Максимилиан Четвертый полоснул по жене недобрым взглядом, Анна Луиза ответила таким же, и мне почудилось, будто я слышу звон скрещенных шпаг. Потом Дитер приблизился и взял королеву за руку, произнеся дежурное:

— Для меня это большая честь…

— Конечно, мой мальчик, — снисходительно заулыбалась Ее Величество и махнула музыкантам рукой: — А теперь вальс, вальс!

Оркестр заиграл снова. Король подхватил меня за талию, и мы заскользили по паркету. Максимилиан не сводил с меня взгляда, а я не сводила взгляда с Дитера, который кружил в объятиях королеву.

— Вы неплохо танцуете для девушки, которая на балу впервые, — заметил король.

— Меня учили танцевать в детстве, — рассеянно ответила я, подмечая, как изящно рука Анны Луизы обвивает шею генерала. О чем они говорят? Я видела, как шевелятся губы королевы, как всегда чуть растянутые в улыбке, и как Дитер цедит сквозь зубы и хмурит брови. Кажется, он не рад этому танцу? Или это я ревную?

Ревную? К генералу? Я вздохнула и попыталась выровнять дыхание, считая шаги.

— А в юности прятали от посторонних глаз, — прицокнул языком Максимилиан. — Я сделаю выговор вашей опекунше, с ее стороны это преступление!

Я вспомнила выпученные глаза фрау Кёне, посеревшее лицо, и в какой-то момент стало ее жаль.

— Не нужно, Ваше Величество. Она достаточно наказана одиночеством. Может быть, однажды и ее черствое сердце растопит какой-нибудь вдовец, и оно смягчится…

— Вы благородны, герцогиня! — с нескрываемым восхищением проговорил король и крепче прижал к себе. — Меня недаром называют знатоком душ, я сразу распознал в вас доброе сердце, которое столь же велико, сколь ярка ваша красота! Но куда вы все время смотрите?

Вздрогнув, я отвела взгляд от танцующей пары и скользнула по улыбчивому лицу короля.

— Простите, Ваше Величество… Мой муж…

— Что с ним?

— Вы знаете о его силе, не так ли?

— Конечно, именно потому я и взял его на государственную службу.

Я вздохнула и облизала губы.

— Мне неспокойно, что Дитер находится здесь, в бальной зале, в окружении стольких зеркал…

— Но, герцогиня! — возразил король. — Ведь это и наша безопасность тоже! Не думаете ли вы, моя утренняя звезда, что я позволил бы чудовищу беспрепятственно разгуливать по королевскому дворцу?

Чудовище? Так называть собственного кузена? Меня это покоробило, я попыталась отстраниться и немного сбилась с шага.

— Простите, Ваше Величество…

Король замедлил движение и сжал мою руку.

— Не извиняйтесь, прелестная фея! Я готов пожертвовать отдавленной ногой за возможность танцевать с вами!

Он тихо засмеялся, но я лишь растянула губы в вежливой улыбке и снова обернулась, но в разноцветье фраков и бальных платьев не заметила ни белого кителя Дитера, ни короны Анны Луизы.

— А как же Ее Величество, Анна Луиза? — беспокойно спросила я.

Король сразу сдвинул густые русые брови и сухо осведомился:

— Что вы имеете в виду?

— Она вальсирует с моим мужем.

— На балу Майской Розы короли всегда танцуют с почетными гостями, моя прелесть, — так же сухо ответил Максимилиан. — Дитер друг нашей семьи. Я не могу отказать супруге, хотя и удивлен ее выбором.

Замешкавшись, я не заметила, как король из центра залы оттеснил меня к колоннам.

— Признаться, я всегда немного завидовал кузену, — тихо продолжил король, ненавязчиво лаская пальцами мою талию. — Бастард, чудовище, опиумщик, а ведь как разбирается в женщинах! А ведь я сам предложил ему «бледную моль баронессу Адлер-Кёне»… — хмыкнув в ответ на мое изменившееся лицо, Максимилиан быстро добавил: — Нет-нет, не обижайтесь, моя лесная волшебница! Кто же знал, что вы такой свежий бутон! Ваше появление освежило этот бал как дуновение океанского бриза!

Он остановился окончательно, все еще сжимая мою ладонь и с легкой улыбкой глядя сверху вниз своими ясными голубыми глазами. Мое сердце заколотилось от смятения, я обернулась, но танцующим не было дела до двух людей, скрывшихся за колонной.

— С того момента, как я впервые увидел вас на охоте, я не могу думать ни о ком, кроме вас, — пониженным тоном заговорил король, пожирая меня недвусмысленным раздевающим взглядом. — О, мой бог! Эти ночи прошли для меня в душных терзаниях, я думал о вас и о кузене, проливая слезы в подушку, едва лишь думал о том, как он, а не я, целует вас. И скулил от бессилия, представляя, что вы уже стали каменной статуей, бессловесной и холодной к объятиям…

— Зачем же вы отдали меня генералу? — задыхаясь, спросила я. Голова гудела, ноги подкашивались, и я напряглась, готовая вырваться из объятий короля в любой момент, но Максимилиан держал крепко.

— О, сколько я кусал локти за свою ошибку! — наигранно воскликнул он. — Прошу вас, прекраснейшая из женщин, хоть королю и не пристало просить! Простите меня! И позвольте быть вашим другом…

— Другом? — нахмурилась я.

— Покровителем, моя дорогая. Покровителем и любовником.

Он склонился надо мной и коснулся полными губами моих губ. Я дернулась, уперлась ладонями в его грудь.

— Нет! — и замотала головой, повторяя: — Нет, нет, нет! А как же королева?!

Король отстранился, глядя на меня с болью и непониманием.

— Монархи женятся по расчету, а не по любви! — брюзгливо возразил он. — Согласитесь стать моей фавориткой, Мэрион! Будьте моей если не душой, то телом, и я осыплю вас почетом и драгоценностями!

Он снова прикрыл глаза и потянулся губами. Мой кулон нагрелся и кольнул жаром, я изо всей силы оттолкнула короля. Максимилиан охнул от неожиданности, а я, выскользнув из его объятий, тут же отскочила на пару шагов.

— Простите! — пробормотала я. — Ваше Величество, простите, но… я замужняя женщина… я не могу… и вообще! Куда подевался Дитер?!

Подхватив юбки, я развернулась и бросилась вон.

Мне казалось, сзади раздаются торопливые шаги. Что делают разгневанные монархи с теми, кто поступает против их воли? Мое сердце колотилось, по вискам катился пот. Кулон горел и пульсировал, сверкая, как путеводная звезда, словно тянул за собой. Я выбежала из залы, хлопнув дверями, но как оказалось, совсем не с той стороны, откуда вошла. Здесь не было ни накрытых столов, ни фонтанчика, зато по стенам тускло горели канделябры, и анфилада уходила в густой полумрак, куда не долетала ни музыка, ни смех гостей.

Нырнув в нишу, я прижалась к стене спиной и тяжело задышала, пытаясь усмирить пустившееся в галоп сердце. Меня охватило чувство тревожного ожидания. Позовет ли король стражу? Пойдет ли искать меня? И куда, в конце концов, запропастился Дитер с королевой? Я вспомнила, как Анна Луиза флиртовал с генералом, как улыбалась, называя его снисходительно и нежно «мой мальчик», и в груди у меня жгло, кровь приливала к лицу, и пальцы сами собой сжимались в кулаки.

— Дрянь! — прошептала я себе. — Коронованная дрянь, вот кто она!

В этот самый момент в коридоре послышались шаги, и грудной женский голос произнес:

— Нет, нет, Тураон! Здесь никто не увидит, разве что ваши собеседники хватятся вас.

— Ни один не хватит, мой госпожа! — с сильным акцентом произнес другой голос, принадлежащий мужчине. — Только ваш генерайль.

— Мой генерал накачивается вином со своим узкоглазым другом, ему не до вас, — ответила женщина и в тусклом свете блеснула корона. Анна Луиза! Я затаила дыхание и вжалась в нишу, зажимая ладонью рот. Кулон на моей шее тихонько пульсировал, словно говоря: «Так и надо, Мэрион. Жди и слушай…»

— О, альтарский петух и фессалийский волк хорош друга для друга! — ответно усмехнулся мужчина, пробренчали по камню кованые сапоги, мазнула по воздуху меховая накидка. Кентарийский посол?

— Оставим их, — продолжила Анна Луиза. — Что передает ясноглазый ярл, мой светлый Элдор?

— Он передать, госпожа, что очшен скучать. Очшен любить! — посол поймал руку королевы и прижался губами, вдвоем они выглядели как медведь и рысь, оба опасные хищники, оба хитры и коварны. Неужели за спиной короля плетутся какие- то интриги? И не об этом ли предупреждал меня Дитер?