Кросс отбросил газету и налил себе еще виски. Он уже подумал, не принять ли ванну и не лечь ли в постель с новым детективом, когда за дверью послышались ша­ги и резко прозвонил звонок. Странно! Он никого не ожидал, и вообще у него по вечерам мало кто бывал. Неужели опять инспектор? Если так, опять придется притворяться. А может быть, это прошлое настигло его как раз в тот момент, когда все осложнения, каза­лось, были позади? Кросс открыл дверь. На лице его застыла гримаса неудовольствия. На пороге стояла женщина.

— Мистер Артур Кросс?— спросила она.

— Совершенно верно.

— Можно с вами поговорить?

— Разумеется,— ответил Кросс, раздевая ее глазами. Чтобы он отказался пустить в дом молодую женщину!— Заходите.

Она вошла с неуверенным видом, и тут Кросс рассмот­рел ее получше. Посетительница была вполне молода — лет двадцати пяти-тридцати — и довольно привлека­тельна. От нее исходил сильный запах дешевых духов, запах, с которым Кросс был отлично знаком. Ее шубка в свое время служила одеждой для целой стаи кроли­ков. Волосы у нее были выкрашены в ярко-желтый цвет и уложены в высокую прическу, поверх которой была водружена шляпка, состоящая в основном из лилового газа. На лоб были выпущены три кудряшки.

— Садитесь,— вежливо предложил Кросс.

— Спасибо,— ответила девушка.— Можно и при­сесть.

Как она ни старалась, в ее речи явно слышался вы­говор лондонских низов. Она откинулась на спинку крес­ла и расстегнула шубку, под которой скрывалась пыш­ная соблазнительная фигура. Девушка кокетливо заки­нула ногу на ногу и улыбнулась. Кросс обратил внима­ние, что рот у нее был маленький, как пуговка, но она увеличивала его щедро наложенной губной помадой.

— Чудная квартирка,—сказала она, с восхищением окидывая взглядом обстановку.

— Ничего,— отозвался Кросс.

— Небось живется вам тут неплохо, а?

— О чем вы хотели поговорить со мной, мисс...?

— Гартон — Дорис Гартон. Я живу в Кингстоне. А работаю у Каттера — знаете магазин готового платья на Маркет стрит? Продавщицей дамской одежды.

— Да? Хотите сигарету? Кросс был в недоумении.

— Можно и сигарету. «Плейере»? Вообще-то я пред­почитаю «Лаки страйк». Ну да сейчас не такие времена, чтобы выбирать.

Она вынула из лиловой сумочки зажигалку и закури­ла прежде чем Кросс успел предложить ей огня.

— Неплохая зажигалочка, правда? Из Америки. По­дарок одного моего приятеля.

— Вот как?— отозвался Кросс.— Послушайте, мисс Гартон, пожалуйста объясните, зачем вы пришли. Я, ко­нечно, весьма польщен, но... время позднее, я собирал­ся ложиться.

— Ну и ложитесь,— выпалила девица.

— Вот это да!— сказал Кросс.— Быстрая работа! Вам что, было скучно одной?

— Если вы настаиваете, мистер Кросс, я вам объяс­ню. Видите ли, вчера после работы я купила «Газетт» и прочитала про убийство того бедного старичка, которо­му раскроили череп.

— Вы имеете в виду моего дядю?— спросил Кросс и опустился в кресло. Почему-то его совсем перестали интересовать ножки мисс Гартон, на которые он до это­го смотрел не без удовольствия.

— Да-да. Какая жуть! Мне так жалко его сына, мор­ского офицера. Ему так идет форма, и волосы красиво вьются, и такая симпатичная улыбка.

— Продолжайте,— проговорил Кросс.

— Так вот, все это было очень интересно, и я прочи­тала весь отчет, от первой строчки до последней. Про ту женщину-доктора, и кровь на полу, и про то, что мистер Холлисон в это время ехал домой, а вы заблу­дились в тумане, и в общем неизвестно, кто его убил. И как-то мне стало чудно.

— Очень может быть. Но мне все еще не ясно, чему я обязан вашим визитом.

— Как вы классно выражаетесь! Сейчас я объясню. Я прочитала ваши показания. Про то, как вы подобрали в машину двух человек, как вы с ними потерялись в тумане, и как вдруг обнаружили, что вы по ошибке зае­хали на Хемли авеню. Как вы вышли из машины, чтобы узнать дорогу, и оказались около разбомбленного дома, как вы упали и поранили руку. Очень интересная исто­рия — туман, и все так таинственно — прямо, как в ки­но. Я ужасно люблю кино, а вы?

— Иногда хожу смотреть детективы,— сдержанно ответил Кросс.— Но я все-таки не понимаю, при чем здесь вы, мисс Гартон.

— Сейчас поймете. Не надо меня торопить. Девица хихикнула, и Кросс невольно поморщился.

— Дело в том, что я стала работать продавщицей совсем недавно, а до того служила в Вспомогательных территориальных войсках. Но мне там не нравилось: в форме фигура девушки много теряет, как вы считаете?

— Ну хорошо, Дорис, выкладывай, наконец.

— Вы много себе позволяете: я вам не разрешала об­ращаться ко мне на «ты». Ну да ладно. Так вот, я служи­ла в ВТВ, и у меня был приятель, сержант американ­ской армии. Все говорил, что обязательно на мне же­нится. Мы с ним отлично ладили. Он мне подарил вот эти чулки.

Приподняв юбку, девица показала и ту часть ног, где уже не было чулок.

— И он научил меня жевать резинку. Она опять хихикнула.

— Короче, на прошлой неделе он уезжал в Амери­ку. Он говорил, что сначала все подготовит к моему приезду, а потом я сяду на пароход, приеду и мы поже­нимся. Мы вообще-то шли в кино, но тут он говорит: давай прогуляемся. Я говорю, какая там прогулка — это в четверг было,— смотри, какой туман, ни зги не видно, а он говорит, вот и хорошо, никто нас не увидит. Он, видите ли, хочет побыть со мной наедине. У муж­чин всегда одно на уме. Мы немножко погуляли, и тут он спросил, не знаю ли я какого-нибудь укромного мес­течка. Холодно, говорю, а он отвечает, что он меня быс­тро согреет. Тогда я и говорю: ну раз уж мы на Хемли авеню — что это вы уронили сигарету, мистер Кросс?

— Ничего,— сказал Кросс,— продолжай.

— ...раз уж мы на Хемли авеню, то тут есть разбом­бленный дом, где нам никто не помешает. Не подумайте только, мистер Кросс, что я этим часто занимаюсь,— сказала девица с добродетельным видом,— но если чес­тно, то я там уже была один раз с польским офицером. И там довольно уютно, если только не наступать на битое стекло. Ну вот, туда мы и пошли. У него с собой был фонарик, а там стоит старая кушетка. Конечно, бы­ло холодно, но ведь он на другой день уезжал. Он хотел, чтобы у меня осталась о нём память.

— Ну!— сказал Кросс.

— Ну так вот, чудно как-то получается, мистер Кросс. В «Газетт» написано, что вы тоже там были. Вро­де как в восемь часов. А мы с Саем зашли в дом пол­восьмого и ушли оттуда в полдевятого. И никто за все это время не приходил. Мы бы уж услышали стук. Так что, когда я прочитала ваши показания, то решила, что тут какая-то ошибка, и надо вас повидать.

— Ну, если кто-нибудь и ошибается, Дорис, так это ты,— сказал Кросс с притворным облегчением.— Я-то точно там был. Со мной были двое, и они тоже знают, что я там был. Просто, наверно, вы так увлеклись, что ничего не видели и не слышали.

— Не рассказывайте сказок!— воскликнула Дорис.— Не такая я уж дурочка. Во всяком случае, с мужиками я голову не теряю. Тут держишь ухо востро — вдруг не­нароком наведается полисмен, а я вовсе не хочу, чтобы меня пропечатали в газетах: дескать, непотребное по­ведение и все такое. На это в магазине косо смотрят. Так что я была начеку, и никто в этот дом не стучал. Вы тут говорите...— она взяла со столика газету,—... вы говорите, что два раза громко постучали в дверь, а по­том крикнули: «Есть кто-нибудь дома?» Ну так вот, не­ужели бы мы вас не услышали, это при открытой-то двери? Да еще вы говорите, что обо что-то споткнулись и упали. Это мы тоже услышали бы.

Дорис вытянула перед собой ногу, словно для того, чтобы полюбоваться, как ладно на ней сидит туфелька.

— Так вот, мистер Кросс, я могу заявить под прися­гой, что с половины восьмого до половины девятого в прошлый четверг никто к этому дому кроме нас не под­ходил.

Кросс встал.

— Не знаю, что у тебя на уме, Дорис, но я бы тебе посоветовал быть поосторожней, если не хочешь, что­бы тебя не только пропечатали в газетах, но и привлек­ли за клевету и лжесвидетельство. За первое берут большой штраф, а за второе сажают в тюрьму. В тот день со мной были уважаемые люди, один из них сот­рудник министерства иностранных дел, и они отлично знают, где я был и что делал. Или ты что-то путаешь, или решила погреть руки — а это опасная затея.