Чувство полёта восхищало и одновременно пугало, но Со-ман мысленно, телепатически, предупредил: «Не смейте поддаваться волнению! Лишь нотка страха – и конец!». Глеб периодически старался взглянуть на Арину – как она справляется? Всё ли в порядке? Девушка держалась достойно – старалась сразу же подчинить себе внезапно возникшие способности, чтобы не они управляли ей, а она контролировала их, как заблагорассудится. В итоге Арине, как и самому Глебу, удалось найти некий баланс, отыскать точку равновесия, чтобы обрести уверенность в себе и погасить опасные чувства.

Стремящиеся куда-то вверх, навстречу ликующему солнцу, они и сами не заметили, как оказались в заоблачном пространстве и едва не растворились в повсеместной белизне, перемешанной с золотистым сиянием. Вдали маячил безымянный остров, где, по заверению Со-мана, находились хоромы Деда Мороза – не того лубочного балагура, какого любят представлять в мультфильмах, а настоящего повелителя могучей стихии.

Глеб помнил, как проходил вместе с Веденеей это место, которое служило разграничительной полосой между первым уровнем Яви – земным небом – и вторым уровнем – небесной твердью. Тогда он из-за того, что нужно было успевать за лунным лучом, не сумел проникнуться и насладиться пребыванием здесь. Теперь же довелось наверстать упущенное. Казалось, что он покоится на тёплых водах безбрежного белого океана, нега разливается по всему существу, которое медленно тает под блаженными лучами. Вдали пронёсся крылатый змей с семью хвостами, точно вырванный из текста древних былин, а над головой пропорхнула ослепительная стая сказочных жар-птиц, которые являлись живым воплощением огня.

– Волшебство! – пролепетала Арина, прильнув к нему.

Они так и не успели поймать мгновение, когда их тела вернули себе привычное обличье, но сделалось тоньше и прозрачней. Глеб уже переживал нечто подобное во время своего путешествия за седьмое небо и к подобным метаморфозам отнёсся не столь бурно, как впавшая в панику Арина. Он ухватил её за руку, привлёк к себе и крепко обнял, как отец обнимает дитя. «Всё в порядке, это нормально», – прошептал ей на ухо. И эти простые слова подействовали как магическое заклинание – Арина вернула себе прежнее спокойствие и уверенность. Её метафизическая телесная оболочка сначала под действием негативных эмоций начала грузнеть и уплотняться, тянуть вниз, однако благодаря вмешательству Глеба этот процесс сгущения прекратился, и всё осталось в прежнем состоянии.

Старый Со-ман предстал точно таким же, каким Глеб его запомнил в чуме. И даже повязка на глазах также плотно прилегала к векам, как в тот раз. Со-ман развёл руками с растопыренными пальцами на непропорционально больших ладонях:

– Тело – это платье. Ныне тела у вас легче и прозрачнее, оттого и чувство, будто вы в неглиже. Вот такая это непростая задача – обнажать душу.

– Где мы? – несколько смущённо спросила Арина, потупив взор.

– Как ветхозаветные Адам и Ева, стоите вы передо мной, а я вам предлагаю самим построить собственный приют, – Со-ман тихонько ударял пальцами по барабану, висящему на его тонкой шее.

– Не ожидал, что ты заговоришь про Ветхий Завет, – удивился Глеб. – Я полагал, это противоречит той картине мироздания, которую ты представляешь.

– Люди! – усмехнулся Со-ман. – Это в вашем неслаженном мозгу одно противопоставляется другому. В действительности всё не так! Действительность – это не теза и не антитеза, это глубокий синтез, слияние всего со всем. Тут одно проникает в другое, противоположности взаимно дополняют друг друга – это не прекращающийся акт творения, наполненный сладостным упоением и отражающий всю гамму самых непредсказуемых чувств. Вселенная – это хаос, глубинный и первородный. И всякий миф, к какому бы народу он ни относился, начинается с того, что из хаоса творится космос, из беспорядочности – порядок.

– То есть кто-то выделяется из всеобщего акта творения?

– Верно! Вкупе – значит «вместе», «со» – значит объединение множества. Вся Вселенная – это непорочный акт совокупления, благостный повсеместный союз всех и вся. От сего единения возникают всё новые создания, Творец же милостив – Он им дарует волю, потому что Он – Личность и желает видеть подле себя не подобострастных рабов, а личности. Для возвышения и развития надобно посмотреть на всё со стороны, увидеть Вселенную не изнутри, а снаружи и, обретя сознательную совесть, став личностью, вернуться обратно. Простая и сложная задача.

– Космос – как тренажёр для усовершенствования! – поняла Арина.

– Да, – кивнул Старый Со-ман. – Человеческое сознание устроено так, что всё видит либо в чёрном, либо в белом цвете, подспудно понимая, что и у того, и у другого имеется множество оттенков. Поэтому вы думаете, что есть нечто такое, что может противоречить мирозданию. Всё едино, нет ничего ложного, путь сквозь тьму приводит к свету, а путь к свету лежит через тьму. Ваши земные представления не действуют здесь.

– Всё, что тут творится, и всё, что происходило со мною ранее, я думал, будет ближе к какому-то язычеству – славянскому ли, или ещё какому, – заметил Глеб. – А ты меня смущаешь ветхозаветными людьми.

Со-ман покачал головой:

– Твои смущенья рождены из противоречий. Всё, что написано в книгах, – ложь, всё, что сказано и сделано, – ложь. Всё устройство человеческой жизни – ложь, ибо всё это реальность. А ведь ты же теперь осознал, что действительность и реальность – разные вещи.

– Осознал, – согласился Глеб.

– Значит, ты ещё на один шаг приблизился к тому, чтобы стать личностью во Вселенной.

Град

– Зачем мы здесь? – спросил он у Со-мана.

– Ты ходишь по космам ветра, как посуху, наполовину растворённый в сиянии и воздухе, а задаёшь вопросы не пойми о чём? – усмехнулся Старый в ответ.

– Ой, прекрати, – поморщилась Арина. – Ты же не появляешься просто так, где вздумается, и не уводишь, кого вздумается, за собой?

– Нет, не появляюсь и не увожу.

– Ну, так выкладывай – зачем мы здесь? – улыбнулся Глеб, наслаждаясь чистотой и гармонией.

– Позволь же мне договорить, нетерпеливый человек! – Со-ман хлопнул ладонью по барабану. – Как ветхозаветные Адам и Ева, стоите вы в начале своего бытия. Пред вами океанов бездны волнуются гремучими валами. В сей час вы – выше облаков, но ниже звёзд, однако же приходитесь детьми богам, а значит, силой их владеете, ибо сын не только равен отцу, но способен шагнуть дальше отца.

– Ты велеречив, Со-ман, – заметил Глеб.

– Узри! – Старый резко взмахнул рукой, а голос его прогрохотал подобно грому.

Молочные кудри затрепетали и обратились огненными волнами, настоящими, хотя и не жгущими. Небо полыхало со всех сторон, превратившись в море пламени. И в этом море, как и любом другом, имелись свои обитатели – похожие на человека существа с вытянутыми прозрачными телами голубого и рыжего цвета с большой скоростью шныряли туда-сюда. Глеб и Арина стояли на поверхности огненного моря и не тонули, а под ногами у них всё буквально кишело странными созданиями.

– А лисички, а лисички, – откашливаясь после своего последнего выкрика, нараспев произнёс Со-ман, – взяли спички, к небу синему пошли, небо синее зажгли.

– Кто эти люди? – Арина широко распахнула глаза от удивления.

– Это не люди, – возразил Со-ман. – Это души ветра, внуки Стрибога, и ещё души иных стихий. Ваш взор в сию минуту отчётливей, ибо тела ваши – тонкие. Что же замерли? Окунитесь!

Старый ударил в барабан, и Глеб с Ариной в тот же миг лишились опоры под ногами и погрузились в пучину.

– Очищение! – откуда-то сверху слышался голос Со-мана. – Поднимайтесь и творите то, что пожелаете! Это ваш мир, ваше детище!

Юноша и девушка устремились вверх, но не вынырнули – вознеслись! Вознеслись, держа друг друга за руки. Они чувствовали окружающее пространство так, будто отделились от него, прекратили быть частью его, сделавшись самостоятельными. Как ребёнок лепит из пластилина домик и зверушек и разные другие поделки, так и Глеб горстью схватил пространство, отщипнул большой кусок, скомкал его, растянул, одним усилием воли придал ту форму, которую пожелал. Так из куска хаотичного пространства, которое изначально представало молочными кудрями, а после бушующим пламенем, возникла неизменчивая твердь.