— А у хоббитов тем более их не бывает! — заявил Пиппин.

И он был прав. В среде хоббитов и в правду никогда не водилось бородачей. Даже персонажи с усами встречались крайне редко, потому что вся эта поросль у хоббитов росла очень неохотно. Им даже бриться не приходилось, чтобы поддерживать свои лица чистыми и гладкими.

— В таком случае могу оставить вам это богатство, — молвил маг с лёгкой улыбкой. — Славы вам от этого только прибавится.

— Нам довольно и той, что есть, — проговорил Мерри. — Так что будьте добры, любезный, очистить наши лица от этих кущ…

— Только наши родные брови и ресницы сохраните! — поспешно вставил Пиппин.

— Как скажете, — пожал плечами Радагаст и коснулся хоббитов посохом — во все стороны полетели зелёные искры, и все лишние волосы на их лицах исчезли.

Однако вместо них тут же выросли длинные шипы. Острые и тонкие, как иглы, они топорщились во все стороны, благодаря чему хоббиты стали похожи на ежей…

— Ну здрасти, приехали! — молвил Пиппин. — Этого нам как раз и не хватало!

— Зато теперь никто кулаком в лицо не заедет, — попытался пошутить Сэм.

Но никто даже не улыбнулся, ибо все сочли, что такое достояние может слишком дорого обойтись для их собственного здоровья. Поэтому Радагаст сразу же поспешил убрать эти иголки, и после нескольких неудачных попыток это ему удалось.

— Такое ощущение, что чары этого умельца на ходу подстраиваются под мои собственные и молниеносно изменяются… — задумчиво покачал он головой, делая новые записи в свою книгу. — Весьма эффективно, весьма…

Ещё немного поразмышляв, он продолжил магический опыт. Однако новые его заклинания ни к чему не привели. В итоге, промучившись добрый час, Радагаст решил сделать перерыв. Закурив трубку, он снова уселся на обросший мхом валун и зачем-то стал просматривать свою книгу.

— Хм… Ага!.. Даже так?.. — бормотал он в процессе этого, а спустя несколько минут глубоко вздохнул и произнёс: — Ладно, попробуем чары посильней…

Он извлёк из своей сумы небольшую склянку с какой-то коричневой маслянистой жидкостью, открыл её, понюхал, а затем отлил из неё на ложку пару капель.

— Вам нужно выпить это, — сказал он, протягивая ложку хоббитам. — Кто первый?

— Что это? — спросил Пиппин, недоверчиво взирая на жидкость.

— Один из моих магических настоев.

— А что он делает?

— Усиливает чары.

— Э-э… а он не превратит меня в оленя? — продолжал сомневаться Пиппин.

— При наличии у тебя столь высокой концентрации вредности вполне даже может… — проворчал маг. — А ну пей давай! Я не собираюсь возиться с вами тут до посинения.

Обречённо взглянув на друзей, Пиппин понюхал ложку, скривился от кислого запаха, а затем осторожно слизнул настой. Постояв несколько секунд, он не заметил в себе каких-либо изменений и сразу повеселел.

— Хм, кисленький, но пить можно, — констатировал он. — По вкусу напоминает щавель или ревень, только слаще.

После этого остальные хоббиты уже без всякой опаски выпили свои порции настоя.

Удовлетворённо кивнув, Радагаст спрятал флакон обратно в сумку и отошёл на пару шагов назад. Там он опять зажёг кристалл своего жезла, развёл руки широко в стороны и властным голосом выкрикнул новый магический приказ. Тотчас с его посоха слетело небольшое, но очень плотное зеленовато-розовое облачко, которое в один миг окутало хоббитов с ног до головы, совершенно скрыв их из вида. Некоторое время оно активно бурлило, издавая при этом мешанину каких-то странных звуков, состоявшую из негромких щелчков, скрипов и хруста. Затем облако перестало волноваться, быстро покраснело и с лёгким свистом испарилось.

Глянув туда, Радагаст ахнул и чуть не выронил посох: его заклинание превратило хоббитов в животных! Причём Сэм стал белоснежным кроликом, Мерри — симпатичным маленьким пёсиком бурого окраса, Фолко обернулся чёрным барашком, а Пиппин, словно накаркав, принял облик серенького оленёнка. Но вот глаза у всех четверых оставались человеческими.

— Опять?!! Только не это! — возопил Радагаст, хватаясь за голову. — Что же я натворил, старый дурак!

— Гав-гав! — гневно пролаял Мерри.

— Ме-е-е-е! — обиженно проблеял Фолко.

А Пиппин звонко стукнул копытом по прибрежным камням.

— Сейчас исправлю! — засуетился чародей. — Только стойте спокойно.

Он вновь забормотал заклинания и поочерёдно коснулся жезлом всех четверых. Послышался громкий треск, мелькнули уже знакомые изумрудные искры, и хоббиты опять изменились. Правда, совсем незначительно — поменялся лишь цвет их звериных шкур: Сэм теперь стал зелёным, Мерри — синим, Пиппин — кроваво-красным, а Фолко — золотистым. Оглядев себя, они рассердились ещё больше и протестующе забили по земле лапами и копытами.

— Да вижу, вижу, — поморщился Радагаст. — Опять не получилось… Говорю же — сильные чары на вас, так легко не расколдовать. Наберитесь терпения, друзья.

Он в очередной раз что-то записал в свою книгу, а потом принялся её пролистывать, будто искал некую старую запись. Найдя искомое, он несколько минут читал, а затем повернулся к хоббитам.

— Попробую ещё один способ…

Повторив прежнюю процедуру, но уже с новым заклинанием, он взмахнул перед собой посохом по диагонали, словно рисовал огромный косой крест. В то же мгновенье на хоббитов откуда-то сверху опустилась сверкающая бледно-зелёная пелена. Она несколько секунд переливалась салатными красками, а потом растаяла без следа. Но вместе с ней канул в небытие и прежний внешний вид хоббитов — вернулся первоначальный цвет их звериных шкур, а формы тел стали иными. Точнее, изменения коснулись лишь их носов: так, на кроличьей мордашке Сэма обозначился характерный лисий носик, у Пиппина прорезался поросячий пятачок, у Фолко он стал чешуйчатым, как у ящерицы, а у Мерри вдруг отрос длинный и очень тонкий хоботок…

Вопреки всем ожиданиям, эти метаморфозы привели в ужас лишь хоббитов, тогда как маг совершенно не смутился и даже выглядел довольным.

— Кажется, я на верном пути! — сказал он, делая какие-то отметки в книге.

После чего заставил своих подопечных выпить по нескольку капель какой-то горьковатой янтарной жидкости из другого пузырька. Не успел он проговорить новое заклинание, как тела хоббитов начали стремительно набухать. За считанные секунды они раздулись в необъятные шары, а затем с оглушительным грохотом лопнули…

Да только и это не расстроило Радагаста, ведь он знал, что его малорослые подопытные не погибли, а всего-навсего превратились… в мух! Отчаянно жужжа и переливаясь на солнце зеленоватыми брюшками, они стали кружиться над своим невольным мучителем.

— Эй, не разлетаться! — крикнул тот, заметив, что парни намылились куда-то лететь. — А то живо станете добычей птиц или ещё кого-нибудь. Садитесь-ка все в мою лодку.

Очень недовольные происходящими с ними изменениями, те, однако, послушались и уселись неровным рядком на одну из лавочек. Пиппин тут же принялся рефлекторно чистить свои лапки и пёрышки.

— Цыть! — грозно прикрикнул на него Радагаст. — Мозги не терять!

Пиппин немедленно прекратил эту возню, однако надолго его терпения не хватило, и вскоре он уже неуклюже ползал по лавке, то и дело задираясь к приятелям. Маг неодобрительно покачал головой, но больше замечаний делать не стал.

И в этот момент над лодкой с хоббитами вдруг стремительно пронеслись две большие стрекозы — сперва в одну сторону, потом в другую. Затем они появились и в третий раз, только теперь уже не спешили улетать, а напряжённо зависли в воздухе на одном месте. Очевидно, они заметили преображённых хоббитов, представлявших сейчас собой весьма лёгкую добычу. И действительно, в следующий момент стрекозы встрепенулись и молниеносно спикировали вниз. Но, к счастью, Радагаст тоже не дремал — с его посоха вдруг слетела тонкая серебристая паутинка и полностью накрыла псевдомух прозрачным куполом. Едва не врезавшись в эту преграду, стрекозы тут же вильнули в сторону. Потом вернулись, убедились, что добыча от них ускользнула, и разочарованно унеслись прочь.