Ситуация выглядела странно. Обычно воры ничего не оставляют владельцам.

– Я вам буду очень благодарен, если вы поймаете настоящего вора. Он должен вернуть деньги!

Старик стукнул кулаком по столу.

– Он? А, может, она? – заметил я.

– Она? – задумчиво переспросил банкир. – Ах, возможно! Крючков водился с какой-то подозрительной девицей. Вдруг она была воровка и подослала к нам своих подельников?

– Подозрительная дама?

– Да, так называемая "дама полусвета", – он поморщился, – не знаю, где Крючков раздобыл это вульгарное чудовище? Не помню ее имени, думаю, друзья покойного слышали об этой особе.

– Спасибо за подсказку, но эта таинственная дама всего лишь одна из подозреваемых. Думаю, список будет внушительным.

– Понимаю, ваш труд тяжек, – банкир вздохнул.

– Еще вопрос позвольте. Как Крючков исполнял свою работу последние дни? Был ли он рассеян или, напротив, чрезмерно оживлен?

– Не припоминаю, чтоб он неисправно исполнил работу, – задумался банкир. – Работал Крючков всегда усердно, но стал каким-то нелюдимым, мрачным… Иногда что-то бормотал, как мне говорили… но я этому значения не придал, службе его внезапные странности не мешали…

Покинув банкира, я задумался, а ведь хитрый старик мог заморочить мне голову. Вдруг он решил сам подстроить кражу и самоубийство служащего? Вполне логичная версия. Но зачем на Новой канаве? Это можно было представить и в самом банке! Нет, мистическую версию раньше времени отбрасывать не стоит.

Мадам Чаинская, которую банкир назвал "дамой полусвета", отнеслась к моему визиту безразлично. Она явно была озадачена личными заботами. Я отметил, что живет молодая особа в хорошем районе, а квартира ее обставлена весьма изысканно. Неужто она нашла столь влиятельного покровителя?

– Да, Крючков, – вздохнула Чаинская, – он пользовался моей благосклонностью. Но в его ухаживаниях не было чувств ко мне, впрочем, с моей стороны тоже. Признаться, я надеюсь на выгодное замужество. Увы, Крючков был для меня неинтересен… Близки мы не были, если вам это интересно.

Она отвела взгляд.

– Когда вы виделись с ним последний раз? – спросил я.

– В субботу, прямо перед его смертью… Замечу, он не был похож на человека, который доведен до отчаяния. Напротив, он выглядел бодрым и был в приподнятом настроении…

Собеседница задумалась.

– Последние дни он вел себя странно, был задумчив, отвечал невпопад… будто разум его находился где-то далеко…

Она вздохнула.

Если Чаинская убийца, то очень искусная актриса. Впрочем, убийцы умеют носить маску.

– Вы интересовались когда-нибудь мистикой? – вдруг спросил я.

Она вздрогнула, поймав мой пристальный взгляд.

Несколько мгновений Чаинская размышляла, прежде чем ответить.

– Понимаю ваш вопрос, – наконец произнесла она, – забавно, вы будто притягиваете мистические преступления. Будет лучше, если я скажу сама правду. Вы все равно узнаете и начнете искать подозрительный смысл в моем молчании.

Дама глубоко вздохнула.

– Я гадалка, – сказала она, – но гадаю не каждому, и не каждый знает о роде моих занятий… Мои предсказания слишком точны, чтобы уделять время каждому встречному…

Действительно, следствия преступлений, связанных с мистикой, стали моим основным занятием.

– Любопытно, благодарю за признание, и у вас не было никакого предчувствие о судьбе Крючкова?

Чаинская покачала головой.

– Нет, увы, я не делала расклада карт на Крючкова. Я не смею заглядывать в будущее каждого встречного. Прошу вас не принимать меня за шарлатанку. Оглядитесь вокруг этой гостиной, своему богатству я обязана именно гаданию на картах…

– Позвольте вопрос, вы замечали интерес Крючкова к мистицизму?

– Я предполагала, что именно мистицизм объясняет его странное поведение, но не пыталась вникать. Мне вредно тратить силы понапрасну, после того, как я проникаю в запретные миры, мне становится дурно.

Дама поморщилась, будто терпя внезапную боль.

– Крючков мне рассказывал, как завел знакомство со знатным господином Ильинским. Говорил, что стал компаньоном графа в одном важном деле, – вспомнила она, – я знала Ильинского. Он приходил ко мне сделать расклад.

Очень любопытные сведения о знатном друге скромного банковского чиновника.

Дама утверждает, что у Крючкова к ней был личный интерес, и она не участвовала в его мистических делах, а всего лишь принимала его ухаживания, не отвергая, но и не соглашаясь на близость… Крючнов оставался равнодушен, но продолжал наносить визиты… Очень странное равнодушное общение…

Ильинский встретил меня весьма любезно, хотя своего удивления не скрывал. Иногда встречая Ильинского на балах, я отметил его надменность. Среди гостей я оказывался одним из немногих, с кем Ильинский беседовал на равных. Обычно его собеседники удостаивались скупых высокомерных ответов. Его холодные стального цвета глаза никогда не смеялись, даже если на губах мелькала улыбка. Голос Ильинского обычно звучал презрительно. Подобные манеры не вызывали моего расположения, и я старался избегать общества Ильинского, хотя со мной он всегда был рад побеседовать.

Внешность Ильинского можно назвать приятной, он пользовался дамским вниманием, хотя в общении с прекрасными особами держался холодно-учтиво, не позволяя себе флирта и скупясь на комплименты. Одевался Ильинский всегда с педантичной тщательностью, предпочитая лондонскую моду.

– Чем обязан визиту знаменитого сыщика Петербурга?

Я поначалу принял его слова за иронию, но взгляд собеседника говорил, что он не намерен насмехаться.

Неожиданная похвала вызвала у меня недоумение. Похоже, Ильинский всерьез обеспокоен моим визитом.

– Вы слышали о смерти некоего Крючкова, банковского чиновника? – спросил я.

Собеседник, нехотя, кивнул.

– Это было самоубийство, – произнес он печально.

– Вы уверены? Слишком много вопросов вызывает эта внезапная смерть… А ведь вы были знакомы с Крючковым, не так ли?

Ильинский не терял самообладания.

– Не вижу смысла отрицать… В этом юноше я нашел понимающего друга для моих мистических увлечений…

Друга? Удивительно. Высокомерный Ильинский снизошел до дружбы с простым банковским служащим.

– Вернее, компаньона, – уточнил он, уловив моё изумление.

Собеседник отвел взор.

– Вы верите, что Крючков покончил жизнь самоубийством? – спросил я.

Услышав вопрос, Ильинский вздрогнул. Ему пришлось взять паузу, чтобы собраться с мыслями.

– Не уверен, я возлагал на Крючкова большие надежды, – в его голосе промелькнула досада, – Он стал для меня незаменимым верным компаньоном!

– Позвольте узнать, какие дела вы задумали?

– Мистические… Не сочтите меня безумцем… Пока я не могу раскрыть суть этих дел… Впрочем, следствию это не поможет.

– Вы уверены?

Собеседник устало вздохнул.

– Какое отношение могут иметь мистические дела с вором, который застрелил Крючкова? – спросил он.

В его голосе промелькнуло неприкрытое раздражение.

– Почему именно вором? Возможно, убийцу заинтересовали ваши мистические искания, – заметил я.

Ильинский вздохнул, с трудом сохраняя самообладание.

– Ваши умозаключения вполне обоснованы, – произнес он натянуто. – В таком случае, мои слова могут оказаться полезны… Прошу дать мне время, чтобы подумать, очень трудно решиться на откровение.

– Могу предположить, что у вас есть свои подозрения? – спросил я.

– Точнее сказать, предположения, – задумчиво произнес собеседник, отведя взор, – не хотелось бы, чтоб мои слова прозвучали как клевета.

– Насколько вам известно, я очень педантично ищу факты, – твердо заверил я графа.

– Моим соперником в мистических исканиях стал Соколовский, – ответил Ильинский, – спешу заверить, что подозрения не связаны с моей личной неприязнью. Конечно, манера поведения этого юноши давно шокирует Петербург.