Моир направил мое сознание вперед в будущее, управляя прошлым, где-то замедляясь, где-то ускоряя события. Я вновь увидела моменты нашего знакомства, выяснения отношений, лечение переломов и последующих разборок. На отрезке прошлого, связанного с посещением заброшенного замка, учитель заострил свое внимание. Этот ад вспоминать не хотелось, но пришлось. Даже зная природу духов, богор меня ужаснул, как может ужаснуть запущенная гноящаяся рана, которую не залечить и которая ведет к смерти.

Моир задержался на моменте осмотра сокровищницы. Балом я хотела завершить транс. Дальше шло слишком личное. Но Моир воспротивился, и уже против моей воли увидел вчерашнюю сцену.

Выкинув Моира из своей головы, я вышла из транса. Моир улыбался. Ему дела не было до моей личной жизни. И уж тем более не интересовали поцелуи и телесные удовольствия. Будучи сильным духом, он давно отринул телесные привычки и тягу к удовольствию. Его забавляла моя реакция.

Я же пыталась справиться со смущением и злостью.

— Прости, мне нужно было увидеть его энергетику.

Я кивнула, соглашаясь.

— Твой друг почти умер, когда ты вмешалась. Но без вмешательства ангела смерти ничего бы не произошло. Его привлекла твоя настойчивость, и это стало его ошибкой. Он отошел от правил… — Моир замолчал, смотря сквозь меня задумчивым взглядом. — Знаешь, в одном из Нижних миров существовал ритуал братания, когда маги обменивались энергией. Более слабый маг за счет этого ритуала усиливал свой резерв. Ты сделала нечто похожее с косвенной помощью ангела смерти. Но если бы твой друг больше никогда не сталкивался с маной, не общался с тобой, с духами, то для него ничего бы не изменилось. А так мана пробила себе дорогу в новый сосуд. Уже однажды побывав в его теле, мана стала возвращаться. Он сам, не осознавая, чтобы справляться с нагрузкой, стал притягивать ману и постепенно увеличивать свой резерв.

— Энергия ангела смерти должна была меня убить?

— Непременно.

— Тогда?… Он нейтрализовал энергией жизни?

Моир не ответил.

Я и сама, наблюдая свое прошлое со стороны, догадалась, что произошедший обмен энергиями послужил отправной точкой. Только что мне теперь делать? И главное, как объяснить Дарену?

— Я могу только догадываться, что сделал ангел, — сказал, наконец, Моир.

Я ждала продолжения, но Моир снова ушел в себя.

Если Люциус действительно нейтрализовал действие своей Силы энергией жизни, то сильно помог и мне и Дарену. Хотя и не должен был вмешиваться в наши судьбы.

— Ритуал считался завершенным, когда братающиеся обменивались кровью. Довольно темная часть, которая позволяла установить связь и нарушить закон природы.

Я затаила дыхание. Спрашивать какой именно закон нарушал ритуал обмена кровью было бесполезно. Моир либо скажет сам, либо не скажет вовсе.

— Закон, по которому существо рождается и умирает в одиночестве.

Больше учитель ничего не сказал. Да мне и самой знать не хотелось. Я же не собираюсь проводить черные ритуалы. Пока еще я в своем уме и продавать душу тьме не намерена.

Напомнив напоследок, что его слова о том, что я могу рассчитывать на его помощь, остаются в силе, Моир исчез.

Чтобы осмыслить увиденное требовалось время. Время, чтобы разложить все по полочкам в голове и уже потом жить с этим дальше. Но времени у меня как раз и не было.

Я обошла кровать по кругу, пытаясь представить себя в алом платье и реакцию окружающих. Платье имело весьма дерзкий фасон, напоминающий наряд уличной танцовщицы. Верхние юбки позволяли двигаться свободно, так же как и атласный корсет, который шнуровался по бокам, и был довольно удобен. К тому же, в жару, которая с момента как я проснулась, довольно старательно облизывала каждый участок тела, напоминая, что через пару дней начнется межсезонье, подобное платье просто находка.

Если я появлюсь прилюдно в этом платье, вряд ли кто-то заподозрит что-то магическое в моих действиях. Скорее все решат, что я красуюсь, выставляя и особое положение, позволяющее пренебрегать законами моды, и право носить оружие. А сейчас мне нужно скрыть от любопытных глаз свои цели и возможности.

Когда я надевала ножны поверх шифоновой юбки, Шура вернулась.

— Сегодня все мероприятия отменены, госпожа, и даже трапезы, поэтому я принесла Вам завтрак, — сказала горничная бесцветным тихим голосом, ставя поднос на низкий столик у кресла.

— Ты очень добра, Шура. Спасибо, — ответила я, присматриваясь к девушке. С чем связано её неожиданное самопожертвование? Полтора часа назад она тряслась от страха, и было похоже, что желание мне прислуживать добровольно у неё отбило напрочь.

— Благодарю, но это моя работа, — ответила Шура, но внутренне расцвела от похвалы и зарделась от смущения. Реакция девушки была вполне правдоподобна, но не объясняла её внезапный альтруистический порыв.

Моя кожа вновь выглядела нормально, как у всех людей, платье в кровавых пятнах я сняла и даже немного успокоилась после купания. Было похоже, что девушка постаралась вычеркнуть из памяти неприятное впечатление, но забыла всерьез вряд ли.

— Еще до бала я взяла на себя смелость заказать Вам еще два платья. Ведь графине надлежит иметь большой гардероб! Привезли ткань, очень легкую, как раз на межсезонье.

Оторвавшись от созерцания своего отражения, я поощрительно улыбнулась Шуре. Зачем же ты пришла? Если не скажет в ближайшие десять минут, дело не чисто.

— Одно будет по фасону, как белое, и те, испорченные… — тут Шура замялась, но быстро сумела взять себя в руки, — по цвету темно-синее, не броское, как Вы и хотели. Другое стального цвета, из тончайшего атласа. Ткань уже привезли, надо определиться с фасоном.

— Очень хорошо. Синее не готово?

— К вечеру доделают. Говорят, заказов очень много. Но я сказала им, что для мага императора надо все делать перво-наперво, а остальные потом! — голос её слегка дрожал, вторя внутреннему состоянию.

— Хорошая новость, Шура. Как будет готово, принеси мне. Фасон серого пусть будет такой же, как и остальные, без корсета.

Мы обе посмотрели на мое платье. Каждый поворот туловища приводил в движение легкую струящуюся ткань юбки, собирающуюся множеством складок. Алая ткань подчеркивала белизну моей кожи и темноту волос, добавляя мне еще большей загадочности. Хотя куда уж больше?

Как призналась Шура, спустя минуту молчаливого восхищения, это алое платье было взято из карнавальных запасов камеристки Престольного дворца и перешито под меня.

— Чудесно, госпожа! Вам очень к лицу! — Шура хлопнула в ладоши.

Она так и не сказала зачем пришла. Что заставило меня перевести взгляд на поднос с едой. Все-таки подкупить бедного, а тем более нуждающегося, человека проще простого. Если вспомнить, что у Шуры болеет мать, можно даже придумать предательству горничной достойное оправдание.

Вместо того, чтобы улыбнуться девушке в ответ, я посмотрела на неё холодно и серьезно.

— Ты так заботлива сегодня… — сказала я, предоставляя ей последний шанс отступить или признаться.

Улыбка сошла с лица Шуры, как и румянец. Она даже икнула от неожиданной смены моего настроя.

— Да, — ответила Шура сиплым голосом. Видимо пересохшее горло мешало сказать ей то, что хотелось.

Я указала одним взглядом на сок, стоящий на подносе.

Она еще сильнее побледнела, но перечить не решилась.

Выпив залпом пол стакана, она снова икнула.

— Простите, графиня. Мне нужно было сразу признаться, но я не знала, как сказать и как вы отреагируете на мою дерзость, — выпалила Шура на одном дыхании и снова икнула. Взглянув на оставшийся в стакане сок, девушка допила его, решив, что лучше допить сок, чем икать в моем присутствии.

Я молчала, решив дать ей возможность высказаться.

— Марьяша и Агнесс попросили отнести вам завтрак. Это кухарки наши. А их просила Дунька передать Вам просьбу. Она сказала, что Вы обещали ей помочь с родами. Так вот Дунька уверена, что сегодня родит. Сон ей был, — Шура нервно засмеялась.