что я хочу, чтобы ты увидела. А порой ты видишь то, что хочешь видеть сама.

– Прости.

– Послушай, я не стремлюсь создавать тебе проблем с деканом. Я просто думал, что ты

ботанка. Горяченькая, но все же ботанка.

– Спасибо.

– И если ты желаешь сохранить все в секрете из-за вашей с Келланом политики об

«отсутствии веселья» в квартире из-за того, что не хочешь, чтобы декан дышал тебе в спину и

чтобы твое имя не появилось в том чертовом списке, то все в порядке. Но я не буду этого

делать, если ты стыдишься быть замеченной со мной.

– Я не стыжусь.

– Если твое имя появится на той стене, я лично отправлюсь туда с бутылкой растворителя

и сотру его, ладно?

– Ладно, Кросби.

Его плечи расслабились, а щеки порозовели. Он старается. Любитель вечеринок, за

которым табуном бегают женщины, и кажется, будто все дается ему легко, пашет сильнее

любого из моих знакомых. И любого из тех, кем я пытаюсь казаться.

Официантка приносит счет, Кросби достает деньги и кладет их на стол, придавив сверху

солонкой.

– Я могу заплатить, – предлагаю я, но он качает головой и встает.

– Давай просто свалим отсюда.

Мы надеваем куртки и направляемся к входной двери. Кросби придерживает ее для меня,

и я слышу, как его окликает пара голосов. Он приветствует их в ответ, но не останавливается, а

я спешу выскользнуть в холодную ночь, мое дыхание на морозном воздухе тут же окутывается

облачками пара. Мы пришли сюда прямо из кинотеатра, так что тихонько бредем обратно к его

машине на почти пустую парковку.

Замки на дверцах машины не автоматические, так что я ожидаю пока он открывает мою и

дожидается, чтобы я села на свое сиденье, прежде чем закрыть за мной дверцу. Его манеры, его

неожиданная честность – это обескураживает меня, и мои руки немного трясутся, когда я

91

N.A.G. – Переводы книг

тянусь через водительское сиденье, чтобы поднять пластиковый фиксатор на его стороне. Он

плюхается на сиденье, вставляет ключ в разъем и включает обогрев в салоне на максимум. Из

вентиляционных отверстий вырывается прохладный воздух, и я протискиваю руки между

колен, чтобы согреться. Кросби трет свои ладони, а после того как с лобового стекла исчезает

тонкий слой тумана, кладет руки на руль.

– Готова ехать? – спрашивает он.

– Да.

– Тебе еще что-нибудь нужно в Гэтсби?

– Нет.

Мы доезжаем до автострады в тишине, больше похожей на неловкую в стиле не-знаю-

что-сказать, чем на гневную. Наконец-то Кросби тянется и делает радио погромче. Салон

заполняет старая попсовая песня, и я вспоминаю как прошлой зимой была ужасная снежная

буря, а мы с Марселой и Нэйтом оказались в ловушке в кофейне на всю ночь. Марсела

включила эту песню на своем телефоне и показывала нам танец, который она демонстрировала

на шоу талантов в третьем классе, где заняла второе место. Помню, как Нэйт протянул ей

печенье в форме звезды и сказал, что если бы он судил, то она бы заняла первое место. Он

делал столько милых вещиц для нее, а она совершенно их не замечала.

– Мне жаль, что ранила твои чувства, – умудряюсь я ляпнуть, когда Кросби сворачивает

на мою улицу.

Он молча паркуется под деревом в трех дверях ниже по улице. Свет уличных фонарей не

попадает на нас, и мы оказываемся в коконе темноты. Он поигрывает пальцами на руле.

– Все в порядке. Этого не произошло.

– Думаю, что все же ранила.

Он переводит на меня взгляд.

– Нет.

– Спасибо за кино и за начос.

– Пожалуйста.

– И за иллюзию.

Он нарочито смеется.

– В любом время.

Я отстегиваю ремень безопасности. Мне следует убраться из машины и позволить этому

странному нечто между нами испариться, но я этого не делаю. Напротив, я залезаю с ногами на

сиденье и встав на колени тянусь через рычаг передач, чтобы поцеловать Кросби. Беру в

ладошки его лицо и соединяю наши губы, ожидая, что меня остановят, как поступил он в свое

время, ожидая подобного с моей стороны в тот первый раз, но он этого не делает. Я

поглаживаю его уши, волосы и напряженные мышцы шеи – все то, о чем я думала. Его волосы

представляют собой подстриженную копну непокорных прядей, но они на удивление мягкие, и

проводя ноготками по тыльной стороне ушей, я чувствую его вздох. Легонько впиваюсь зубами

в его нижнюю губу, отчего он издает гортанный стон и приоткрывает губы. Я проскальзываю

языком в его рот и он, наконец, кладет руку мне на затылок, лишь крепкий нажим его пальцев

указывает на то, что ему нужно это так же сильно, как мне.

Но я хочу гораздо большего, чем это и, если судить по нарастающей, бешеной

интенсивности наших поцелуев – он тоже. Мое сердце пускается вскачь, когда я расстегиваю

свою куртку и стягиваю ее с плеч. Кросби приоткрывает глаза, в темноте белки едва заметны.

– Ты хочешь… – он не заканчивает предложение, как я уже вновь целую его, снимая с

него куртку и расстегивая его рубашку. Ноготками слегка царапаю ему грудь, а он отстегивает

свой ремень безопасности и старается максимально развернуться ко мне в тесноте салона. Я

хочу оседлать его, трахнуть, объездить, но на водительском сиденье недостаточно места для нас

двоих.

– Нора, – вздыхает он.

– Хочу, – выдыхаю ему в губы.

– Ты… – он быстро озирается по сторонам, оценивая ситуацию. – Ладно. Держись. –

Приподнимает мои бедра, чтобы получить возможность самому перебраться через рычаг

передач и устроиться на моем сиденье. Он откидывает спинку кресла, и я накрываю его собой,

повсюду руки, губы и жар.

– Тебе нужно их снять, – бормочет он, погружая пальцы за пояс моих джинсов. Я мямлю

что-то невнятное, стараясь скинуть кроссовки, не заехав при этом в промежность Кросби, после

чего мы общими усилиями стягиваем с меня джинсы и трусики, пока одна моя нога не

освобождается, давая возможность оседлать его должным образом.

Джулианна Киз

«Под вопросом»

Колледж Бернема # 1

Его глаза открыты и устремлены на меня, когда он в свою очередь расстегивает на себе

джинсы и высвобождает свою эрекцию. В салоне слишком темно, чтобы я могла оценить ее в

полной мере, но замечаю, что он двигает рукой и понимаю – гладит себя. В прошлый раз он

сделал также, и мне даже не довелось к нему прикоснуться.

– Позволь мне самой, – шепчу ему в губы. Моя рука заменяет его, и мы оба стонем. Он

толстый, горячий и твердый – именно такой, как я хочу и в чем нуждаюсь. Еще до того, как он

проскальзывает рукой мне между ног из меня вырывается стон, а от того как его пальцы

растягивают, дразнят, готовят меня, я горю желанием вобрать их в себя и взорваться. Хотя на

улице мороз, чувствую, как у меня увлажнилась спина, вижу проступившие бисеринки пота и у

Кросби на висках, отражающиеся в едва пробивающемся в салон лунном свете.

– Дай достану презерватив, – мычит он и тянется к бардачку. В рекордное время он

находит его и натягивает, мгновение спустя я уже медленно впускаю его в себя. Дыхание

перехватывает от ощущения совершенства и удовлетворения. Огромное облегчение после

напряженного ужина. Мышцы слабеют, а бедра подрагивают, когда я стараюсь сдержаться,

чтобы не вобрать его слишком быстро, вздрагиваю, когда он наконец оказывается полностью

во мне и мне удается отдышаться.

– Нора, – шепчет он, касаясь ладонью моего лица и целуя. Мы тесно прижимаемся, и

даже через майку я чувствую жар его кожи, быстрое биение сердца. Он целует меня глубоко,

насыщенно, словно с каким-то значением, и хотя я хотела его трахнуть, похоже, у моего тела

есть другие соображения. Вместо этого я плавно скольжу на нем вверх-вниз, двигаясь медленно

с трением и пьянящим возбуждением, достигая вершин, о существовании которых даже не