Девушка расслабилась. Кислород пошел в её кровь, окрасив плазму в яркий красный цвет, и достиг кровеносной системы ребенка. Для поддержания жизни в младенце этого достаточно.

В комнату вбежала Катя и опустилась рядом со мной на стул. В руках у неё был стетоскоп, который она начала пристраивать к животу Дуняши, пытаясь услышать сердцебиение. Когда у неё это получилось, она выдохнула с облегчением.

— Воды отошли три с половиной часа назад. Схватки слабые, — сказала я Кате.

Одновременно говорить и направлять Лили-Оркуса было тяжело. Такое ощущение, что разрываешься на части, поэтому я сосредоточилась целиком на родах.

Женщинам в Виргане приходилось рожать по-всякому. И в поле с поддержкой других женщин и в своих домах без повитухи и лекарей. Знания о родах отличались скудностью, а порой и возмутительной нелепостью как о процессе родов, так и о том как справляться с осложнениями. Потому смертность среди рожениц оставалась высокой.

Целителю в этом плане всегда было легче. Я видела, что происходит в матке и родовых путях, и могла отрегулировать процесс родов. Даже такой сложный механизм, как схватки. В лекарской практике пока не нашлось нужного определения веществам, которые выбрасываются мозгом в кровь и вызывают сокращения мускулатуры матки. С точки зрения мага — это определенное сочетание стихии огня и земли. Я их вижу и могу воспроизводить, если надо.

Пока Катя проверяла наличие необходимых для принятия ребенка вещей, я, обхватив руками шельта матку, вызывала схватки. Лили-Оркус вбрасывал в кровь кислород и усиливал действие обезболивающего, которое во время родов поступает в кровь.

Когда шейка матки раскрылась, мы отвели Дуняшу на кровать. Тазовые кости раздвинулись на достаточную ширину, чтобы пропустить младенца.

— Тужься, давай!

Девушка напряглась, закричала от усилия, — и показалась головка.

— Дыши, дыши! Так, хорошо, а теперь тужься! Давай, давай!

В руки Кати вышел младенец целиком. Очистив носоглотку мальчика и похлопав его слегка по спине, мы услышали долгожданный и такой желанный для каждой матери ор.

Дуняша заплакала и засмеялась разом.

— Дайте, дайте его мне, — девушка протянула руки. Обняв и поцеловав ребенка, она успокоилась.

— Дуняша, еще послед рожать, — напомнила я то, о чем и Катя и Дуня, кажется, забыли, радуясь и любуясь на младенца.

С последом было все в порядке, значит, опасности для жизни роженицы нет. Перерезав пуповину и помыв мальчика, мы оставили счастливое семейство.

Успело окончательно стемнеть. Вместо привычной дремы, которая воцарялась в стенах Престольного дворца с заходом Акидона, и прислуга и гвардейцы все были на своих постах. В коридорах горели свечи, витал дух тревоги, а на лицах встречных лежала печать беспокойства. Проводив Катю до лазаретного хода, я отправилась в свои покои. День был тяжелый, изматывающий. Если бы не Лили-Оркус, летающий вокруг меня кругами и радующийся удачно принятым родам, своей свободе и независимости, я бы заснула под ближайшим кустом. Хлопанье крыльев бодрило. Но как только я добралась до постели, то весь окружающий мир с его заботами, заговорами и прочим перестал существовать.

Глава 33. Переворот

Я проснулась, огляделась. Глухая ночь. Часа три. В дверь постучали еще раз, кулаком или ногой, на этот раз дольше и настойчивей. Казалось, что я только успела закрыть глаза, как меня уже будят.

— Верна, открой дверь!

Это был Дарен. На ощупь я пошла открывать.

— Одевайся. Нас ждут в Тронном зале. Тебе десять минут на сборы.

— Почему так поздно?

— Пока всех собрали. Троих из Совета вчера убили, остальных пришлось выискивать и доставлять под охраной. Заговорщики хотели замести следы, а заодно запугать Совет.

Пока я зажигала лампу, Дарен нашел мое вчерашнее платье.

— Нет, это не подходит. Слишком нарядное, — ответила я.

Он посмотрел на меня так, словно видит впервые. Хорошо, еще глаза к потолку не возвел. Сдерживая удивление и сарказм, он наблюдал за моими сборами.

Я достала какое-то темное, то ли серое, то ли синее платье, с удобной шнуровкой и глухой горловиной. Достаточно строгое и удобное в передвижении.

— Туго. Туго. Еще чуть ослабь, — командовала я.

— Верна, ты становишься капризной.

— Ага. Только не говори никому.

Дарен неразборчиво промычал в ответ.

Проверив как ходят ножи в ножнах, я направилась к двери. Дурное предчувствие, что беспокоило вчера весь день, ушло. На смену ему пришла холодная прозрачная уверенность, что неотвратимое настало. Но сдаваться на волю судьбы я не собираюсь. Всегда считала судьбу принципиальным выбором каждого человека. В силу лени или безволия можно наблюдать за своей жизнью со стороны и сетовать. Либо взять все в свои руки и бороться. А лучше драться, когда настала пора.

— А волосы?

Я обернулась.

— Ты так пойдешь?

Подняв взгляд, я встретилась со своим отражением. Волосы распущены, да еще растрепаны. Но на прическу времени нет.

Дарен подошел сзади и очень быстро собрал мои волосы в косу, завязав бисерной лентой. В том, как он орудовал с моими длинными волосами, чувствовалась набитая долгой практикой рука.

— Вот теперь хорошо.

Перед тем как запереть дверь я оглянулась. И поймала себя на том, что больше сюда не вернусь.

У моих покоев нас ждали сержанты Дарена, мои охранники. Поприветствовав меня, один прошел вперед, второй замкнул цепочку. Медальон завибрировал, предупреждая. Я прикрыла его правой ладонью. Грифоны, привыкшие реагировать на прямую, направленную на них магию, молчали. Если бы мне угрожала опасность, один бы обязательно прилетел. Но что-то определенно было не так, раз медальон вибрировал.

Я ускорила шаг. Существовала вероятность, что императору угрожает опасность. Во время проведения ритуала вчера, из горловины его туники выпал похожий медальон. Меньшего размера и, скорей всего, меньшей Силы. Существует вероятность, что ведомый моим. Если так, то мой мог реагировать.

Лестничная площадка, ведущая на третий этаж, была пуста. Караул, стоящий около каждой двери вблизи стратегически важных участков Престольного дворца, исчез. Вниз мы бежали, перескакивая ступеньки. Площадка второго этажа тоже была пуста, двери в Зал Искусства распахнуты.

Совет должен был состояться в Тронном зале Престольного дворца, где когда-то короновали императоров и принимали послов. Попасть в Тронный зал, можно было из Аудиенц-зала (то есть с противоположной стороны дворца), также из черного входа для слуг (что тоже сейчас недоступно), либо преодолев анфиладу гостевых зал. Медальон вибрировал, то усиливаясь, то ослабевая. Чем ближе мы были, тем вибрация становилась сильней. Или точнее сказать, чем больше времени мы теряли, тем больше выигрывали те, кто мог угрожать в данный момент императору.

Я высказала свои мысли Дарену. Он тоже беспокоился, но отсутствовать караульные могли по разным причинам.

— Юла, бегом в казарму. Всем боевая готовность. Подходы к дворцу взять под наблюдение. Никого не выпускать. Отделения Мыскина, Гребнева и Немчурина к Тронному залу, — приказал Дарен.

Иморы обитали в подземельях. Чем меньше света и шума — тем для них лучше. Если грифоны были импульсивны и порой безрассудны, атаковали огнем, то иморы использовали холод, выдержку и ум. Именно последние два качества мне были сейчас нужны.

"Найди императора. Если его жизни угрожает опасность, защищай!" — отдала я приказ одному из духов земли. Общаться с имором было неприятно. Приходилось перестраивать себя под него, ощущая внутри скользкий лижущий внутренности холод.

Преодолеть Галерею Классицизма нам не дали. Из дверей выскочила Катя, следом Макс.

— Я искал вас! Переворот… — он пытался восстановить дыхание. — Министр финансов убит. Предатель. Остальные схвачены. Вызвали лекарей, и вот эта прибежала тоже! — он дернул рукой, в которой крепко удерживал руку Кати.