– Тут тоже небо не меняется в зависимости от времени суток? – спросила Ольга.

Гаситель, молча, жестом указал наверх. Голубовато-свинцовая луна, огромная, как никогда, навечно застыла над этим демоническим миром. Ей не придёт на смену солнце или месяц, подле неё не будут плясать звёзды – лишь мимолётные кометы да холодные глыбы астероидов, сложившихся в кольцо. Луну здесь величают «Морана», что, в принципе, созвучно с именем «Мара» и дословно обозначает – «пожиратель живого света». Там, на Земле, откуда пришла Ольга, в древности Мораной называли богиню зимних холодов, что захватывала власть над жизнью на непродолжительный срок. Морану всегда побеждало солнце – то в облике Ярилы, то в облике Даждьбога, и таким способом поддерживалось равновесие, выражающееся в плодородии. Чем больше уничтожала за зимний период Морана на Земле, тем больше возмещали солнечные боги. Здесь же, в демонической обители, не ощущалось силы светоносных божеств.

– Луна – единственная хозяйка, в любое время, – Гаситель распростёр руки, словно желал обнять кого-то. Сейчас он пребывал в образе Мистика – и оттого ожог стал более заметен.

Ольга осмотрелась. Порывы ледяного ветра пронизывали её насквозь. Пиджачок не спасал.

– Мы в горах?

– Так, небольшая экскурсия по достопримечательностям, – ответил Гаситель. – Полюбуйся видом! Каково?

Он подвёл спутницу к едва приметной тропе. Ольга встала рядом и увидала раскинувшийся внизу большой город. Не такой, как в одном из миров тёмной яви, который они покинули несколько минут назад. Это был не технологически развитый полис, а богатый густонаселённый город, сильно напоминающий Петербург конца восемнадцатого – середины девятнадцатого века. Конечно, Ольга не могла настаивать на таком сравнении, но в кинофильмах, как ей показалось, примерно так и изображали столицу Российской империи. Только архитектура была грубой и безвкусной, какой-то «неповоротливой», если уместно будет так выразиться. Вроде бы и дворцы, и особняки, и проспекты – всё восхитительно, хотя в то же время – безвкусно и бездарно. Почти непередаваемое ощущение извращённого благолепия. Вдобавок ко всему, смешанным чувствам восприятия способствовали повсеместно разбросанные несуразные статуи, передающие некие ритуальные сцены. Выделялись также здания, отчётливо ассоциирующиеся с многоступенчатыми храмами вавилонян и ассирийцев, сооружения по подобию усечённых пирамид и исполинские каменные изваяния наполовину людей, наполовину животных – свиней, козлов, баранов и змей. Вся эта чудаковатая и на первый взгляд несовместимая картина предстала перед трепещущей Ольгой.

– Пойдём вниз, ты вся продрогла, – сказал Гаситель.

Его слабое прикосновение к своему плечу Ольга ощутила совершенно по-новому: как будто бы он сделался полностью вещественным, перестал мниться не до конца воплотившимся существом. Себя же она почувствовала гораздо тяжелее, чем раньше, и оттого совершала неуклюжие движения.

– Ничего, привыкнешь! – усмешка появилась на тонких губах Гасителя. – Это тебе не мотыльком порхать, а?

– Прах воздействует на меня? – догадалась Ольга.

– Да. Прах переделывает тебя. В тебе достаточно силы, чтобы стерпеть метаморфозы. Сконцентрируй всё внимание на внутреннем переживании ситуации – дух, капля за каплей, вытравляется из каждой клеточки, теряется твоя божественная бесподобность… бесподобность – свойство, присущее людям. Но ты будешь больше, чем человек! Тебе не нужно это всё! Нет! Ты вырастешь сама над собой, освободишься от этой слепой привязанности к вышним сферам. Зачем они тебе? Зачем тебе их одобрение или несогласие, когда ты сама можешь делать то, что желаешь! Освободись!

Завершив спуск, они оказались на городских улицах, полных здешними обитателями, которые поклонами и жестами выказывали Гасителю свою глубочайшую признательность и восхищение. Это были высокие статные гуманоиды с кожей болотного цвета и рубиновыми глазами. Будто филигранная работа даровитого скульптора, черты их лиц и их фигуры грезились идеальными, без всякого излишества и максимализма. Чёрные струящиеся волосы у особей и мужского, и женского пола – у первых не длиннее плеч, у вторых до пояса или даже до пят. В противовес этим существам тут встречались и другие – с серой кожей: они, напротив, казались расплывшимися и безобразными кляксами с двойными и тройными подбородками, с кривыми ногами и дряблой кожей, пепельно-седыми кудрями и толстыми губами.

Ольга поинтересовалась, в чём причина столь резкого отличия, и Гаситель пояснил, что с болотной кожей – это рождённые недавно, а с серой – аристократия, те, кто сумел добиться высокого положения в обществе и прожил не менее сотни лет.

– Так дело в статусе или в возрасте? – не поняла Ольга.

– И в том, и в другом. Видишь ли, чем дольше живёшь здесь, тем больше дозволяется участвовать в традиционных обрядах, а участие в обрядах вот так меняет внешность.

– Не в лучшую сторону, – презрительно фыркнула Ольга.

– Но-но. Твои стандарты красоты здесь не пройдут. Здесь важным показателем служит то, насколько ты влиятелен. Кстати, нам повезло, успели к празднику.

– Какому празднику?

– Еженедельное восхваление луны Мораны, – Гаситель вздохнул полной грудью. – Даже воздух заряжен по-другому!

Ольга промолчала, хотя тоже чувствовала нечто такое, что заставляло внутри всё вибрировать, непередаваемый привкус сладости и горького упоения.

– Устройство этого мира напоминает политическое устройство Земли, – осведомил Гаситель. – Только управляют государствами королевы, а города подчиняются сударыням-смотрительницам, возглавляющим местные администрации. Иначе к ним ещё обращаются, как к «высоким владычицам». Они следят за проведением ритуалов. Именно ритуалы здесь играют основополагающую роль – без них общество развалилось бы. Отчего ты продолжаешь дрожать?

– Меня пугает, как местные смотрят на меня… – призналась Ольга.

– Ну и как же? Вожделенно! Разве женщинам не нравится вызывать вожделение?

– Похотливо пялятся! – выкрикнула Ольга.

– Тише! Не нарушай приготовление к таинствам. Мы и без того притягиваем много взглядов.

Горожане толпами стекались к каменным изваяниям полулюдей и к храмам, уподобляющимся жертвенному алтарю. Элегантно одетые существа болотного цвета вели исхудалых собратьев в обносках на поводках и цепях с ошейниками, инкрустированными самоцветами. Аристократы с серой кожей добирались до места священнодействия кто на роскошных повозках, кто на носилках и паланкинах. Гаситель увлёк спутницу вслед за течением масс, к ближайшей ритуальной постройке.

На вершине усечённой пирамиды высился то ли престол, то ли ложе, для украшения которого не пожалели ни средств, ни времени. Толпа окружила здание – учитывая, что таких построек в городе насчитывалось до сотни, можно было с уверенностью сказать, что в праздновании участвовали, должно быть, все жители.

– Почему эти демоны кажутся мне тяжеловесными, грузными? – задала вопрос Ольга. Они остановились чуть поодаль сборища.

– Не волнуйся, ты скоро будешь такая же. В них практически одна материя. Можно жить и без духа, без света. Можно жить при луне. Испытываешь сладострастие?

– Да, – несколько сконфуженно выдавила Ольга.

Гаситель деловито поправил очки:

– Это нормально. Это хорошо. В вышних сферах Прави, как и в мирах Яви, идеалом женского воплощения считается материнство – всепобеждающая и всё преобразующая сила, представленная в облике Солнцевой матери, в облике богини судьбы Макоши и, разумеется, в образе Лады. Всё всегда троично. В Прахе-Нави в противовес Солнцевой матери, в противовес Ладе действует Великая Блудница, источающая мистическое вожделение. От её персоны исходит столь сильное притяжение, что даже светлые создания порой теряют головы и единственной целью для них становится желание слияния с Блудницей, до которой, впрочем, никому не добраться. Что уж тут говорить о демонах, подверженных страстям в сто раз сильнее?

Между тем к трону-ложу вышла нагая демоница с короной из пышных перьев – несмотря на серый цвет кожи, фигура её была безупречной. Однако сопровождавшие её другие серокожие женские особи (также обнажённые) были расплывшимися мерзкими пятнами.