что я хочу, чтобы ты увидела. А порой ты видишь то, что хочешь видеть сама.
– Прости.
– Послушай, я не стремлюсь создавать тебе проблем с деканом. Я просто думал, что ты
ботанка. Горяченькая, но все же ботанка.
– Спасибо.
– И если ты желаешь сохранить все в секрете из-за вашей с Келланом политики об
«отсутствии веселья» в квартире из-за того, что не хочешь, чтобы декан дышал тебе в спину и
чтобы твое имя не появилось в том чертовом списке, то все в порядке. Но я не буду этого
делать, если ты стыдишься быть замеченной со мной.
– Я не стыжусь.
– Если твое имя появится на той стене, я лично отправлюсь туда с бутылкой растворителя
и сотру его, ладно?
– Ладно, Кросби.
Его плечи расслабились, а щеки порозовели. Он старается. Любитель вечеринок, за
которым табуном бегают женщины, и кажется, будто все дается ему легко, пашет сильнее
любого из моих знакомых. И любого из тех, кем я пытаюсь казаться.
Официантка приносит счет, Кросби достает деньги и кладет их на стол, придавив сверху
солонкой.
– Я могу заплатить, – предлагаю я, но он качает головой и встает.
– Давай просто свалим отсюда.
Мы надеваем куртки и направляемся к входной двери. Кросби придерживает ее для меня,
и я слышу, как его окликает пара голосов. Он приветствует их в ответ, но не останавливается, а
я спешу выскользнуть в холодную ночь, мое дыхание на морозном воздухе тут же окутывается
облачками пара. Мы пришли сюда прямо из кинотеатра, так что тихонько бредем обратно к его
машине на почти пустую парковку.
Замки на дверцах машины не автоматические, так что я ожидаю пока он открывает мою и
дожидается, чтобы я села на свое сиденье, прежде чем закрыть за мной дверцу. Его манеры, его
неожиданная честность – это обескураживает меня, и мои руки немного трясутся, когда я
91
N.A.G. – Переводы книг
тянусь через водительское сиденье, чтобы поднять пластиковый фиксатор на его стороне. Он
плюхается на сиденье, вставляет ключ в разъем и включает обогрев в салоне на максимум. Из
вентиляционных отверстий вырывается прохладный воздух, и я протискиваю руки между
колен, чтобы согреться. Кросби трет свои ладони, а после того как с лобового стекла исчезает
тонкий слой тумана, кладет руки на руль.
– Готова ехать? – спрашивает он.
– Да.
– Тебе еще что-нибудь нужно в Гэтсби?
– Нет.
Мы доезжаем до автострады в тишине, больше похожей на неловкую в стиле не-знаю-
что-сказать, чем на гневную. Наконец-то Кросби тянется и делает радио погромче. Салон
заполняет старая попсовая песня, и я вспоминаю как прошлой зимой была ужасная снежная
буря, а мы с Марселой и Нэйтом оказались в ловушке в кофейне на всю ночь. Марсела
включила эту песню на своем телефоне и показывала нам танец, который она демонстрировала
на шоу талантов в третьем классе, где заняла второе место. Помню, как Нэйт протянул ей
печенье в форме звезды и сказал, что если бы он судил, то она бы заняла первое место. Он
делал столько милых вещиц для нее, а она совершенно их не замечала.
– Мне жаль, что ранила твои чувства, – умудряюсь я ляпнуть, когда Кросби сворачивает
на мою улицу.
Он молча паркуется под деревом в трех дверях ниже по улице. Свет уличных фонарей не
попадает на нас, и мы оказываемся в коконе темноты. Он поигрывает пальцами на руле.
– Все в порядке. Этого не произошло.
– Думаю, что все же ранила.
Он переводит на меня взгляд.
– Нет.
– Спасибо за кино и за начос.
– Пожалуйста.
– И за иллюзию.
Он нарочито смеется.
– В любом время.
Я отстегиваю ремень безопасности. Мне следует убраться из машины и позволить этому
странному нечто между нами испариться, но я этого не делаю. Напротив, я залезаю с ногами на
сиденье и встав на колени тянусь через рычаг передач, чтобы поцеловать Кросби. Беру в
ладошки его лицо и соединяю наши губы, ожидая, что меня остановят, как поступил он в свое
время, ожидая подобного с моей стороны в тот первый раз, но он этого не делает. Я
поглаживаю его уши, волосы и напряженные мышцы шеи – все то, о чем я думала. Его волосы
представляют собой подстриженную копну непокорных прядей, но они на удивление мягкие, и
проводя ноготками по тыльной стороне ушей, я чувствую его вздох. Легонько впиваюсь зубами
в его нижнюю губу, отчего он издает гортанный стон и приоткрывает губы. Я проскальзываю
языком в его рот и он, наконец, кладет руку мне на затылок, лишь крепкий нажим его пальцев
указывает на то, что ему нужно это так же сильно, как мне.
Но я хочу гораздо большего, чем это и, если судить по нарастающей, бешеной
интенсивности наших поцелуев – он тоже. Мое сердце пускается вскачь, когда я расстегиваю
свою куртку и стягиваю ее с плеч. Кросби приоткрывает глаза, в темноте белки едва заметны.
– Ты хочешь… – он не заканчивает предложение, как я уже вновь целую его, снимая с
него куртку и расстегивая его рубашку. Ноготками слегка царапаю ему грудь, а он отстегивает
свой ремень безопасности и старается максимально развернуться ко мне в тесноте салона. Я
хочу оседлать его, трахнуть, объездить, но на водительском сиденье недостаточно места для нас
двоих.
– Нора, – вздыхает он.
– Хочу, – выдыхаю ему в губы.
– Ты… – он быстро озирается по сторонам, оценивая ситуацию. – Ладно. Держись. –
Приподнимает мои бедра, чтобы получить возможность самому перебраться через рычаг
передач и устроиться на моем сиденье. Он откидывает спинку кресла, и я накрываю его собой,
повсюду руки, губы и жар.
– Тебе нужно их снять, – бормочет он, погружая пальцы за пояс моих джинсов. Я мямлю
что-то невнятное, стараясь скинуть кроссовки, не заехав при этом в промежность Кросби, после
чего мы общими усилиями стягиваем с меня джинсы и трусики, пока одна моя нога не
освобождается, давая возможность оседлать его должным образом.
Джулианна Киз
«Под вопросом»
Колледж Бернема # 1
Его глаза открыты и устремлены на меня, когда он в свою очередь расстегивает на себе
джинсы и высвобождает свою эрекцию. В салоне слишком темно, чтобы я могла оценить ее в
полной мере, но замечаю, что он двигает рукой и понимаю – гладит себя. В прошлый раз он
сделал также, и мне даже не довелось к нему прикоснуться.
– Позволь мне самой, – шепчу ему в губы. Моя рука заменяет его, и мы оба стонем. Он
толстый, горячий и твердый – именно такой, как я хочу и в чем нуждаюсь. Еще до того, как он
проскальзывает рукой мне между ног из меня вырывается стон, а от того как его пальцы
растягивают, дразнят, готовят меня, я горю желанием вобрать их в себя и взорваться. Хотя на
улице мороз, чувствую, как у меня увлажнилась спина, вижу проступившие бисеринки пота и у
Кросби на висках, отражающиеся в едва пробивающемся в салон лунном свете.
– Дай достану презерватив, – мычит он и тянется к бардачку. В рекордное время он
находит его и натягивает, мгновение спустя я уже медленно впускаю его в себя. Дыхание
перехватывает от ощущения совершенства и удовлетворения. Огромное облегчение после
напряженного ужина. Мышцы слабеют, а бедра подрагивают, когда я стараюсь сдержаться,
чтобы не вобрать его слишком быстро, вздрагиваю, когда он наконец оказывается полностью
во мне и мне удается отдышаться.
– Нора, – шепчет он, касаясь ладонью моего лица и целуя. Мы тесно прижимаемся, и
даже через майку я чувствую жар его кожи, быстрое биение сердца. Он целует меня глубоко,
насыщенно, словно с каким-то значением, и хотя я хотела его трахнуть, похоже, у моего тела
есть другие соображения. Вместо этого я плавно скольжу на нем вверх-вниз, двигаясь медленно
с трением и пьянящим возбуждением, достигая вершин, о существовании которых даже не