричал вбежавший в капитанскую рубку Королев.
- Отставить полный вперед! - повторил капитан и, обернувшись к геологу, спросил: -А что же делать?
- Это горит нефтяной газ, которому мы открыли выход своим коллектором. Коллектор нельзя отрывать от грунта. Давай малый вперед.
- Но мы же оторвем коллектор!
- Нет. Коротков травит канат.
- Малый вперед!
«Альбатрос» медленно пошел вперед. Столб огня остался позади. Только на корме дымились ящики да тлела бухта пенькового каната.
В ста метрах от огненного факела «Альбатрос» остановился. К нему спешили другие корабли.
Огонь погас так же внезапно, как и возник. Как только сработал автоматический пакер коллектора, включенный оператором, скважина была наглухо закрыта, газовый фонтан прекратился, огонь на поверхности воды погас. Скважину залили цементом, и через пятнадцать минут отряд продолжал работу.
- Григорий Иванович, надо будет принять меры предосторожности. Курить разрешать только во время хода, - распорядился Дубравин.
- Хорошо.
Оба геолога остановились на палубе, опершись на поручни перил. К ним присоединился поднявшийся на палубу заместитель Королева, Ветров. «Три поколения геологов», - глядя на них, заметил про себя Зарубин.
И действительно, Королев годился Дубравину в сыновья, а Ветров - во внуки. Ночь была тихая, безветренная; рядом темнел длинный корпус служебного морского катера. В море горели огни кораблей и бакенов. От усталости не хотелось говорить, но каждый видел в этих огнях начало великого наступления на богатства, скрытые под водными глубинами.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Капитан государственной безопасности Винокуров, сломав сургучную печать, вскрыл пакет. Развернув находившуюся в пакете бумагу, он прочитал:
«На ваш запрос о деятельности гр-на Плужникова Иннокентия Михайловича в период между 12 июня 1942 года и 3 августа 1945 года сообщаем следующее. 12 июня 1942 года гр-н Плужников, служивший в частях действующей Советской Армии, был взят в плен немецко-фашистскими войсками у станицы Липовецкой, на Дону. Обстоятельства пленения Плужникова неизвестны, однако выяснено, что он не был ранен. Вместе с другими пленными, большинство которых было ранено, он был направлен в лагерь под Винницей, где все тяжело раненные были расстреляны. Часть пленных была отправлена в Германию, а Плужников был отделен от остальных пленных и без конвоя направлен в Румынию. С июня 1942 года по июнь 1944 года он работал у гитлеровцев на нефтяных промыслах в Плоешти. В сентябре 1943 года Плужников был переброшен на новые нефтяные промыслы в Надьканиже, на австро-венгерской границе.
После разгрома немецко-фашистской армии на Восточном фронте и вступления Советской Армии в Венгрию Плужников неожиданно был отправлен в концлагерь для военнопленных, находившийся на франко-германской границе.
После поражения гитлеровской Германии Плужников до августа 1945 года находился в американской оккупационной зоне, откуда он и был репатриирован
3 августа 1945 года. Известно, что американский лагерь для перемещенных лиц, где находился Плужников, в июне 1945 года посетили отец Плужникова, бывший белоказачий есаул Плужников Михаил Петрович, и брат, Плужников Савелий. О преданной службе Плужникова Иннокентия гитлеровцам свидетельствует документ, копия которого прилагается. Документ найден среди бумаг немецко-румынского нефтяного общества, захваченных нашими войсками в Плоешти».
Винокуров на минуту задумался, затем взял в руки второй документ. В нем было написано:
«Господин Шмидт!
Может случиться, что нефть Плоешти временно не будет служить интересам империи. В связи с этим исключительно важное значение будут иметь нефтеносные районы Венгрии и Австрии, эксплуатацию которых надо всемерно развивать. Понимаю, что для этого вам нужны люди, преданные и знающие свое дело. Направляю к вам господина Плужникова. Он хоть и русский, но надежней, чем румыны. У него свои счеты с Советами, и он будет нам предан до конца. Мы вместе с ним отобрали для работы у вас двенадцать человек румын. Эти также будут служить нам, если не за совесть, то за страх. Используйте их в интересах империи.
Июнь 1943 года
Ваш Гофман».
Капитан Винокуров, прочитав оба документа, задумался. Затем он нажал кнопку. Вошел подтянутый лейтенант Мамедов.
- Садитесь и знакомьтесь, - Винокуров подвинул полученные документы своему помощнику.
Вот уже второй месяц дело о покушении на Кириллову не давало покоя Винокурову. Клубок, запутавшийся вокруг этого дела, не удавалось распутать.
До покушения на Кириллову не смогли напасть и на след преступников, пытавшихся проникнуть в квартиру Трофимова. Однако при обыске квартиры Плужникова был найден изорванный светло-серый костюм с пятнами крови. Клок серой материи, найденный Мамедовым, был от этого костюма. Теперь не было сомнений, что одним из преступников был Плужников: на его руках остались заметные следы собачьих клыков. Несомненно, что одно преступление было связано с другим. Но кто второй преступник, оставалось неясным.
Вначале Винокуров был убежден, что покушение на Кириллову совершил тоже Плужников. Между разговором американского консула Кларка с Краузе, который случайно подслушал Трофимов, и нападением на Кириллову прошло очень мало времени, и капитану представлялось, что именно Краузе мог совершить преступление. Поручить сделать это кому-то другому у него не было времени. Значит, Краузе и Плужников - одно и то же лицо. Но чем больше Винокуров размышлял, сопоставляя все новые и новые факты, тем меньше он был в этом уверен. По видимому, Курт Краузе существовал, скрываясь под чужой фамилией…
Когда Мамедов прочитал оба документа, Винокуров посмотрел на него:
- Ну?
- Я же говорил, товарищ капитан, что похищение аппарата - это дело рук Плужникова. У вас не было уверенности в непосредственной связи этого прохвоста с американцами. Теперь вы видите…
- Не совсем.
- Как не совсем? В плен он попал не раненым? Нет. Значит, он сдался добровольно. Его не расстреляли, не отправили в какой-нибудь Дахау. Почему? Значит, он чем-то доказал свою преданность гитлеровцам. Совершил какую-то пакость, предательство. Затем он служил немцам усердно. А потом они его решили сберечь. Направили в лагерь, который должны были захватить союзники.