– Ты знала о том, что проклята с пятнадцати лет? – как бы невзначай задал вопрос Гаситель.

Ольга в недоумении воззрилась на него, даже остановилась на месте.

– То ли дальняя родственница, то ли соседка, – медленно и тягуче промолвил Гаситель, разглядывая лицо своей спутницы. – То ли подруга… нет, мать подруги… да, наверное, так. Ну, это не важно. Тебе передали дар зрячести, но в искажённом варианте – ты могла видеть только лишь тёмных сущностей. Да-да… поэтому за всю жизнь, как только ты обрела свой дар, тебе ни разу не довелось повстречать ни ясносветлую звезду, ни кого-то посильнее. Ты не растерялась, стала зарабатывать своими «экстрасенсорными» способностями! Вот это хватка! Ха! Как ты не свихнулась-то, а?

Гаситель подался чуть вперёд.

– Ты просто сумасшедшая, извращённая. Ты ждала, не подозревая о том, есть ли я на самом деле или вовсе меня нет. Замечательно! – он опять погладил её по лицу. – Моя дорогая разбитая душа!

Ольга прикрыла глаза, одновременно ужалась и млела от его прикосновений, испытывая неимоверное чувство эйфории, с которым в её мире ничто не сравнится, ибо там такого не существует.

– Сейчас мы спустимся в тёмную явь, – ласково произнёс Гаситель.

– Что это за место?

– Явь, если рассматривать её как уровень бытия, является совокупностью многих миллиардов миров. Сумеречная явь – это вещественный мир, то, что вы привыкли называть Землёй и астрономическим космосом. Светлая явь, она же небесная твердь, – тоже совокупность миров, но те миры заселяют просвещённые существа. Можно было бы назвать их ангельским человечеством, но это было бы неправильно – они не ангелы, всего лишь души, поверившие Свету и признавшие Свет. Тёмная явь – противоположность небесной тверди.

– Там дьявольское человечество? – насторожилась Ольга.

– Опять-таки, – недовольно фыркнул Гаситель, – это очень грубое, топорное, сравнение. В тёмной яви очень мало духовности и просвещённости, там не верят Свету и не верят в Свет. Именно там зародился материализм, как основная концепция мировоззрения. Было большим успехом насадить материализм в вашем мирке.

– То есть за возникновением материализма стоял ты? – удивилась Ольга.

– Ну что ты! Для этого в Прахе есть специальные… э-э-э… подразделения, так называемые тёмные учителя. Они тоже родом из Змеиного мира.

– Чем же столь сильно прельщает Земля?

– О, нет, мы боремся за каждый мир, и ваш не исключение.

– Для чего? Для чего это всё?!

– Битва началась слишком давно, чтобы её можно было прекратить. Не забивай голову.

На некоторое время воцарилось безмолвие.

Ольге чудилось, что они спускаются куда-то на лифте. Вокруг что-то менялось, яркий свет то мутнел, то взрывался вспышками, где-то гремел гром, а столпы разноцветного огня, разбрасывая снопы агонизирующих искр, вырастали из небытия то здесь, то там. Уродливые твари, чью мерзкую внешность способно породить лишь калечное сознание душевнобольного, пучили глаза на Гасителя звёзд и его компаньонку, идущих сквозь измерения. Сонмы мечущихся, похожих на человека субстанций стенали и выли, причитали и оплакивали свою участь. «Познакомься с полунавью, это такой подуровень Яви, типа полуявь со знаком минус, – кратко прокомментировал Гаситель звёзд. – А вот эти, неугомонные, – души греховодников, которые боятся отправиться в посмертный путь и получить по заслугам».

Таило ли повсеместное сумасшествие в себе какие-то угрозы или всего лишь наводило страх на тех, кто не понимал природы сиих явлений, трудно было сказать однозначно. Ольга, во всяком случае, чувствовала себя в безопасности – кокон оставался ей защитой, несмотря на то, что истончился и сделался как бы прозрачным. Через некоторое время прозрачность снова сменилась заволакивающей матовой белизной, походящей на туман или млечное марево.

– Почему снаружи всё почернело? – Ольга немного испугалась.

– Не волнуйся, это не мрачные тени, – непонятно ответил Гаситель. – Это всего лишь дым и пыль. Нужно устроить небольшой привал. Я устал от путешествия.

Оболочка кокона быстро растворилась, будто и не было её. Ольга ступила на серую землю со скудной растительностью. Безрадостный и бескрайний простор, переходящий вдалеке в гряду холмов, из-за отсутствия животных, птиц и насекомых по первости казался необитаемым. В небе клубами стального цвета висели непроницаемые тучи, настолько плотные, что непонятно было, откуда здесь вообще берётся свет.

– Тут ночь? – промолвила Ольга, плохо осознавая то, что сейчас находится где-то за пределами Земли.

– Нет, полдень.

– Почему же тогда…

– Здесь всегда так, – сказал Гаситель. – Видишь вон там, впереди, взгорки?

– Угу.

– Это не природный ландшафт, это заводы и фабрики. Вся планета – одна большая фабрика. Когда-то она была живой, как жив твой мир, но туземцы увлеклись технологическим прогрессом. Чувствуешь, насколько тяжёл и отравлен воздух? Ты не смогла бы им дышать, если бы не сверхмощные фильтры.

– Получается, что тучи – это выхлопы?

– Да, – кивнул Гаситель. – Один из моих любимых миров тёмной яви. Основа местного общества – технократия. В качестве мировоззрения признаётся лишь материализм – ни Бога, ни Дьявола, ни души. И никакой совести. Понимаешь?

– Я думала, что тебе, да и всем тёмным служителям, нужна власть… а тут вас не признают.

– Ты права, нам нужна власть, – согласился Гаситель. – Но не такая, как люди себе представляют. Истинная власть – никогда не показывается на публике. Прах действует в тени, из тени, из мрака – потому его сложно заметить и ещё сложнее побороть. Туземцы не верят в нас, но именно поэтому мы и управляем ими. Они слепы, слепее, чем незрячие люди на Земле.

– А как же туземцы, как ты их называешь, кормятся?

– Искусственными продуктами. Их предприятия перерабатывают практически всё, любую грязь и жижу, экскременты… Не морщись! Тут довольно большое население, всех не прокормить. Их устройство напоминает чем-то греческие полисы, что-то типа городов-государств, где заправляют всем владельцы фабрик и их семьи, клановое правление.

– Разве население не бунтует?

– Бунт населения – это же гражданская война, – усмехнулся Гаситель. – Когда требуется увеличить производство товаров на каком-то заводе, кланы сами спонсируют мятежи – под вечными лозунгами свободы, наживы, да чего угодно! В полисах идёт беспрестанная пропаганда тех ценностей, которые выгодны элите для управления массой.

– Всё схвачено, – горько улыбнулась Ольга.

– Ещё бы! По подсчётам, планете осталось около семи-восьми тысяч лет. Давай пройдёмся.

Они двинулись по равнине в сторону мерцающих огней.

– А что будет по истечении этого срока?

Гаситель принял образ Магистра.

– После – ресурсы полностью завершатся. Поэтому элита сокращает население, выпуская отраву для бедняков, которых больше семидесяти восьми процентов от общего числа.

– Антиутопия какая-то, бред, – зябко кутаясь, выпалила Ольга.

– Желаю твоей планетке той же участи.

– Зачем?

– Единственное, что во Вселенной имеет цену, – энергия. Люди, как и другие живые существа, производят очень много энергии. Чем ниже мир расположен, тем проще тёмным служителям доить его обитателей.

– А чем выше расположен?

– Чем выше мир, тем больше энергии уходит в вышние сферы и подпитывает тамошних обитателей. Например, ясносветлые звёзды разгораются ярче и сильнее, когда два любящих (не фальшиво, а по-настоящему) сердца выплёскивают энергию своей любви. Смех и радость – тоже привлекают и подпитывают светлых тварей. Хотя у всего есть оборотная сторона.

– Здесь как-то громоздко… тяжело передвигаться, – заметила Ольга.

– Это от того, что здесь плотность выше, чем ты привыкла, – пояснил Гаситель. – Чем больше негативной энергии производят люди на Земле, тем более отягощена планета – следовательно, её плотность увеличивается. Под этим давлением планета падает на несколько измерений ниже, из сумеречной яви скатывается в тёмную явь. А очутившись в тёмной яви, она более подвержена влиянию Праха, чем влиянию вестников Прави, и поэтому власть переходит демоническим (назовём это так) силам.