Он начал с кухни. Холодильник был почти полностью заполнен замороженными продуктами, означающими, что готовить будет не слишком сложно. Бен выбрал две пиццы и немного повозился с духовкой, прежде чем сумел включить её. Разобравшись с этим, молодой человек пошёл наверх и вычислил спальню Тима.

Бен вошёл и почувствовал себя странно опьянённым этим моментом. Вся комната пахла Тимом, будто кто-то наполнил бутылку его сущностью и щедро разбрызгал аромат подростка в воздухе. Находиться здесь было так интимно. В каком-то смысле всё, присутствующее здесь, было представлением Тима, отражением его вкусов и местом, где проходит его частная жизнь. У взрослых для распространения своего существа был целый дом и, может быть, кабинет или рабочее место. У их детей частная жизнь вмещалась только в одну комнату. В этом маленьком пространстве Тим жил, спал, говорил по телефону, смотрел телевизор, мастурбировал и делал всё остальное, что ему хотелось.

Бен сел на королевского размера кровать и огляделся. Большую часть стен покрывали музыкальные и бейсбольные плакаты. Ему весь спорт казался скучным, но, по крайней мере, в некоторых его видах участвовали довольно-таки горячие атлеты. Единственным исключением в общей мешанине постеров была абстрактная картина, набор холодных цветов, которые могли изображать океан или волны. Некоторое время парень смотрел на неё, задаваясь вопросом, почему её сюда повесили. Её выбрал Тим, или это была идея его мамы?

Напротив Бена стоял комод, поддерживающий средних размеров телевизор и видеомагнитофон. Дверь шкафа и книжные полки были от него справа, на этот раз действительно заполненные подразумеваемым содержимым. Бен просмотрел названия, надеясь уловить намёк на то, что Тиму нравится читать, но не смог этого сделать. Книги были смесью совершенно разных стилей, некоторые из них даже были написаны на испанском. Его вкус в музыке распознать было легче, стойка с дисками не содержала ничего, кроме популярной альтернативной музыки. Что ж, и саундтреки к "Русалочке". Бен мысленно отметил это как потенциальное орудие.

Он остановился, чтобы выглянуть в окно спальни на длинный, хорошо ухоженный задний двор, прежде чем вернулся к комоду за сменной одеждой. Носки найти оказалось легко, как и нижнее бельё. Он не особо тщательно исследовал содержимое этого ящика. Это казалось обманом, как заглядывать в конец книги, так как он надеялся открывать для себя нижнее бельё Тима одно за одним во время жарких встреч. Бен рассмеялся над своей самонадеянностью и пошёл к шкафу за майкой и джинсами.

Молодой человек отнёс эти вещи и подушки обратно вниз, своему пациенту. Вскоре была готова и подана пицца. Они ели вместе, переключая каналы туда-сюда с MTV на VH1, чтобы избежать рекламы, смеясь с большинства клипов, но искренне наслаждаясь малой их частью. Звучало несколько песен, которым Бену хотелось подпеть, но впервые в жизни он слишком стеснялся выступать. Наконец заиграла новая версия "Killing Me Softly" в исполнении "Фуджис", и это была слишком идеальная возможность себя проявить.

Бен вложил в песню всего себя, держа темп вместе с вокалистами и практически перепевая голос Лорин Хилл. Тим сел прямо, широко раскрыв глаза в изумлении. Он хлопал и неистовствовал, когда песня закончилась, и следующий час пытался заставить Бена подпевать и некоторым другим клипам. Некоторые, как Бек, были безнадёжны, но с некоторыми из них Бен был способен справиться.

Через некоторое время Тим выключил телевизор.

— Так каково быть геем? — спросил он, заставая Бена врасплох.

— Думаю, так же, как и кем-то другим, — ответил он. — Каково быть тем, кем являешься ты?

— Натуралом, — заверил его Тим. — Ты за это не много получаешь? В смысле, все в школе знают, верно?

Бен кивнул.

— Я удивлён, что тебя не избивают каждый день.

— Я получаю много дерьма, — сказал он, пожав плечами, — но получал ещё до того, как признался, по совершенно другим причинам. Сейчас всё не особо изменилось. Не совсем.

— Я догадываюсь, что это правда. Если не одно, так другое.

Бен закатил глаза.

— Как будто ты знаешь. Должно быть, тяжело быть качком с богатыми родителями и новеньким спорт-каром. Люди, наверное, беспощадно над тобой издеваются.

Усмешка Тима стала дерзкой.

— Когда ты так говоришь, кажется, что у меня всё хорошо, но я всё равно терплю дерьмо от других людей. Пропусти мяч или не успей добежать до базы, и твоя команда набросится на тебя, особенно, если вы проиграете.

Бен постарался сделать так, чтобы не выглядеть убеждённым.

— Ну, хорошо, тогда как насчёт этого? — улыбка с лица Тима исчезла. — В прошлой школе моя бывшая девушка рассказала всем, что я её изнасиловал, только потому, что я её бросил. Ко мне подходила каждая девушка в школе и говорила, что я сумасшедший придурок. Некоторые даже пытались ударить меня коленом между ног. Это было безумие.

— Что случилось?

— Что ты имеешь в виду? Ничего не случилось. Её слово против моего, но она не пошла в полицию и не сделала ничего такого, потому что знала правду. Всё утихло спустя какое-то время, но после этого люди стали относиться ко мне по-другому. Ты себе даже не представляешь, как я рад начать всё заново.

— Звучит привлекательно, — признался Бен.

— Ты бы всё равно признался? Если бы переехал на другой конец страны, где тебя никто не знает, признался бы снова?

— Да, — незамедлительно ответил молодой человек. — Ты шутишь? Что бы я делал в другом случае? Притворялся, что мне нравятся девушки, и начал бы с ними спать?

В ответ Тим только пожал плечами.

— Я определённо снова сделал бы каминг-аут. Это мой единственный шанс встретить другого гея. За объявление платят. По крайней мере, в теории.

— Никакого везения на личном фронте? — с весёлым выражением лица спросил Тим.

— Не совсем. Не в любви, по крайней мере.

Вычурные часы с кукушкой пришли к жизни, маленькая птичка выскакивала и возвращалась в свой маленький домик семь раз.

— Боже, мне надо домой, — Бен спешил уйти, надев ботинок не на ту ногу, прежде чем понял это и потянулся за другим. — С тобой всё будет в порядке? В холодильнике напитки и закуски, а также остатки пиццы, они на тумбочке. Тебе принести?

— Не, я справлюсь.

— Я подумал, что зайду утром приготовить завтрак и проверю тебя, а затем ещё раз днём?

Бен не планировал делать из этой фразы вопрос. Он хотел сказать это так, будто это было очевидной вещью.

— Да? —также с вопросом ответил Тим. — Ты сделаешь это для меня?

— Это и чертовски много чего ещё.

Слова вылетели из его рта раньше, чем мозг смог их остановить. Бен мог только нервно посмеяться, чтобы всё исправить, и это, вероятно, выставило его дважды сумасшедшим.

— Эм, ну что, тогда увидимся завтра, — произнёс он, прежде чем ринуться к двери.

Блины получились правильной формы — круглые и плоские. Ещё они были пористыми, как им и следовало. Только цвет подвёл. Первые несколько блинов сошли со сковороды альбиносной версией нормального коричневого многообразия. Следующие три были практически чёрными. Бен понятия не имел, что делает не так.

Он три или четыре раза прочёл и перечитал простые инструкции в маминой «Кулинарной книге Бетти Крокер» и даже выписал всё основное, но эти блины совсем не казались правильными. Молодой человек переложил последний блин на тарелку к остальным и щедро полил их все сиропом, чтобы скрыть недостатки.

Если Тим и заметил, что с ними что-то не так, то не признался. Может быть, помогло то, что он принял обезболивающее полчаса назад, когда пришёл Бен. Его взгляд определенно был стеклянным, когда Бен представил своё творение. В течение пяти минут вся тарелка была очищена и начисто вылизана.

— К такому парень может и привыкнуть, — одобрительно произнёс Тим, когда Бен понёс тарелку обратно на кухню.

Следующей просьбой Тима была ванна. Эта мысль последние несколько дней была объектом уже не одной фантазии Бена. В них ему приходилось помочь своему бедному, беспомощному инвалиду снять одежду, уложить того в ванну и вымыть каждый аппетитный уголок и часть тела. Конечно же, это привело бы к непроизвольной реакции со стороны Тима, такой напряжённой, что он молил бы Бена об облегчении.