— У каждого есть выбор. Нехорошо его лишать, даже из желания защитить.

Дождь из маны утих до грибной мороси. Призрак напитался маной, и возможно, скоро уйдет в свою плоскость.

Лили-Оркус молчал. То ли испугался, то ли прислушивался, ловя каждое слово.

— Например, я сделала сама свой выбор. И благодарна, что мне позволили его сделать. Я не захотела уходить, и высшие силы прислушались к моему голосу.

— Я подумаю, — ответила я.

— Как Вы смогли остаться, Ваше величество? — спросила я, желая перевести тему.

Она задумалась. Призракам свойственно забывать болезненные моменты из своей потусторонней жизни, и свойственно хорошо помнить привычки жизни физической.

— У меня было важное незаконченное дело.

Она задумалась, припоминая.

— ОГОНИС! Я должна была его передать Николаю, но этот хитрый пронырливый хранитель потребовал, чтобы амулет находился при нем. Ведь он так часто бывает в сокровищнице! На самом деле, как я выяснила незадолго до того, как умерла, этот самонадеянный подлец все рылся в Черной книге, пытаясь удовлетворить свои корыстные желания, и пытался активировать Морункэтль и Гир-Моэ. К счастью, безуспешно.

Гир-Моэ это бронзовый шлем с рогами, который носил полководец императора до боя, чтобы притянуть к себе удачу. Во время боя его снимали. Драться в нем было неудобно.

— Сыну исполнилось пять лет. Возраст позволял пройти ритуал принятия дара крови и закрепления кристалла на Николая. Но я не успела. Павел уехал в Переславль, а я отправилась почитать к своему любимому фонтану и… умерла.

— Вас убили.

— Да, — согласилась императрица. — Ведь я ничем не болела, была полна сил! Помню, что меня поклонило в сон и укол в сердце.

— Вы — придворный маг, раз на вас медальон Никона, — сказала Ликана, перейдя от меланхолии к надежде, что именно я смогу закончить дело, из-за которого она осталась в этом мире.

— Я слушаю.

— Ковен из пяти сильнейших архимагов четыреста лет назад смогли зачаровать кровь Мировичевских. Кровь приобрела свойство защиты от атак духов и любых магических сущностей.

— От заклятий тоже?

Она потерла переносицу и слегка засветилась потусторонним белым светом.

— Не уверена. Может быть, но я бы не стала рисковать, проверяя, — сказала императрица и посмотрела на меня с предупреждением.

Императора Павла убили до банального просто: закололи ножом во время сна. Сложным в его убийстве было другое: убийцы смогли обойти все магические ловушки.

Про смерть императрицы ходили самые разнообразные слухи. И до смерти императора Павла мало кто связывал её смерть с убийством и магами.

— Вы хотите, чтобы я активировала защиту крови?

— Да! Если Николай еще этого не сделал, я не знаю точно! То прошу, помогите моему сыну, — она взлетела с облюбованного места вверх и зависла надо мной, сложив ладони в умоляющем жесте.

— Как активировать защиту Вы знаете?

Почему-то я была уверена, что она этого не знает. Все-таки ритуалы не императорское дело.

— Нужно воззвать к магии в крови Мировичевских. Подробнее сказано в Черной книге. И слова и последовательность.

Она предлагает мне провести черный ритуал? Может, он и несет благо для императора, все же является актом зла. Отчасти, как мне кажется, поэтому и рухнула вся магическая система в империи. Маги возгордились и стали все чаще обращаться к дару в корыстных целях. Что по нам всем в итоге и ударило. Как вспоминали отец и его друзья, собираясь в нашем доме в Мерке, привлечение богатства, успеха и здоровья при разгульном образе жизни — стало в те времена нормой. Гильдия магов закрывала глаза, объясняя попустительство радением о благе подданных империи. Люди бедные, которым услуги магов были не по карману, как и легкая спокойная жизнь, обозлились на магов настолько, что как только они попали в опалу, пошла волна по всей стране. И простой народ при поддержке регента и его порученцев принялся отлавливать и уничтожать всех, имеющих магическую власть. Проще говоря, народ принялся мстить за долгие годы лишений и притеснений более сильными.

— Если ритуал не потребует от меня чего-то невыполнимого или совершения зла, то я выполню Вашу просьбу, — сказала я, ожидая реакции Ликаны.

Она поджала губы и нахмурилась, всматриваясь в меня, а потом, будто вспоминая более точно, сквозь меня.

— Нет, кажется, нет. В любом случае я на Вас рассчитываю и надеюсь. Также как на Вас рассчитывает Ваш юный дух.

Последние слова стали неожиданностью для меня. Не думала, что она снова вспомнит о Лили-Оркусе.

— Каждый из нас жаждет свободы. Это высшая ценность в жизни. Вам ли не знать к чему приводит заточение свободных существ?

Вспоминать богор и проклятый замок хотелось меньше всего. Черный маг держал души в заточении, даже не дав им соединиться с Элини, что привело к их безумию.

— Хорошо. Мой дух получит, что желает, — сказала я через силу. Все же страх за него никуда не делся. К тому же, учитывая, что во мне остались крохи целебной маны, Лили-Оркус мой единственный инструмент в целительстве.

Вслед за тем, как запланированные дела были поделаны, предчувствие беды вернулось. Оно принялось закручивать мои внутренности в спираль, раздражая и словно мстя за попытку заглушить тревогу бурной деятельностью.

Могло быть так, что оно предупреждало меня о том, к чему я как раз готовилась. Ведь надо искать положительный момент в напрасности этого явления? Значит, я, как придворный маг, обязана предупредить императора, а заодно узнать был ли проведен ритуал.

Кликнув по пути от фонтана своих караульных, обходящих, как мы и условились, место моего уединения по кругу, я направилась в Георгиевский дворец.

Меня немного шатало от усталости. Приходилось держаться за стволы деревьев, чтобы не упасть. Наверное, я переборщила с рвением сделать два трудоемких дела одновременно. Рядом со мной, держась у левого плеча, летел Лили-Оркус. И умудрялся, засранец, хлопать крыльями специально так, чтобы слышали мои караульные.

Юла и сержант даже начали оглядываться по сторонам и задирать головы вверх, пытаясь обнаружить источник звука. Мне следовало разозлиться и отправить дух в амулет. Сейчас он этого как никогда заслуживал. Но Ликана просила о доверии, и я вынуждена была позволить ему самому решать как вести себя. Кажется, дух не упокоившейся матери Николая, сумел пристыдить меня, ту которая считает свободу главной ценностью в жизни, и отказывает в том же праве другому существу. А уж как радовался Лили-Оркус, аж противно. Глупый.

Когда караульный в очередной раз задрали головы вверх, я прислонилась к стволу дуба и рассмеялась, тихим, грудным, почти истеричным смехом.

"Какое прекрасное и сильное дерево!" — воскликнул Лили-Оркус, вцепившись в него когтями всех четырех лап, вися головой вниз. Его детское человеческое лицо было обращено ко мне, а хвост с кисточкой на конце раскачивался в воздухе.

Он сложил брови домиком и смотрел на меня вопросительно, пытаясь понять, что со мной случилось.

— Ты же лесная дева, — вновь подал голос дух. Отныне его голос не звучал в моей голове. Он оставался не слышен для окружающих, но звучал со стороны, что признаться мне больше нравилось. В своей голове лучше слышать лишь свой голос.

— Попроси помощи у леса. Он тебе не откажет, — сказал как само собой разумеющееся Лили-Оркус.

Какая к лешему лесная дева? Он что маны переел, этот малыш?

Ману можно поглощать, только когда видишь её перед собой, ну или хотя бы знаешь, что она где-то рядом. Черпать энергию из людей, пускай даже это прана, запрещено. Черная магия. Но черпать из деревьев тоже глупо. Что из них можно начерпать? Они скорее переработчики. Все что они переработали выходит маной и собирается вокруг листьев и, конечно, цветов. Так меня учили.

"Тебе нужна прана. Прана! Попроси помощи у леса" — вновь принялся объяснять мне Лили-Оркус. При этом его бровки хмурились, а глаза оставались такими же большими и круглыми, как у несмышленого ребенка.