Он верил, что традиция накрывать рождественский стол, который каждый год был уставлен одними и теми же блюдами, никогда не канет в Лету.

– Эй, Эдгар, давай в следующем году устроим вечерок у меня.

– Нет, лорд Эдгар, смею заметить, мой повар удивительно хорош.

– Вы оба планируете оставаться холостяками и в следующем году?

– Конечно. Если допустим ошибку в выборе невесты, нам уже никогда не повеселиться на таком прекрасном вечере. Мне бы не хотелось оказаться загнанным в угол в доме семьи жены.

– Тогда вам просто нужно жениться на женщине, у которой нет семьи, – вступила в разговор одна из приглашённых.

– За кого-то вроде вас?

– О, миледи, если вы хотите выйти за меня – только скажите.

– Я предлагала лорду Эшенберту, – ответила она.

– О Боже, вас, кажется, отвергли. И что будете делать, граф?

– Звучит неплохо, но ваш сын явно не одобрит.

– Сын? Ну, не помню, чтобы я кого-нибудь рожала, к тому же, он на шесть лет меня старше.

– Ваш сын по закону, мама.

Среди разразившихся смехом гостей только Поль, сидевший рядом с Эдгаром, был озадачен произошедшим разговором.

Эдгар прошептал ему на ухо, что эти двое любовники, но он, видимо, уже выпил и не мог думать трезво, потому что улыбнулся и сказал: «О, чудно».

Ликер плескался в бокалах на рождественском столе в свете свечей.

Маленькие синенькие огоньки, расположенные на столе и наполнявшие комнату сладким запахом, делали вечер ещё более живым и весёлым.

Посреди такого бурного застолья Эдгар решил, что слуг стоит отпустить пораньше.

Рождество для каждого было особенным днём. И теперь, несомненно, в одной из отдалённых комнат начнётся праздник только для слуг.

– Кстати, Эдгар, слышал, многие семьи хотели пригласить вас на свои вечера, но почему же вы отказали им всем?

К тому времени, как они перебрались из гостиной в салон, все, расслабившись, чувствовали себя как дома, и в своё удовольствие курили сигары.

Огромные подносы с блюдами и сладостями, съесть которые даже не представлялось возможным, скорее всего, закончатся к утру, ведь они будут кутить всю ночь напролёт.

– Во всех этих семьях были дочери на выданье. С моей стороны несправедливо выбрать лишь одну из них, верно?

– Понятно, вы у нас всё-таки холостой граф, у которого нет семьи, так что у девушек достаточно причин желать с вами встречи в такой праздник.

– Так, граф. Кто же ваша главная цель? Все делаем ставки. Кто та девушка, которая заставила вас стать серьёзным, порвать со всеми вашими приятелями и вести себя благопристойно.

– Хм-м, и на кого же вы ставите?

– Ну не можем же мы сказать этого перед вами. О, знаю, Поль, давайте-ка присоединяйтесь.

– Что? О, нет, мне лучше…

– Почему это? Вы можете поставить всего один фунт. У нас тут уже больше двадцати людей. Разве для вас это не будет неплохой возможностью подзаработать?

Поль уже знал, кто был главной целью Эдгара, как и то, что его отношения с ней были под угрозой. Его нельзя было винить в том, что он не хотел тратить деньги на бессмысленную ставку.

– Тогда позвольте мне сделать ставку от имени Поля. На мисс Лидию Карлтон.

Эдгар положил серебряную монету в один фунт на стол.

– Кто это?

– Эй, кто-нибудь ещё поставил на эту девушку?

– Нет, никто.

– Эдгар, это она вас так заинтересовала?

– Погодите все. Мы же говорим о графе Эшенберте, он точно решил позабавиться с нашими ставками. Вы всегда заставляете нас блуждать в потёмках.

Эдгар криво улыбнулся и встал.

– Тогда позвольте мне принести свои извинения. Я собираюсь побывать на празднике слуг, – сказав это, он вышел из комнаты, болезненно думая, что если бы ему удалось выиграть, он с радостью подарит по двадцать фунтов каждому из присутствующих.

Естественно, местом для праздника послужила простая и строгая личная комната дворецкого.

До него доносились звуки скрипки, на которой, слегка фальшивя, играл повар. Громкое пение, хлопанье в ладоши и лёгкие шаги танцующих казались старомодными и оттого дерзкими.

Армин заметила, что пришёл граф, и подошла к нему. Даже она казалась веселее, чем обычно.

– Лорд Эдгар, прошу, насладитесь танцами отсюда.

– Благодарю. Кстати, кажется, Рэйвена здесь нет.

– Да, он, кажется, был не в восторге от праздника, так что решил вернуться в свою комнату.

Рэйвен с радостью бы выполнил любую работу ради Эдгара, но, похоже, он не считал, что ему необходимо наладить отношения с другими слугами.

– Мне позвать его?

– Нет, сегодня каждый должен быть там, где ему хочется.

Когда Эдгар посмотрел на по-детски беззаботную улыбку Армин, ему пришло в голову, что он даже никогда и не представлял, что сможет снова вот так встречать с ней Рождество.

До этого она уже раз успела лишиться жизни, так что и улыбка её могла не быть вызвана теми эмоциями, которые она чувствовала, но его всё устраивало, если ей не придётся вновь испытывать те мучения.

И ради этого Эдгар хотел сделать всё возможное.

– Армин, давай потанцуем.

Он взял её за руку и вывел на середину комнаты, освобождённую для танцев.

Когда они были в Америке, праздники, которые они проводили вместе с людьми из старых, тёмных районов города, всегда были такими. Даже те танцы, которые представители высшего общества сочли бы вульгарными и неприличными, ничуть не коробили Эдгара.

Когда они начали плавно танцевать простонародный танец, кто-то из слуг рассмеялся.

Скрипка повара заиграла быстрее. Молоденькие горничные вместе со слугами присоединились к ним, ловко крутанувшись, входя в круг.

Когда все начали танцевать, ранее свободное пространство оказалось забито людьми, а плавные движения стали невозможными, но никто не казался встревоженным или недовольным.

Никого не заботило, если, танцуя, они наталкивались на других или наступали на чужие ноги.

Эдгар, в конце концов, без лишнего шума исчез с танцевальной площадки и в одиночестве сошёл по огромной лестнице на первый этаж.

Он сделал всё, что было положено делать на Рождество.

Но одно он всё же упустил.

Лидии не было рядом с ним.

И он ничего не мог с этим сделать. Но, повинуясь своим мыслям, взял пальто и открыл переднюю дверь.

Небо было совершенно чёрным.

Туман, слабой дымкой висевший над городом, своим холодом мгновенно остудил пылающий лоб, на котором после танцев выступила испарина.

Он поднял воротник пальто и быстрым шагом вышел на главную улицу, подозвал кэб и приказал ехать к дому Карлтонов неподалёку от университета.

Лидия и профессор Карлтон были в Шотландии. Он понимал, что дом пуст, но ничего не мог с этим поделать.

Выйдя из кэба на углу, он решил немного прогуляться.

Только в одном доме не горели окна, так он без промедления понял, какой из них принадлежит отцу Лидии.

У их экономки, скорее всего, был выходной, и она отправилась к своей семье.

Окно комнаты Лидии было чёрным и пустым, и когда он представил, что её комната никогда больше не увидит свою хозяйку, а окно не засветится, почувствовал боль в груди.

Мысль о том, что Лидия может не вернуться, ужаснула его. Но он не имел право пытаться вернуть девушку.

Ещё больше пугала мысль, что из-за него она может стать несчастной или, что ещё хуже, серьёзно пострадать.

Но, несмотря на все условности, он не мог отказаться от желания видеть Лидию подле себя.

Когда он подошёл к ступеням перед входной дверью, слабый холодный ветер легко качнул висевший на ней венок омелы.

<Шотландия, Рождественский венок>

Хоть наступила ночь, и всё вокруг окрасилось сплошной чернотой, свечи, украшавшие дерево, освещали комнату, а огонь в камине окутывал теплом.

Лидия поужинала со своим отцом и Нико, а сейчас, уютно устроившись в любимом кресле-качалке своей матушки, слушала, как отец читает книгу.