— Что значит, уверена, что родит? У неё отошли воды или начались схватки?

— Нет, ничего такого. Она же у нас слегка блаженная, графиня, — Шура приложила большой палец к виску и слегка сжала пальцы в кулак, повторив жест, находящийся в обиходе крестьянских мальчишек почти всех деревень.

— В таком случае, передай Дуняше, что как только начнутся роды, пускай посылает за мной, я сразу приду. Но сначала заплети мне косу от виска к виску, чтобы все волосы убрать с плеч.

Прежде чем Шура успела ответить, я, словно укол булавки в палец, ощутила предчувствие опасности.

Предчувствие, как и предвидение, — особый род магии, в полной мере развитый у провидцев. У меня оно появлялось всегда спонтанно и, как любое неконтролируемое явление, мне никогда не нравилось. Потому как сделать я ничего не могу, ведь я не знаю, что случится, а мучиться начинаю заранее.

Я с трудом дождалась, когда Шура закончит мою прическу и оставит меня. Знаю, что выглядела в глазах горничной капризной, но ничего не могла поделать с нервами. Предчувствие смертельной опасности распускалось в груди, подобно бутону пиона под лучами светил. Оно захватило меня, и я думала только о том, что надо спешить.

Одев шляпу с широкими полями и браслет-накопитель, который мне еще предстояло закончить, я направилась к заброшенному фонтану. Караул следовал за мной по пятам, заставляя еще больше нервничать, пытаясь придумать, как заставить их держаться хотя бы саженях в двадцати от меня. Тратить силы и время на то, чтобы сбежать от них, было жалко.

Проходя по белоснежной галечной дорожке Малого парка, я увидела картину, заставившую меня немного сбавить шаг. Макс с перебинтованной в кисти рукой шел рядом с Катей, держа девушку за руку, а в здоровой руке нес ящик с эфиром, если судить по склянкам. Склянки позвякивали в ящике, но это обстоятельство мало интересовало Катю и Макса. Они шли медленно, смотря исключительно вперед или себе под ноги, и вели себя, как нашалившие дети, притихшие и готовые понести заслуженное наказание. Видеть Макса робким и немного растерянным мне не доводилось. Честно говоря, я полагала, что эти чувства ему вовсе не знакомы. Но ему невероятно шло. Он казался милым, будто обнажившим сейчас в себе застенчивого, доброго паренька. Катя вела себя тоже необычно: была тиха, щеки её покрывал очаровательный румянец, а глаза, когда она поднимала их от земли и украдкой поглядывала на Макса, были наполнены такой радостью, что щемило сердце. Выглядели они необычайно трогательно и мило. Я решила не окликать их, чтобы поздороваться, боясь разрушить эту трогательную гармонию.

Но Макс сам меня заметил. Застенчивый добрый паренек быстро спрятался за саркастичным уверенным в себе мужчиной. Но руки Кати он не отпустил, что делало ему честь. Значит, он не собирается играть её чувствами, и намеренья его прозрачны.

— Графиня Ячминская? Вы прекрасно выглядите, — он отвесил мне шутовской поклон, едва не выронив склянки из ящика. — Даже не скажешь, что вчера лежали бледной немочью.

— Вы постоянно забываете, поручик Донской, что имеете дело с ведьмой. Нас не так легко убить, — я улыбнулась, но при этом испытывая гадкое чувство от воспоминания о вчерашнем покушении.

Я направилась вдоль дорожки к Максу и Кате. Теперь уже, когда они увидели меня, сворачивать не имело смысла, тем более, что мой путь пролегал как раз через Малый парк.

— Я так рада, что тебе лучше, Верна, — сказала Катя, смотря на меня сияющим взглядом. Прятаться за личиной девушка не умела.

— Кажется, ты хотела поработать вместе, — сказала я. — В скором времени я собираюсь принять роды. Если твое намерение в силе…

— Разумеется, да!

"Без меня тебе не обойтись!" — донес до меня свою радость Лили-Оркус, заставив амулет слегка нагреться.

— Тогда я дам тебе знать, — сказала я.

— Может, признаетесь графиня, чем так вчера расстроили моего друга? Я думал, он утром из гвардейцев весь дух вытащит на тренировке.

— Почему вы решили, что это я его расстроила?

В глазах Макса заплясали лукавые бесята. Он слегка понизил голос, чтобы мои телохранители не расслышали, и наклонился ко мне ближе.

— Потому что рано утром он выходил от Вас, маленькая притворщица.

Я отшатнулась. Значит, Дарен все же остался со мной, только я этого не помню.

— Мне кажется, это их личное дело, Макс, — сказала Катя, чем удержала меня от грубости, которая готова была сорваться с губ.

— Ты права. Прошу прощения, если оскорбил, графиня, — сказал Макс сухим холодным голосом, которым дворецкие озвучивают названия блюд за столом.

Извиняется он также из рук вон плохо, как и Дарен. А я-то думала, что между ними общего?

— Вы это делаете частенько, поручик. Но только сегодня решили извиниться, — ответила я Максу, внутренне досадуя, что не смогла сдержать колкость. Не стоило этого говорить, тем более, что я не чувствовала себя уязвленной. Скорее я испытывала раздражение, что мои с Дареном отношения кого-то заботят больше, чем должны бы. Пускай этот "кто-то" его друг, который беспокоится о Дарене, — неважно.

"Я хочу на свободу! Хочу лесной маны!" — закричал мысленно Лили-Оркус, чем заставил сморщиться. Надо же, мой дух хочет лесной маны! Ну что за глупость? Ведь духи, привязанные к амулету, могут получать ману только через мага. Либо мой дух тронулся рассудком, либо просто испытывает мое терпение.

Макс и Катя приняли мою гримасу на свой счет.

— Все знают, что полковник был с тобой в одной комнате, только потому что заботился о твоей безопасности! — сказала Катя и предупреждающе взглянула на Макса, пронзив того своим чистым, полным негодования взглядом голубых глаз.

— Ну, конечно же, мой ангел, только поэтому, — сказал Макс очень ровным голосом, без ехидства и скрытой пошлости. Хотя, зная Макса, можно было не сомневаться в скрытом от Кати двойном смысле его слов.

"Сегодня у меня будет работа. Я должен набраться сил" — вновь подал голос Лили-Оркус. Он освоился до той степени, что понимал речь людей, находящихся рядом со мной. И я бы не удивилась, что он смог бы воспроизвести пару слов так, чтобы его услышали.

"Моркл тебя раздери, Лили-Оркус!" — ответила я мысленно.

Не попрощавшись, я пошла в сторону Большого парка. Не хватало, чтобы мой дух напугал Катю или даже этого несносного остряка Макса.

— Графиня, полно Вам… — донесся мне вслед голос Макса. — Верелеена, я не хотел Вас обидеть…

Кажется, мое бегство кое-кто принял на свой счет. И поделом. В следующий раз будет думать, прежде чем обвинять меня леший знает в чем.

Следом за мной, также ускорив шаг, спешили мои караульные. Вот уж репутацию я себе заработаю! Что ефрейтор, что сержант отлично слышали наш разговор, за исключением особо неприличных моментов.

Хотя, если быть совсем уж честной с собой, присутствие караульных меня успокаивало. Я могла не опасаться болта в висок или другого физического воздействия. Со всем прочим я могу справиться.

Лес принял меня радушно. Густая листва спрятала от жара двух звезд, птицы пели свои песни, стрекотали кузнечики и летала мелкая мошкара. Ближе к заброшенному фонтану, месту, которое располагалось вдали от Ольшенки и вдали от прогулочных дорожек, мошкара отстала и гостеприимству леса Большого парка я смогла порадоваться в полной мере.

Закрыв глаза, я подняла лицо вверх, подставляя его под пробивающиеся сквозь кроны мелькающие пятнашки желтого света.

"Выпусти меня. Я тоже хочу маны!" — произнес в моих мыслях Лили-Оркус, напрочь сбив благостный настрой. Ремня б тебе всыпать! — со злостью подумала я.

— Господа, мне требуется уединение. Я буду у того заброшенного фонтана. Можете его проверить, если хотите. И отойдите саженей на двадцать.

Переведя взгляд на скрытый пихтами и кустами калины фонтан, Юла сглотнул. Сержант попытался отдернуть белый воротничок своей форменной рубашки.

— Графиня, это место не пользуется популярностью, знаете? — сказал Юла, смущенный моим невежеством.