Собственно, то была никогда не забывавшаяся цель шведской внешней политики еще со времен Карла XII — каким-то образом сломать окружение, в котором он оказался в результате альянса России и Дании, и прежде всего улучшить стратегическое положение, определявшееся бесконечной сухопутной границей от Финского залива через северный калот вниз к Свинесунду. Об актуальности завоевательного плана достаточно свидетельствует мечта Густава практически в одиночку занять Норвегию, мечта, которую он лелеял в апреле 1772 года, в дни политического унижения. Невозможно сказать, насколько он разбирался в новых конъюнктурах весной 1783 года, но в действительности лишь русское вторжение в Крым обострило ситуацию. Одновременно, 2 мая, Екатерина II намекнула — но едва ли больше, чем намекнула, — о своей склонности встретиться с Густавом где-нибудь близ общей границы. Зная, как быстро работало воображение Густава, можно быть уверенным, что на обдумывание не ушло много дней, прежде чем план действий был готов.

15 мая Густав послал Толля в Карльскруну с крайне секретным письмом к генерал-адмиралу аф Тролле. Он всегда, писал Густав, поручал Тролле исполнение своих крупных проектов, и тот, который планируется сейчас, тоже зависит от трудов и содействия Тролле, насколько Густав понимает положение в Европе и особенно на нашем Севере после того как турецкая война стала казаться неизбежной. Эти дела, писал Густав, такого свойства, что их нельзя доверить бумаге, и прежде чем они будут закончены, многое будет зависеть от тех сведений, которые Тролле должен передать Толлю. «Как раз в эти дни одиннадцать лет тому назад я с Вашей помощью предпринял великое дело, изменившее судьбу всего государства, и ныне я начинаю столь же великое, которое может изменить весь облик Севера; кажется, что провидение, которое столь удивительным образом вело меня за руку и сохранило мир под всеми теми тучами, которые, казалось, намеревались его нарушить; кажется, говорю я, что провидение желало позаботиться о Вас и о Толле, дабы всегда шли со мной одной дорогой и помогали мне в достижении великой цели, коя служит к чести государства и бессмертию наших имен. Мне не нужно говорить ничего более мужу, одаренному столь большим разумом и который при этом соединяет в себе столь испытанную преданность мне и Отечеству». Теперь Густав с нетерпением ждал разъяснений и соображений Тролле, которые должны будут придать решимости ему самому; как только он получит ожидаемое, он начнет работать над этим делом.

Письмо показывает, что Толль был ближайшим доверенным человеком в рискованном предприятии, которое теперь планировалось. Невозможно определить, в какой степени Толль мог принять участие в данной инициативе, поскольку первое известное его мнение об этом предприятии было высказано в письме к Густаву из Карльскруны от 20 мая, после обсуждения с Тролле, когда Толль уже вынес впечатление от мнения последнего. Но при всех обстоятельствах роль Толля как советчика была двусмысленной. Его положение как ближайшего к королю доверенного человека в вопросах военного планирования было совершенно неофициальным; лишь по милости короля он стал принимать участие в принятии центральных решений. Следовательно, Толль не располагал никакой возможностью прямо противоречить представлениям короля о пределах возможного — в результате он только потерял бы и положение, и влияние. Но, напротив, он мог вносить дополняющие аспекты и разъяснения, улучшая планы, или в худшем случае оценивать их как неисполнимые; Толль мог также придерживаться и суждений Тролле, представленных им государю. Положение генерал-адмирала уже было таково, что он мог прямо высказывать свое компетентное мнение. Но и он не мог не повиноваться королевскому приказу сделать все возможное дня осуществления великого предприятия, которое Густав планировал и суть которого Толль должен был устно изложить Тролле.

План состоял в молниеносном нападении на Зеландию и Копенгаген, с тем чтобы принудить датский кабинет уступить Норвегию Швеции. Для этого следовало застать врасплох датский флот, запереть его на копенгагенском рейде, затопив суда для засорения входа в него; затем армия высадится на Зеландии, одолеет датские сухопутные войска, возьмет Копенгаген и тем самым обеспечит королю Густаву возможность диктовать условия мира. Несколько полков вторгнутся в Норвегию, но эта часть плана была второстепенной. Конфликт, однако, должен быть развязан таким образом, чтобы он не выглядел как нападение Швеции на другую страну, поскольку, согласно форме правления 1772 года, для начала наступательной войны король должен иметь согласие сословий. Поэтому в качестве предлога должен быть спровоцирован инцидент в Зунде одного фрегата с зундской таможней, после чего последует нота протеста и, после достаточного, но недолгого выжидания, атака на копенгагенский рейд.

Само собой разумеется, что флоту предстояло сыграть ключевую роль в этих операциях. Под руководством Тролле и крупного корабельного конструктора Шалмана флот продолжал обновляться, но это было рассчитано на много лет, и до завершения было еще далеко. Сейчас от Тролле зависело решение, способен ли его флот осуществить план войны, набросанный Густавом III. Тролле ответил 20 мая, на другой день после приезда Толля в Карльскруну. Тролле был настроен не столь оптимистично, как предполагал Густав. Генерал-адмирал уже довольно давно был знаком с возможностью того, что Густав сейчас планирован по отношению к Дании, «но, — отмечал Тролле, — я должен признать, что не ожидал столь скорого осуществления этого дела», о котором сейчас соблаговолил оповестить король, «ибо я всегда полагал, что благоразумие при проведении подобной операции требует, чтобы военный флот Вашего королевского величества для полной своей силы был в совершенном порядке и наилучшем состоянии, как бы задуманному предприятию ни способствовала благоприятная политическая ситуация. А поскольку флот пока далеко не в таком состоянии, то я давно уже и до вчерашнего вечера вовсе не обдумывал всерьез этой важной темы». Поэтому Тролле просил извинить его за неполноту своего мнения. Он полагал, что замысел дерзок, но не неосуществим. Он считал очевидным, что Густав имеет полную безопасность на восточной границе, так что предприятие ничем не может быть осложнено. Далее, у Густава есть деньги, и можно своевременно собрать магазины и прочее необходимое для крепостей в Сконе. В таком случае великое дело следует начать как можно раньше, тем более что внутреннее положение Дании, похоже, весьма затруднительно, и ее правительство не успеет подготовиться к отпору столь быстрого нападения. Можно надеяться на счастливый исход, «тем более что Вашему Королевскому Величеству всегда сопутствует удача». И однако же все зависит от двух обстоятельств. I) От крайней секретности до завершения подготовки, и 2) от того, чтобы она была завершена в кратчайшие сроки. Оба эти условия выполнимы, но с трудом. Здесь Тролле говорит о подготовке не армии, а только флота. Операция должна начаться силами одной эскадры, которая тут же блокирует Копенгаген, едва только произойдет разрыв из-за зундской таможни, и датчанам нельзя давать столько времени, сколько нам нужно для развертывания всех наших сил, иначе они успеют вооружить весь свой флот так же быстро, как и мы, и тогда все потеряно, ибо в этом году мы не можем равняться с ними мощью на море. Эскадра должна состоять из шести линейных кораблей и двух фрегатов, которые будут подготовлены под предлогом учений или, по идее Толля, под предлогом того, что они станут эскортом во время заграничного путешествия Густава. Эта эскадра может быть готова в конце июля. А та, которая потом должна последовать за авангардной, может, по-видимому, насчитывать восемь линейных кораблей и четыре фрегата, чего должно быть достаточно, чтобы запереть датский флот и прикрыть десант, тем более что все говорит за то, что Дания не успеет вооружиться к тому времени, когда мы возьмем ее за горло. Срок, когда эта дивизия сможет выйти в море, не может быть установлен более ранним, чем шесть недель после объявления этого дела. Более короткий срок не годится, так как в распоряжении Тролле слишком мало моряков. Флот располагает на всю кампанию порохом и другими боеприпасами, провиант тоже имеется, но недостаточно моряков, пока не поступит второй состав, набираемый с началом войны. Посему армия должна помочь личным составом, имеющимся в Карльскруне, — 4160 человек. Армейский флот в Финляндии стоит в доках, и он не в счет; галеры в Швеции тоже не следует учитывать, если можно получить достаточно малых судов в Сконе. Важно, чтобы капитан фрегата, который поднимет шум с датчанами, и капитаны кораблей были отобраны весьма тщательно. Строительство кораблей будет приостановлено, «но если мы получим Норвегию, то потом у нас будет много времени для формирования нашего флота».