Мимоходом сорвав с убитых разбойников вещмешки, я опять спрятался в глубине пещеры. Инициатива на стороне противника. Следовало ждать ответных действий врагов, и они их сделали. Недолго думая, разбойники смастерили бомбу, предполагаю, что из тротиловых шашек. А затем они положили этот снаряд на входе, и раздался истошный крик:

— Бойся!

Закрыв уши руками, я открыл рот и уткнулся лицом в прохладный камень.

Взрыв был мощным. Своды пещеры вздрогнули и покрылись трещинами, а мое многострадальное тело приподнялось и снова приземлилось на каменный пол. Я расшиб себе лицо и разбил нос. Но это мелочь. Главная проблема — взрыв завалил вход.

Сколько я просидел в полной темноте, вдыхая каменную пыль и останавливая кровь? Сказать трудно. Может быть, пять минут. А возможно, что и час. За это время пыль улеглась, и я зажег спичку. При ее свете нашел кострище и попытался раздуть огонь. У меня это получилось, и я заметил, что языки пламени склоняются в сторону подземных галерей. Тяга есть — уже неплохо.

Поднявшись, я взял смолистый сучок и, приблизившись к завалу, осмотрел его. Чтобы разобрать препятствие понадобятся дни, а может быть, что и недели. С этим я определился сразу. И, доставая браслет–навигатор, я уже знал, что он поведет меня к свободе через подземелья.

31

В возрасте двенадцати лет вместе с друзьями я любил бродить по старому заброшенному заводу. Мы бегали по разбитым трехэтажным корпусам и поднимались на ржавый кран, играли в прятки и догонялки, били чудом уцелевшие стекла и возились с найденными железяками. Дурость, конечно. Хотя, что с нас взять? Мы были подростками, которые еще по–настоящему не знали и не понимали, что такое смерть и боль. Чувство самосохранения на нуле и как никто из нас не оставил на том заводе здоровье, до сих пор не понимаю.

Компания у нас тогда подобралась дружная и бесстрашная. Но однажды мы совершили глупость и наши пути–дорожки разошлись. Как обычно, бегали по заводу и обнаружили люк. Он вел в подземные коммуникации и один за другим, наделав факелов, все спустились вниз. И все бы ничего, еще одно приключение. Вот только подземелья оказались настолько обширными, что мы заблудились. Одного мальчишку накрыли психи, у него произошел нервный срыв и, рыдая, он высказал нам все, что о нас думает. Следом на словесный понос пробило второго, а за ним третьего. Я молчал и слушал. А они припоминали друг другу мелочные обиды, кто первым предложил спуститься вниз, кто и от кого утаил жевательную резинку, кто сдал родителям, когда компания ходила на реку, и кто у кого взял рыболовную леску, а назад не вернул. Обвинения лились потоком, и досталось всем, в том числе и мне. Мерзко и противно.

В конце концов, мы выбрались на поверхность и больше старались не общаться. Друзей я потерял, а к подземельям с тех пор относился настороженно. Да и сейчас бродить по пещерным лабиринтам желания не имел, особенно с учетом того, что слышал от местных аборигенов, которые рассказывали страшилки про подземных жителей. Однако иного выхода из ловушки не было и, поделившись с артефактом–навигатором кровью, я запомнил извилистый маршрут, который он начертил, и стал готовиться к переходу.

Перво–наперво я распотрошил трофейные вещмешки. Внутри шмотки, спички, несколько таблеток сухого спирта, вода, сушеное мясо, две банки тушенки, кружки и ложки. Я вскрыл банку консервов и сразу перекусил, запил еду водичкой и распустил ненужные вещи на лоскуты. Потом обвязал тряпки вокруг сучьев и таким образом подготовил три десятка факелов. Без смолы или масла, они будут гореть не дольше десяти минут, а некоторые и пять не протянут. Но ничего другого у меня не было, и на факела ушел последний хворост.

Если бы я был верующим, конечно, стоило бы помолиться. Да не судьба, ибо я прожженный материалист, который даже магию пытался объяснить с точки зрения науки. И, дождавшись момента, когда костер стал гаснуть, я приторочил к рюкзаку пустой автомат и вязанку факелов. Оставил в руке только один, поджег его от углей, повесил на правое плечо трофейное помповое ружье и двинулся в темноту.

Впереди длинная галерея с относительно ровным полом, которая под углом пятнадцать градусов спускалась вниз. Я прошел по ней триста метров и увидел ориентир. Подземный коридор делился на три. Мне надо в левый и я свернул.

Первый факел прогорел, и я достал второй. Коридор стал значительно уже, пришлось протискиваться боком, и я отмахал еще двести метров.

Вышел в очередной широкий коридор, поджег третий факел и закрыл глаза. Вызвал в памяти схему, удостоверился, что двигаюсь в правильном направлении и опять пошел вниз.

Коридоры. Повороты. Пещеры. Обрывы. Подъемы. Спуски. Подземные ручьи и крохотные озера. Я не останавливался. Нужно идти, пока есть, чем освещать путь. Однако, пройдя половину пути и, оказавшись на краю огромного провала, я сделал привал, присел на рюкзак и на ощупь пересчитал оставшиеся факела. Их было всего три. Чтобы выбраться из подземного мира не хватит. Фонарика нет, зато в наличии спиртовые таблетки. Если их положить в пустую банку из–под тушенки, они дадут немного света, а потом придется двигаться на ощупь и постоянно сверяться с артефактом.

«Ничего, — подумал я, закидывая в рот пластинку сушеного мяса, — прорвемся».

Тихо и темно. Откуда–то сверху по стенке стекала вода, а снизу доносились неразборчивые человеческие голоса.

Стоп! Какие голоса?! Откуда?!

Я осторожно подполз к провалу, но все равно едва не соскользнул в пропасть. В последний момент успел зацепиться за выпирающий из скалы сталактит и обрел опору.

Вытянув шею, я наклонился и посмотрел вниз. А там… Ничего. Непроглядная тьма и голоса. Язык смутно знакомый, но не родной русский, и о чем речь, не ясно.

«Подземники, — решил я. — Надо быть осторожнее».

Не торопясь поджигать новый факел, я продвинулся вдоль провала к очередному коридору и шмыгнул в него. Несколько раз ударился ногами об камни и выступы, пожалел, что нет наколенников и налокотников, а затем от спички поджег очередной смолистый сучок с намотанным на него тряпьем.

Снова марш. Я двигался к свободе и хотел удалиться от подземников как можно быстрее. Но они меня почуяли. Что и немудрено, поскольку в пещерах нет ветра и огромных пространств, которые рассеивают запахи, а я никак не маскировался.

Сначала я услышал за спиной скрежет, словно кто–то провел по камню когтями или кусочком металла. Затем шлепанье босых ног по полу. А потом уже легкий посвист, как если бы кто–то специально издавал звук, ждал его отражения от стен и таким образом ориентировался в пространстве. В принципе, наверное, это нормально. Находясь в постоянной темноте, жители подземного мира могли ослепнуть и вместо атрофированного зрения использовали другие чувства, нюх и слух.

До выхода еще далеко. Я пересек широкий и мелкий ручеек.

Очередной факел погас и в запасе оставался еще один. Дальше очередной коридор с довольно крутым подъемом, который был усеян камнями. Следовало определиться с дальнейшими действиями, и я остановился. В любом случае подземники ориентировались в темноте пещер лучше меня, хоть со светом, хоть без него. Я от них не оторвусь. А в коридоре тесно, двоим не разойтись, и я на высоте. Кто попытается сблизиться, должен форсировать ручей. Вода подскажет, где подземный житель и его можно завалить.

Может зря я сразу стал считать подземников врагами. Однако уже выработалась привычка, что кругом если не враги, то как минимум недоброжелатели. Поэтому решил принять бой.

Сижу на холодных камнях. Глаза направлены в сторону предполагаемой опасности. Я ждал, но ничего не происходило. Подземники, если это они шли по моему следу, затихли. Ни шороха, ни звука, только еле слышное журчание ручья.

«А вдруг аборигены от меня отстали»? — промелькнула мысль, и я собрался продолжить движение.

Я сдвинулся с места и практически сразу по воде зашлепали ноги.

«Один! Два! Три!» — вел я подсчет приближающихся подземных жителей и выстрелил на звук.