— Говорите яснее, ефрейтор, — ответила я тоном, гораздо более холодным, чем того заслуживал добрый ответственный Юла.

— Это место имеет дурную славу, графиня, — пришел на выручку ефрейтору сержант.

— Дурнее, чем имею я? — спросила я.

Моя прямолинейность смутила сержанта, а Юла и вовсе пошел красными пятнами.

— Это место любила покойная мать императора Николая, — сказал сержант и замялся.

Мои телохранители переглянулись.

— Она любила здесь бывать. Именно здесь она умерла, но никто не знает, почему это случилось. Её нашли с книжкой в руках, лежащую на скамейке, — сказал Юла, понизив голос почти до шепота.

— Это ничего не значит, ефрейтор, — ответила я, внутренне успокаиваясь.

— Кто оставался здесь один, говорили, что им чудился призрак королевы и всякие голоса, — с пылом зашептал Юла, бросая по сторонам тревожные взгляды.

— Это всё? — спросила я, скрестив руки под грудью. Мне начинали надоедать эти детские страшилки. Подумаешь, призрак! Тоже мне невидаль.

— Можете сходить перекусить пока, раз так сильно боитесь, — сказала я.

— Ну что Вы, нет. Мы не оставим вас одну! — воскликнул Юла, но голос его предательски сорвался.

— Ни в коем случае, графиня. У нас приказ, — сказал сержант ровным выдержанным голосом.

— Вы мне будете мешать. Так что можете обходить фонтан по кругу. Будете далеко от фонтана, и за свою безопасность я могу не волноваться.

Я снова поморщилась, что опять же мои собеседники приняли на свой счет. Лили-Оркус бесстыдно ржал в моих мыслях, услышав, с чем связан страх двоих мужчин. Ему, может, и было смешно. Но мне не очень. Как и ефрейтору с сержантом, которые, кажется, решили, что я сочла их редкими трусами.

— Я настаиваю, — ответила я, прежде чем сержант поймет, что оскорбленная гордость аргумент весомее, чем будущий страх. — Мне нужно уединение. Когда вы будете рядом, я не смогу сосредоточиться.

Караульные слегка поклонились.

— Мы будем неподалеку. Если что, только крикните и мы будем рядом.

— Хорошо, — ответила я с улыбкой. Смелость все же вызывала уважение.

Я села между кустами калины и фонтаном, так чтобы лихие наездники, изредка проносящиеся по лесу Большого парка, меня не заметили. Как я успела убедиться в прошлый свой визит, ближе ста саженей к фонтану никто не подходит. После поведанной истории об императрице становилось понятным почему. Хотя, честно говоря, император Николай мог бы лучше позаботиться о любимом месте его матери, не смотря на то, что она так и не упокоилась и приходит сюда. Нам же всегда хочется вернуться в место, которое любишь, и которое по-прежнему радует. Так стоит ли за это осуждать призрака?

Начну со сложного. Закрыв глаза, я сосредоточилась на Spiritus exercitus. Настроившись на волну огненной стихии, я вызвала грифона. Он появился надо мной, бесшумно хлопая крыльями, и распространяя жар. Ослабив контакт с грифоном, я настроилась на стихию земли. На смену внутреннему свету и внешнему жару пришла тьма и холод. Имор выплыл из поросшей травой земли и белесой бесформенной тенью завис в двух саженях от меня. Удерживать контакт с двумя духами стало сложнее. Переключаясь с грифона на имора, я принялась отдавать им распоряжения. После часа тренировки контроль стал даваться легче, но все равно нужно было держать концентрацию и прилагать максимум усилий. Если нить контакта с одним из духов терялась, приходилось налаживать её снова и снова.

Перед тем как вызвать келпи, я немного восполнила резерв маны. Немного — потому что удерживать контакт с духами и впитывать ману оказалось задачей не из простых.

Вызвать келпи получилось с третьей попытки. После того, когда мне удалось нащупать грань, до которой можно ослабить контакт с духами, но не разорвать совсем. Достигнув состояния этой тонкой грани, я смогла настроиться на водную стихию.

Отдавать распоряжения трем духам, даже по очереди, не получалось. Либо разрывалась связь с келпи, либо духи не понимали к кому именно я обращаюсь.

К третьему часу тренировки по моей спине текли ручьи пота, тело дрожало и я готова была упасть на траву и разрыдаться. Только вряд ли мне помогут слезы, когда маги, устроившие анархию смерти в Виргане, нападут на Карплезир. Поэтому выполнив дыхательную гимнастику для успокоения, я продолжила.

Через два часа, отпустив духов, я рухнула в траву. Утро незаметно для меня перетекло в день, заменив лесную свежесть духотой. Хотелось закрыть глаза и забыться, но червячок тревоги грыз изнутри.

Позволив себе отдохнуть, я почувствовала, что бессилие отступило. С притоком новых душевных сил мана притягивалась на порядок легче. Предстоящая работа с накопителем больше не казалась изощренной пыткой.

Полностью заполнить браслет маной я физически не смогу. Но даже две трети может сыграть важную роль в защите Карплезира.

Как это часто бывает, увлекшись процессом, я не заметила пролетевшего времени. Когда руна, сохраняющая ману в физическом резервуаре, была наложена, я открыла глаза и заметила, что оранжевый диск Эндимиона сместился на ладонь к западу, а маленький, но яркий желтый диск Эндимиона в зените.

"Я хочу полетать. Выпусти меня" — вновь пробился в поток моих мыслей Лили-Оркус. В процессе работы над накопителем дух-помощник молчал, что очень разумно с его стороны. Может, я слишком строга к нему? Но как иначе, когда он еще так беззащитен, словно ребенок? С тем отличием, что может лечить людей и мало похож на человека.

— Госпожа магиня, Вы не справедливы к юному духу, — ответила женщина, будто услышав мои мысли.

Вздрогнув от неожиданности, я оглянулась. Сбоку от меня висел в воздухе призрак женщины, одетой в пышное платье, с диадемой на голове. Призраку в момент смерти было около тридцати. Женщина сумела сохранить к этому возрасту красоту, не смотря на появившуюся косметику и её вред для кожи.

— Нет, в этом не было нужды, — ответила императрица Ликана и засмеялась приятным грудным смехом. — Но спасибо за комплимент. Знаете, мне редко их говорят.

Я сосредоточилась, закрываясь ментальным щитом от призрака. Может, я к ним отношусь и нейтрально, но копаться в своих мыслях не позволю. Расслабилась я, как посмотрю, вдали от бестелесных сущностей разных рангов, и их привычки лезть другим в голову.

Призрак императрицы оказался с сюрпризом. Императрица не только сумела удержаться от перерождения, что по силам лишь магам, но и умудрилась набраться силы.

Императрица имела цветную непрозрачную оболочку, могла говорить, и как выяснилось, читать чужие мысли. Не удивлюсь, если она умеет воздействовать на физические предметы. Видимо, изобилие маны в её любимом месте помогло ей перейти на более высокий план существования.

Почувствовав ментальный щит, женщина заметно огорчилась. Уголки её губ опустились, а глаза почти наполнились слезами.

— Зря Вы так, графиня. Я ведь хотела помочь.

Подтверждая мою гипотезу, женщина сорвала цветок и понюхала его. Настроение её улучшилось, а мое наоборот. Она либо правда чувствовала запах, либо пыталась запугать меня.

— В чем именно, Ваше величество? — спросила я.

— О, мне так давно не говорили "Ваше величество"! — воскликнула она, мечтательно возведя очи к небу, — Я так соскучилась по этому…

Она опустилась на обод чаши фонтана, подмяв по себя цветы. Я видела как мана дождем капает на императрицу, и не верила своим глазам. Материальный, ощущающий запахи призрак, который поглощает ману. Это еще невероятней, чем привязанный к амулету дух со статусом "Лили", самостоятельно поглощающий ману.

— Это мое место. Оно знает меня, поэтому кормит Силой, — ответила Ликана и перевела на меня тяжелый серьезный взгляд старого опасного существа.

Желудок неприятно сжался, но я напомнила себе, что могу защититься.

— Так почему ты держишь в неволе юный дух? — спросила она, всматриваясь в оба медальона, висящие на моей шее.

— Потому, что он мал и неопытен. Его могут обидеть! — ответила я, про себя договорив: например, такие сильные заматеревшие призраки, как ты.