Ольга беззвучно наблюдала за тем, как он удалялся от неё с каждым вздохом… сердце в груди билось чаще обычного, точно рвалось наружу, в висках стучали отбойные молотки, и лишь один-единственный вопрос заполнял сейчас голову, вытеснив прочь всё мысли: «Если не с ним, то с кем?». Белая воронка стала стремительно сужаться, словно заставляла скорее принять решение. Отбросив сомнения, Ольга побежала следом за Гасителем звёзд…

Тем временем Игнат спешил уйти от здания, где только что находился. Выбежав на улицу, он с удивлением осознал, что сейчас всего-то полдень! Хмурый ноябрьский полдень, полный туч, сырости и опавших листьев, а не ворчливый и пугающий грозами вечер. Внезапно он осознал, что что-то липкое и противное отстало от него, отпустило… Эта невидимая присоска была с ним так долго, что он свыкся с ней, а теперь стало невероятно легко! Он с благодарностью улыбнулся выцветшему солнцу, не до конца пока осознав значения произошедшей метаморфозы.

Полночь

Ворвавшись с разбегу в туманистое марево, Ольга как будто очутилась в каком-то безграничном коконе. Гаситель маячил впереди, изящно подобрав трость под мышку. Она побежала следом, а белёсая непонятная твердь под ногами на каждое прикосновение отвечала то мелкой рябью, то кругами, словно поверхность безмятежного пруда. На душу невыносимым грузом внезапно упало чувство обречённости, будто она более не свободный человек – агнец на заклании. И усугублялось это ощущение уверенностью в том, что она сама это сделала, сама превратила себя в жертву.

Густой молочный туман трансформировался в открытое, ровное и холодное, как снег, пространство. Гаситель звёзд всегда намного опережал и был в недосягаемости. Реального мира с его городскими постройками и шумом, авто и людьми и всем остальным больше не существовало, как и природы, животных и птиц… Ольгу беспокоило не это. «Постой!» – крикнула она, не питая иллюзий по поводу того, что то могущественное существо послушается её. Однако Гаситель замер, даже повернулся, поманил к себе и указал наверх.

Ольга проследила за перстом и увидела солнце размером с пятирублёвую монетку. Светило всего лишь обозначило себя – не то что не грело, а даже не проникало сквозь перегородки кокона. Хотя на кое-что оно всё-таки повлияло: Гаситель звёзд видоизменился. Кожа его потемнела и по цвету стала напоминать фиолетовую кожуру баклажана. Чёрные полосы расчертили её, визуально превратив в мелкие чешуйки, сквозь которые кое-где пробился тёмный мех.

Она остолбенела, не в состоянии справиться с жутью, пробравшейся в самое сердце. Кокон неожиданно вновь наполнился туманом, чьи непроглядные клубы закрыли собой ужасный образ. Переборов оцепенение, Ольга побежала, как ей показалось, прямо, хотя определить направление было невозможно. В какой-то момент ей подумалось, что она потерялась, что не прошла проверку, испытание и теперь лишена покровительства. Издав громкий вздох, наполненный горьким разочарованием, женщина обессилено упала на колени, опустила руки, голову и сникла.

Тут же раздался треск, она встрепенулась, посмотрела по сторонам, ахнула – Гаситель предстал в трёх обличиях. Худощавый невысокий Мистик, длинный костлявый Магистр с орлиным профилем, плотный коренастый Борец – все трое являли одну личность, одно целое, у всех трёх на щеке глубокие шрамы. Все трое одеты почти одинаково, а глаза прячут за очками тайцзи, у всех трость. У каждого из трёх фиолетовая чешуйчатая кожа. Они одновременно сделали шаг навстречу к ней и в этот миг как будто сблизились друг с другом, потом второй шаг – и трое слились воедино, предпочтя в данном случае облик Борца.

Ольга поднялась, не решаясь что-либо предпринять, дабы не выдать собственного страха и не совершить какой-нибудь оплошности. Гаситель безмолвно вопросил: «Готова служить мне?». «Да», – едва шевельнулись в ответ её губы. Борец протянул лапу, покрытую бархатной шерстью, погладил её лицо, а затем… Она извивалась в его объятиях, боясь оттолкнуть и подавляя отвращение. Прикосновения Гасителя обжигали, как обжигает лёд, и при этом казалось, что дотрагивается лягушка. Когда они сливались в одно целое, Ольге, закрывшей глаза, мнилось, что он неживой, металлический, отлитый из золота – его фиолетовая кожа отсвечивала неестественной желтизной. Сознание погасло на некоторый промежуток времени, а когда прояснилось, она поняла, что Гаситель ведёт её за руку.

– Игнат был для меня служкой, – услышала она. – Ты будешь больше – ты моё вместилище.

– Что это значит?

– Я пью жизнь ясносветлых звёзд. Во мне их свет становится светом мёртвой звезды. Ты даже не представляешь, какая это мощь! Когда я накоплю достаточно такой энергии, то наполню ею тебя, и ты выносишь ребёнка. Он будет таким же, как я, но воплощённым в Яви.

– А разве мы не в явном мире?

Гаситель, пребывающий ныне в образе Мистика, криво усмехнулся, обнажив змеиные клыки:

– Нет. Я сам из Нави-Праха, с пятого круга. Мне сложно находиться в вашем мире, даже на промежуточных уровнях вроде полуяви. По этой причине я свил для себя кокон. Здесь я набираюсь сил.

– Почему тебе сложно?

– Космическая Ночь подходит к завершению. Ваш мир опять на распутье – либо к светлым мирам, либо к тёмным. Но выбор за самими людьми, как решит человечество – так оно и случится. Ни звёзды с небесными птицами-оборотнями, ни я, ни подобные мне не можем напрямую вмешиваться. Ясносветлые спускаются теперь лишь на три-четыре минуты и снова убегают. Мне всё труднее и труднее их ловить. Если получится воплотить в Яви кого-то похожего на меня, это будет триумфально.

– Подожди! – заупрямилась Ольга. – А как же моя привычная жизнь? Нет-нет, я готова идти с тобой, но меня хватятся, станут разыскивать…

Гаситель засмеялся в ответ.

– Ты же здесь со мной пребываешь в своей навьей оболочке! Твоё материальное тело там, где ты его оставила!

– Что?

Он остановился и расчертил в воздухе схему.

– Природа любого существа троична. Ты – это дух, который вне времени и пространства, то есть вне Яви, тело, которое воплощено в Яви, отчего стареет, умирает, перевоплощается, и душа, как связующее звено между духом и телом. Твой головной мозг – всего лишь точка приёма. Владея потоками души, я могу управлять твоим телом.

– А разве я успела продать тебе душу? – нахмурилась Ольга.

– Ну, конечно! – надменно фыркнул Гаситель. – Мы можем настроить твоё тело на самоуправление и отправиться куда угодно. В материальном мире, который вы, люди, привыкли считать реальным, всё будет, как положено, никаких явных изменений, вплоть до мелочей. Тело может самостоятельно обеспечивать себя и выполнять заданную программу. Это высший биологический компьютер, какой только возможно придумать – Творец гениален. Хвала Ему за это!

Ольга лукаво сощурилась:

– Погоди-ка. То есть моё тело останется как бы без души, как бы… пустая ёмкость?

– Грубое сравнение. Но, допустим, так.

– Сколько же тогда «пустых бочек» по ошибке выдаёт себя за людей?

– О-о-о! – хохотнул Гаситель. – Гораздо больше, чем ты полагаешь. Иногда я поражаюсь бессмысленной самоотверженности звёзд, которые стремятся «пустые бочки» наполнить своим сиянием. Возвышенная романтическая дурь – вот что ими правит.

Ольга вдруг заметила, что Гаситель обратно принимает свою «человеческую» внешность.

– Почему ты меняешься? – встревожено спросила она.

– Солнце даже сквозь кокон сметает мою маскировку. А сейчас я преобразился потому, что полночь. Луна – двояка и двусмысленна. С одной стороны, она освещает тропы в ночи, даруя спасения бредущим, с другой – она владычествует над мертвецами, она открывает для нечисти беспокойных странников.

– Но ясносветлые звёзды служат луне! – удивилась Ольга.

– Нет. Они слушаются не Мару-луну, а Белбога, что проявляется в образе Месяца Дыя. Да, Месяц – супруг луны, однако не единомышленник, хотя и не враг. Забудь любое определённое понятие. Во Вселенной нет категорий, нет точности, нет ничего устоявшегося.