— Вор… — повторила она, тяжело дыша.

— Что украл? — строго спросил тот милиционер, что младше, с оспинами на щеках.

— Мобильник… В кармане…

— Я из мусорки достал! — разорялся парень. — Ты выкинула, сам видел! Скажи им, что выкинула, скажи?

— А ты, значит, видел. Хоть признаешь… Мой телефон. Хочу — выбрасываю. Хочу — забираю. Почему не отдал?

— Ну, гаденыш? — милиционер встряхнул парня за шиворот. — Тебе кричали, сукин сын! Что делаем с тобой? У папки денег просим?

— Нету папки! — огрызнулся парень, взглянув на Алису: — Слышь, ну чего ты, ну ладно, делов-то… Подумаешь, проехали, а, слышь, как тебя… Ну, тебе надо…

— Пошли протокол писать, — довольно проговорил старший из двоих.

Алиса уже пожалела обо всем. И об этом тоже.

— Ребята, правда… Ну его… Там делов-то, — проговорила, придав голосу просительных интонаций.

Милиционер с оспинами цыкнул зубом, сплюнул себе под ноги.

— Претензий не имеешь?

— Нет.

Рука разжалась, парень ту же отскочил в сторону.

— Он не крал телефона? — продолжал спрашивать патрульный.

— Нет.

— Телефон в мусорнике валялся?

— Верно.

— Ты его выбросила?

— Да.

— Ну и не жалей!

Подкинув трубку на ладони, патрульный с довольным видом опустил ее в карман форменных штанов.

— Вопросы будут?

Отмахнувшись от них, Алиса повернулась, снова забросила шлейку рюкзака на плечи.

Подумаешь — телефон. Кусок пластмассы. Симка где-то валяется, трубку новую купит, хоть прямо сейчас. Деньги есть и еще будут. Надо понять для себя: деваться ведь впрямь некуда. Потому, как советуют умные люди, нужно расслабиться и получать удовольствие.

— Улыбаемся и машем, — сказала Алиса пареньку, впрямь улыбнувшись и махнув ему рукой.

Тот, окончательно перестав понимать, что вокруг происходит, покрутил пальцем у виска, затем показал девушке средний палец и поспешил сбежать от греха подальше.

…На следующий день снова была ее смена…

Луцк. Октябрь 2010 года

— Дальше вы знаете, — сказала Алиса.

Ее слушательницы переглянулись. Чувствуя, что женщины ожидают от нее чего-то еще, девушка, может быть, впервые за долгие часы разговора смутилась, в глазах появилось виноватое выражение, и она проговорила:

— Через пять дней всю нашу сказку повязали. Наши девчонки под следствием сейчас, вообще-то.

— За что? — искренне удивилась Агнешка Збых.

Алиса пожала плечами, а Ольга Жуковская быстро объяснила:

— По закону все — соучастники… То есть соучастницы.

— Тогда, насколько я разбираюсь в правовых вопросах, та девушка, Люда Онищук, мать которой взяла у нас деньги и вместе с ней уехала… Она ведь не имела права этого делать. Как оно называется у вас… Подписка о невыезде, верно?

— Правильно, — утвердительно кивнула Ольга. — Только там есть нюанс. Люда и еще несколько девчат сразу, на месте, в тот же день заявили, что их принуждали. Написали заявления. Перешли в разряд потерпевших, жертв, получается. Жертвы преступлений имеют право на свободное передвижение. Уезжают когда и куда хотят. В суд явиться обязаны, конечно. Но до суда там, как я понимаю, далече.

— По нашим данным, начальник милиции Самчук на полный ход запустил машину, подключил всех, кого можно и нельзя, чтобы самому выйти из грязной истории с минимальными для себя потерями, — сказала Агнешка. — Потому ты права, суд состоится нескоро. А ты, Алиса, почему не взяла пример с Люды?

— В смысле? Почему не сбежала? Ха, я уже пробовала, только же вот рассказала вам…

— Нет, почему заявления такого не писала?

— А, вы вот о чем… Потому, что меня никто не принуждал. И Людку никто не принуждал, и Юленьку нашу, малую, и, особенно, Тамарку, которая Ангелина… Ангел… — Тамара, та самая? Она себя Ангелом назвала?

— Она такой же Ангел, как я — Алиса. Вот кто ее заставлял? Кое-что о ней я уже рассказала вам. Профессиональная проститутка, уставшая ублажать кого попало и перешедшая из реала в виртуал. Да они же с Юлькой маленькой два сапога пара! Сестры близняшки! Обе готовы при первой же возможности даже приплатить немного, чтобы оказаться в этом бизнесе, в тех студиях, на тех диванах! А смена у них… у нас у всех есть достойная — девочки в беленьких трусиках, которые изгибаются возле шестов, как змеи! Мной не занималась мать — я пошла туда, согласилась и не сильно от этого страдала! Теми девочками матери занимаются очень активно — и они будут там же! Не сразу, не именно на нашем месте. Вы понимаете, о чем я говорю, так ведь? Понимаете?

— Да-да, нам все понятно, — поспешила заверить девушку Ольга. — Все же, почему тебя устраивает та ситуация, в которой ты находишься сейчас, Алиса?

— Это честно, — ответила она просто. — Наверное, мне нужно пройти по какой-то дороге до конца. В тюрьму вряд ли посадят. Учиться… Конечно, пока ты под следствием, куда-то соваться сложно. Тем более, наша история еще на слуху.

— Ваши имена и фамилии не разглашаются.

— Кому надо, тот узнает, и вам это известно даже лучше, чем мне. Кстати, у нас дома был следователь, задавал матери вопросы. Она узнала, чем мы занимались под крылом мамы Вали в «Глянце». Думаете, возмутилась, оскорбилась, стала всех подряд обвинять? Фигушки! Когда следак ушел, она только вздохнула, покачала головой: что ж вы, говорит, дочка так неосторожно. Это теперь ты опять без работы? Понимаете, для нее то, чем я занималась, считалось вполне обычной, нормальной работой! Так думают многие! И я не полная идиотка, такой труд и подобный заработок считается нормой не только в нашей, не совсем нормальной стране. Слушайте, Интернет, как и виртуальный секс, не у нас придумали! Не в Украине, не в России, даже не в Польше! Такие студии работают чуть ли не по всему миру! Вряд ли где-то возле каждой девушки стоит потный амбал с автоматом, грозя пристрелить, если та откажется раздвигать перед камерой ноги и облизывать губки! Потому не знаю, кто там к чему Людку Онищук принуждал, жертвой чего или кого она себя считает. Думаю, перед собой оправдывается, перед родителями, родней… — Ты не оправдываешься?

— Смысла нет, — просто ответила Алиса. — И знаете что? Давайте уже как-то закругляться. Устала я, никогда так долго языком болтать не доводилось.

Жуковская поймала себя на том, что впрямь перестала следить за временем. Когда в середине осени сумерки сгущаются уже после шести вечера, всякое темное время суток невольно кажется ночью, ночь же — сплошной, бесконечной. Взглянув на циферблат, Ольга отметила: здесь, у нее дома, они говорили, а по большей части — слушали почти пять часов. Если суммировать от момента знакомства с Алисой в кафе, ее нехитрая, обычная, банальная и потому-то тяжелая, местами даже жуткая история заняла часов восемь. «Полноценный рабочий день труженика бюджетной сферы», — грустно усмехнулась Ольга. Это не прошло мимо внимания девушки.

— Что смешного?

— А? — обернулась к ней Жуковская, отгоняя свои несвоевременные мысли. — Ах, да… Нет, ничего, извини… Я о своем, ничего, все в порядке.

— Так я могу идти?

Ольга скрестила взгляды с Агнешкой.

— Конечно, можешь. Тебя никто не держит, спасибо огромное.

Алиса поднялась, потянулась до легкого хруста в костях. Несколько часов неподвижного сидения дали о себе знать, тело слегка онемело.

— Я сама пойду?

— Ни в коем случае! — поспешно сказала Агнешка. — Юранд тебя отвезет, куда скажешь. Мы же договаривались. Да, еще такое…

— Что? — насторожилась девушка.

— Ничего страшного, не волнуйся. Вообще-то, я лично узнала даже больше, чем хотела и надеялась. Несколько вопросов на дорожку, просто для себя.

— Разве вы раньше не для себя спрашивали?

— Ой, Алиса, не цепляйся к словам, — отмахнулась Жуковская.

— Мы все устали, — бросила ей полячка. — Она ни к чему не цепляется, все правильно. Мне, Алиса, важно знать разные мелочи, так лучше составляется общая картина. Ты работаешь сейчас?