— Думаешь, я не знаю этого? — с яростью ответила Мэй. — Он дал мне шанс выстрелить в Селесту. Я им воспользовалась и ни капельки не жалею. Я хотела отомстить и разрушить ковен. У Ярмарки больше нет лидера, так пусть и у магов не будет. Я восстановила статус кво.

Алан потер лоб, разглаживая морщинку.

— Ты не сочла нужным сказать нам об этом. Взять пистолет у Джеральда Линча — это достойно упоминания, не считаешь?

— Забавная ситуация происходит, когда ты не делишься с людьми своими планами. Они тоже перестают доверять тебе. Если бы ты пришел ко мне за помощью, я сделала бы все, чтобы помочь. Если уж на то пошло, я умерла бы за тебя. Но я не обязана быть честной с тобой, мы оба это знаем.

— Да, — чуть слышно ответил Алан. — Ты права. Прости, Мэй.

— Ты просто хотел убедиться, что я знаю, что делаю, — сухо кивнула Мэй. — Успокойся. В основном, знаю. Доверься мне.

— Я пытаюсь, — пробормотал Алан.

Он встал с дивана, двигаясь так неловко, что Син видела, насколько он устал. Конечно, ему пришлось одному укладывать детей спать, пока они не вернулись домой. Син бесшумно скользнула в тень, давая ему пройти в спальню, не столкнувшись с еще одним человеком, нуждающемуся в его помощи. Син вернулась в гостиную, когда дверь в комнату Алана мягко захлопнулась. Мэй и Ник сидели к ней спиной. Мэй слегка развернула кресло, и Ник сел у ее ног, как раньше сидел у ног Джейми или Алана.

— Я бы спросил, как ты, — сказал Ник, — если бы не боялся, что ты мне ответишь. И в ужасе, что ты разревешься.

— Я не собираюсь плакать.

— Прямо от сердца отлегло.

Мэй сняла серьги-висюльки, сложив их в сверкающие кучки на подлокотнике своего кресла, скинула каблуки и свернулась калачиком в кресле. Казалось, холодный голос Ника убаюкивает ее.

Никто не собирался строить дальнейшие планы, как и Син, они понятия не имели, что делать дальше. Все очень устали.

— Я в порядке, — сказала Мэй Нику, — или думаю, что буду. Мне не нравится делать такие вещи. С другой стороны, я чувствую облегчение. Ведь, если я чувствовала ненависть к такому повороту событий даже одержимая местью, значит, я всегда буду ненавидеть такой вариант решения проблем. Это заставит меня искать другие варианты.

— Убийство — верный вариант, как по мне, — откликнулся Ник.

— Потому что это самый легкий путь. — Мэй кивнула. — И становится все легче с каждым разом. Я не собираюсь планировать убийство снова, но я чувствовала, что должна сделать это. Я рада, что именно я это сделала.

Ник не ответил на это, Син тоже не нашла подходящие слова утешения на такое признание.

— Ты помнишь, что ты сказал мне, когда я впервые убила человека? — спросила Мэй.

— О, сладкие воспоминания нашей юности, — протянул Ник. — Хорошие были деньки, хорошие.

Мэй хихикнула, после этого снова воцарилось молчание.

— Хорошо сработано, — сказал, наконец, Ник.

— Спасибо, — Мэй откинула голову на спинку кресла.

Син вернулась в комнату Ника, где спали дети, и прилегла на кровать, вновь обнимая сестру. У нее была целая и невредимая Лиди — единственное светлое пятно в этой темной ночи.

Кровать Ника не была рассчитана на троих. Син балансировала на краю какое-то время, стараясь не потревожить детей. Хрупкое равновесие нарушили голоса в холле. Голос Алана.

— Куда ты идешь, Ник?

— Мой новый хозяин свистнул, — кратко ответил демон.

Син на цыпочках подошла к двери и выглянула как раз вовремя, чтобы увидеть пораженное лицо Алана. Мэй схватила Ника за запястье, не менее потрясенная. Син с горечью подумала, что для победительницы та выглядит слишком расстроенной. Мэй получила жемчуг и Ярмарку, отомстила за мать, и Алан считал ее совершенством.

— Позаботься о Джейми, не важно, что он сделает. Пожалуйста!

— А у меня есть выбор? — проворчал Ник. — Я бы предпочел выкинуть его за борт, и чтобы в воде оказались акулы.

— Поклянись!

Ник отшатнулся, увидев на лице Мэй выражение полного отчаяния. Она не отпускала его запястье, сосредоточенно глядя ему в глаза, словно хотела загипнотизировать и заставить выполнить ее волю.

— Клянусь, — резко ответил Ник. Девушка выпустила его руку, и дверь за ним захлопнулась.

— Я лучше пойду домой, — Мэй расправила поникшие плечи. — Могу я одолжить куртку? Я оставила пальто на яхте.

— Конечно, — нежно сказал Алан, провожая девушку в свою комнату, чтобы выбрать одежду. Дверь слишком громко хлопнула. Син повернулась на звук возни на кровати. Лиди уставилась на нее затуманенными глазами, волосы спутались в беспорядке.

— Эй, малышка, привет, — Син тихонько присела на край постели, укладывая девочку обратно на подушку. — Эй.

— Син, — прошептала Лиди. — Прости.

Танцовщица заправила прядки волос за уши Лиди.

— В этом нет твоей вины, — сказала она.

— И твоей тоже нет, — прошептала в ответ Лиди.

— Да, я знаю, — Син продолжала гладить волосы сестренки. — Я ни о чем не жалею. Мы здесь, все вместе. Все могло быть гораздо хуже.

Син говорила как можно убедительнее, чтобы показать, что не обижается и не сердится на Лиди. Горячее питье было бы кстати, подумала Син, когда сестра снова заснула. Она вышла на кухню и обнаружила там Алана, сидящего за столом. Лунный свет заливал кухню, проникая сквозь застекленный люк в крыше.

— Кофе? — спросила Син. Алан взглянул на нее и вымученно улыбнулся. Паршивая попытка.

— Ага.

Син поставила чайник и занялась поисками чашек, совершив эпический квест в поисках чайной ложки. Алану впервые нечего было сказать. Никаких лекций, лирических отступлений и экскурсов в литературу. Не спрашивал он и о самочувствии. Син тоже понятия не имела, о чем говорить. Она сделала кофе. В тишине темной кухни единственным звуком было звяканье ложки.

— Вот, — Син протянула Алану кофе через плечо. На этот раз, поднимая на нее глаза, он даже не пытался улыбаться. Алан выглядел таким потерянным, что Син поставила чашку на стол, инстинктивно коснувшись его волос, утешая. Алан замер, ошеломленный тем, что кто-то проявил подобное по отношению к нему. Он вздрогнул всем телом, расслабил плечи и на мгновение прижался лицом к внутренней стороне запястья Син, а затем отстранился. Син взяла свою чашку кофе и пошла к двери.

— Синтия, — окликнул ее Алан, отодвигая стул. Син подумала, что ей нравится страдать, потому что она повернулась. Оба замерли. Алан, прислонившись к кухонной стене, а Син — в дверях. Да, ей явно пора поговорить с кем-то о своих наклонностях мазохистки. Желание прикоснуться к Алану было почти нестерпимым, и она шагнула к нему. Он сразу же обнял ее за шею, привлекая к себе. Девушка уткнулась лицом в его ключицы, сдерживая безумные порывы. От Алана знакомо и успокаивающе пахло сталью и ружейным маслом. Он погладил ее по скрученным в узел волосам и шепнул ей в ухо: «Я так волновался за тебя».

 Син изумленно подняла глаза и тут же поняла, что это ошибка. Алан был так близко. Стекла очков отбрасывали серебряные блики лунного света, а глаза за ними светились искренним беспокойством. Это будет так просто – притянуть его голову на пару дюймов ниже.

— Да? — грубо спросила Син.

Ей тело напряглось, как натянутый лук. Она — танцовщица, и умеет контролировать себя, не выдавая дрожь. Она не позволит одурачить себя снова. Алан погладил ее по затылку снова, его пальцы замерли. Он закрыл глаза и поцеловал её. Син выронила чашку с кофе, едва он прикоснулся к ее губам. Никто не обратил внимания на звон разбитой посуды. Син обвила шею Алана руками. Он целовал ее снова и снова теплыми губами, переплетая свои пальцы с её и  прижимаясь всем телом. Син чувствовала его руки на своей спине, когда он стиснул ее крепче. Безграничное счастье заливало теплом все её существо, наполняло восторгом. Алан целовал ее медленно, глубоко и нежно.

Они наткнулись на кухонный стол.

— Боже, ты в порядке? — обеспокоенно воскликнула Син, прерывая поцелуй. Алан кивнул.

— Слава богу. — Прошептала Син, уселась на стол, притянула его за рубашку и снова поцеловала.