– Боженька, как холодно-то… – сказал он вслух сам себе. – Совсем ты меня оставил.

И в этот самый миг перед носом у него внезапно раздался громкий хлопок, а пространство перед импровизированным столом из ящиков заполнил дым. Фанфурик вскочил и попытался спрятаться за спинкой стула.

Из дыма появилась огромная человеческая фигура. Явившееся Фанфурику существо было прекрасно – огромного роста, в красных клетчатых штанах и блестящей черной косухе, рыжие волосы кудрями спускаются на плечи, а за спиной – за спиной! – виднелись белоснежные крылья, из самых настоящих перьев. Существо определенно было мужского пола, но назвать его «человеком» у Фанфурика язык не поворачивался, он сразу про себя решил, что это Ангел, и никак иначе.

Ангел держал в руках черную сумку, на которой почему-то был нарисован козел.

– Привет, чувак! – хрипло сказал он. – Да ты не бойся, вылезай. Бог про тебя помнит.

Фанфурик робко поднялся из-за стула и сложил руки в молитвенном жесте.

– Он тебе кое-что просил передать, – Ангел протянул ему сумку.

Сумка оказалась гораздо легче, чем была на вид. Фанфурик заглянул внутрь – деньги! Целые пачки денег, сотни тысяч, может быть, даже миллионы! Фанфурик недоверчиво посмотрел на Ангела.

– С одним условием, – пояснил тот.

Фанфурик облизнулся и сглотнул.

– Не бухай и не покупай бухло. Понял? Делаешь глоток – бабки исчезают. Вот смотри.

Ангел достал из сумки тысячную купюру, потом подошел вплотную к Фанфурику и принялся ощупывать тому карманы. Фанфурик не сопротивлялся – ему даже приятно было, что настоящий Ангел к нему прикасается. Милость, значит, Божия… Почему только от него так несет куревом? «Наверное, это не сигареты, а дым от его появления», – догадался он. Ангел между тем достал заветную бутылочку и сунул Фанфурику в руку.

– На, выпей.

Фанфурик послушно сделал глоток. Ангел щелкнул пальцами, и тысячная купюра в его руке испарилась.

– Теперь понял? – хрипло спросил он.

Фанфурик только успел кивнуть, как фигура Ангела испарилась в облаке дыма. Некоторое время Фанфурик оторопело сидел на стуле, сжимая в руках сумку, потом огляделся по сторонам – какое счастье, что сегодня такой пустынный вечер! – и еще раз робко заглянул в сумку. Деньги были на месте, все тысячи и миллионы. Он застегнул сумку и крепко ее обнял, рассуждая про себя: «Зачем же деньги, если нельзя пить? Но ведь раньше-то мне нужны были деньги… Зачем?» Когда ответ пришел ему в голову, Фанфурик поправил на шее бабочку, достал из кармана свою бутылочку и зашвырнул ее в мусорный контейнер. А потом поднялся и пошел прочь, крепко сжимая сумку.

Глава шестая. Людочка

Смотреть на Лошарика было так тошно, что Слава вышел во двор. Сил только и было, что сесть на скамейку у подъезда. Время еще ранее, Гуля с детьми так рано из дома не выходит. Виски пульсировали болью, правый глаз не желал полностью открываться. Рядом валялась пустая бутылка из-под водки – кто-то накануне отмечал свою пятницу прямо здесь. Слава потер лоб, попытался вздохнуть, но только охнул – ребра тоже отозвались болью. Из подъезда вышли двое – мужик с мальчиком лет шести-семи.

– Пап, смотри, – мальчик потянул отца за рукав и показал на Славу, но отец в ответ только раздраженно поморщился. Тогда мальчик подошел к Славе, наклонился, уперев руки в коленки, и сочувственно спросил, пытаясь заглянуть тому в глаза:

– Дядя, тебе плохо?

Слава молчал, опустив глаза. Мужик достал из кармана мятый стольник и сунул ему в руки.

– Слышь, брат, иди отсюда, похмелись, не пугай тут детей.

Отец с сыном сели в машину и уехали, а Слава еще долго смотрел на мятую бумажку у себя в руке. Когда во двор заглянуло солнце, и из подъезда начали выходить люди, Слава встал и быстрым шагом направился в сторону улицы.

Людочка ерзала в кресле от нетерпения. Ленусик все уши ей прожужжала про этого Прохора, который и «ясновидец», и «целитель», и вообще просто «святой человек»! А «святой человек», во-первых, курил (она сама видела), во-вторых, носил джинсы, в-третьих, в ответ на ее простой вопрос закрыл глаза и перестал реагировать на все вокруг. Часы могли бы подсказать Людочке, что она ждет ответа всего пять минут, но она не смотрела на часы, а доверяла ощущениям, которые говорили, что вот уже добрый час этот бородатый мужик сидит с закрытыми глазами, и вообще он, кажется, заснул.

Не думала, не ждала она, что придется ей однажды обращаться с таким вот тонким, деликатным вопросом. Муж, конечно, выпивал, как говорится, всю дорогу, считай с самого начала совместной жизни. Ну как выпивал – по праздникам да по пятницам (пятница, ведь, считай, тоже праздник), да и Людочка иногда пропускала с ним за компанию рюмку-другую. Но чтобы допиваться до поросячьего визга – нет, такого с ним никогда раньше не было. Стыдно до чего – ведь не юнец уже, сороковник стукнул, и тут вдруг седина – в бороду, бес – в ребро. А началось все с полгода назад. Муженек все нахваливал какой-то бар, в котором один раз платишь и пьешь, сколько захочешь. Поначалу он приходил сам, пошатываясь, один раз его приволок таксист, потребовав на чай за дополнительные услуги, а как-то она сама нашла его на скамейке у подъезда и тычками да пинками заставила дотащиться до дома. Людочка терпела, пока однажды посреди бела дня не раздался телефонный звонок: муженек, оказывается, вот уже три дня не появлялся на работе. Под угрозой приложить к нему горячую сковородку благоверный признался, что вот уже три дня ходит вместо работы сразу в бар. К счастью, то злачное заведение вскоре закрыли (иначе Людочка бы его разнесла), но муж повадился с регулярностью в пару месяцев уходить в краткосрочные запои с прогулами. На этот раз начальник дал ему последний шанс. Алкоголиком муж себя не признавал, на кодирование и прочие вливки-вшивки ни в какую не соглашался, и Людочка пошла на крайние меры, потому что если с пьяным мужем еще как-то можно было жить, то без его зарплаты уже совсем никак невозможно.

Пока Прохор не проявлял признаков жизни, Людочка в очередной раз прокручивала в голове свою историю, и на глазах у нее выступали слезы – такой уж ей самой эта история казалось жалостливой. Людочка то комкала мокрый платочек, то любовалась, как хорошо и ровно горит огонек свечи на столе, то протирала задом дырку на кресле, переходя от задумчивого созерцания к нетерпеливому беспокойству.

Людочка уже начала мысленно сочинять, какие слова она скажет ясновидцу, если тот откажется ей помочь, когда дверь распахнулась, и в комнату ворвался какой-то сумасшедший. Лицо безумное, под глазом сияет фингал, правая рука разбита в кровь.

Людочка от испуга перестала плакать и крепче прижала к себе сумочку. Свеча на столе громко затрещала, к потолку клочьями поднялась копоть. Прохор открыл глаза очень медленно, будто его побеспокоила муха, а не разъяренный маньяк.

Сумасшедший сел перед Прохором на корточки и задал престранный вопрос:

– У обычных алкашей тоже бесы?

– Выйди, пожалуйста, – спокойно попросил Прохор. – Видишь, ты женщину напугал.

Псих поднялся и навис над Прохором, опираясь рукой о стол.

– Мне очень надо. Так бесы или нет? Скажи.

– У обычных алкашей, говоришь? – протянул ясновидец. – Ну, эти не чета твоему бесу. У них так, мелкие сущности, лярвы.

– Что с ними делать? – спросил псих. – Ну, чтобы алкаш пить бросил?

Прохор приподнял одну бровь и посмотрел на сумасшедшего с любопытством. Людочка поставила сумочку в угол кресла и уставилась на него во все глаза.

– Подожди за дверью. Мы с Людмилой Петровной еще не закончили, – сказал ясновидец.

– Оййй, – Людочка неожиданно для себя завыла в голос. – Оййййй…

Псих обернулся и с недоумением посмотрел на нее, словно только заметил ее присутствие.

– Ойй, а у моего тоже бесы? – наконец-то членораздельно выговорила Людочка, утирая слезы. – Он тоже такой станет?

Она ткнула пальцем в психа и просительно посмотрела на Прохора. Тот покачал головой и произнес: