Стихотворение рисует картины тихой семейной идиллии в собственном доме - это именно то, чего всю жизнь так недоставало Ду Фу.

В селе приречном долгим летом неспешно каждый день проходит.

Вот ласточки под стрехой крыши уж первых птенчиков выводят;

И бабочка, в ветвях танцуя, на солнце крылья согревает,

Паук в ажурной паутине все нить за нитью прибавляет.

А ночью лунный свет приходит сквозь шторы редкие к постели;

Ручей к подушке одинокой несет прерывистые трели...

Я стар уже - виски мне время посеребрило чистым снегом,

Но жизнь бы заново здесь прожил я рыбаком иль дровосеком!

Шел долго дождь в пустом лесу. Дымит костер сырой.

Сварив, на поле отнесу я проса с лебедой.

Над полем стелется туман, вот цапля прочь летит;

В ветвях невидимой глазам песнь иволги звучит.

Один лишь день в горах цветет куст "цзинь-встречай-рассвет".

Пощусь: сосна мне кров дает, подсолнух - мой обед.

Вдали мирских обид и ссор, живу я в тишине,

Но почему же до сих пор не верят чайки мне?

     Комментарии переводчика :

     Ванчуань - река в горах Чжуннань к югу от танской столицы Чанъани (ныне г. Сиань в пров. Шаньси). Там у Ван Вэя был небольшой дом с участком земли, купленный им у своего друга, поэта Сун Чживэня. Ван Вэй называл это место "имением Ванчуань".

     Куст "цзинь-встречай-рассвет" - разновидность шиповника, Hibiscus Siryacus. Отличается очень коротким периодом цветения.

     Но почему же до сих пор не верят чайки мне? - намек на притчу из классической книги "Лецзы", где говорится об одном человеке, которого совсем не боялись морские чайки, садясь ему прямо на руки и плечи. Однажды, отец этого человека попросил поймать ему для развлечения одну чайку, и почтительный сын согласился. Но, когда он пришел утром к морю, ни одна из чаек даже не приблизилась к нему.

Колючим терновником юный бамбук заботливо я обсадил.

Подрос он и к озеру листья свои холодною яшмой склонил.

Разбойница-осень еще не пришла похитить у лета красу;

Под сенью бамбука я в полдень совсем о солнце палящем забыл.

Засохшие листья на землю летят, и слышен их шелест: "Су-су"...

К далекой зеленой вершине ствола спокойно я взор устремил.

От службы дворцовой смертельно устав, я часто сюда приходил.

И снова меня призывает ко сну бамбуковый тонкий настил...

Цветов вечерний аромат наполнил двор пустой.

От сна хмельного шум дождя нас пробудил с тобой.

Благих вестей издалека давно не получал,

О том, что было разговор невыносим мне стал.

Все дети выросли давно, со мной их рядом нет;

В году минувшем лучший друг угас во цвете лет...

С тобою завтра распрощусь у моста, на реке,

И на зеленый "винный" флаг взор обращу в тоске.

     Комментарии переводчика :

    на ... "винный" флаг - флаги с иероглифом "цзю" - "вино", укрепленные на высоких бамбуковых шестах, обычно украшали питейные заведения, указывая правильное направление старым и новым клиентам.

Все ж мало просто без забот жить так, как суждено,

И ждать, когда заря зажжет восточное окно.

Взгляни на мир: увидишь ты, как все разумно в нем,

Довольно скрытой красоты во времени любом.

Объемлет Дао все вокруг, объемлет все собой;

И мысль меняет форму вдруг, как тучи пред грозой...

Бедняк, что весел, или тот богач, что спеси чужд,

В потомстве память обретет как благородный муж.

Полумесяцем выгнувшись, берег лежит, я брожу и любуюсь рекой.

Где-то к северу древняя башня стоит в небеса упираясь главой.

Все живое в природе меняется вмиг, когда осенью небо дохнет;

Под одежду мне холод вечерний проник, от него только чарка спасет.

Отраженные в зеркале глади речной вдаль спокойно плывут облака;

И чуть слышно в камнях у опушки лесной что-то шепчет струя родника.

Для чего же вздыхать, в сердце грусть затая, разве времени скажешь: "Постой!"?

Ведь вернусь еще снова я эти края по весне, друг мой милый, с тобой!

      Комментарии переводчика :

     Дао - Путь - основная категория даосской философии. Дао - это всеобъемлющий закон, по которому развивается все сущее.

     благородный муж - здесь: совершенный в моральном отношении человек, который пребывает в гармонии со своим жизненным статусом и никогда не жалуется на судьбу. В качестве примера человека такого типа, известного нам по христианской культуре, можно привести библейского праведника Иова.

Облетевший, израненный клен истекает жемчужной росой.

Здесь в ущелье Колдуньиных Гор, лес унылый стоит и пустой.

Берегами стесненный поток ударяет волной в небеса,

Там, где ветреный, облачный край с темной твердью земною слился.

Хризантемы опять расцвели. Плачу, горем по прошлому полн.

В старый сад я всем сердцем стремлюсь, но так крепко привязан мой челн.

Здесь повсюду одежду кроят, шьют халаты к холодной зиме.

Слышно, в крепости, где-то вверху, бьют вальки по камням в полутьме...

Над предместьем заря заалела, мягкий свет заливает дворы.

Каждый день с моей "башни" любуюсь изумрудным оттенком горы.

Здесь с реки не уходят в надежде рыбаки уж две ночи подряд;

В ясном небе осеннем, как прежде, еще ласточки утром кричат.

Куан Хэн за правдивые речи себе славы большой не снискал;

А Люй Сян, изучая Каноны, не сумел отыскать идеал.

Те ж, с кем в юности вместе учился, все достигли изрядных высот.

"Кони сыты, одежда тепла и легка". Жизнь в Улине ведут без забот.

Дивно прекрасен дворец Пынлай в паре с Наньшань-горой.

Смотрю на запад: там Сиванму в Яшмовый Пруд сошла.

"Чашу росы" к "Небесной Реке" вознес "стебель златой";

С востока к заставе Хань, клубясь, идет "лиловая мгла".

Как перья фазаньи Его опахал, разошлись облака, и вот:

В нимбе зари, в чешуе драконьей Лик Святой узнаю...

В страхе лежу у реки голубой, к вечеру близится год.

В мечтах опять у "зеленой цепи" в "рассветной смене" стою.

Еще при Ханях пруд Кунмин заполнен был водой.