— Модели отказывают себе в сладком, — заметила Валентина.

— Да знаю, знаю, весь мир в курсе, что модели — это схимники, — снисходительно улыбнулась Сана. — Потому выглядят такими несчастными, буки самые настоящие. Вот такие, — она изобразила на лице гримасу, чуть вытянув губы, сдвинув брови, втянув щеки. — Не замечали за собой, когда работали?

— Нет, — Валентина ограничилась коротким ответом.

— За собой не замечаешь обычно. Я психолог, меня профессия обязывает.

— Получается, есть что-то такое, чего вы не замечаете за собой?

Женщины по-прежнему были на «вы». Обе не спешили сближаться, понимая: пока друг от друга лучше и удобнее держаться на определенной дистанции.

— Конечно есть, — легко согласилась пани Сана. — Только мне в общении с людьми мои собственные тараканы не мешают. И потом, все, что я могу не заметить в себе и видно со стороны, — мое личное, собственное, индивидуальное. Для девочек из модельного бизнеса такое тотальное несчастье — явление массовое. Широко распространяется.

— Почему вы так решили?

— Не я решила, Валентина. Практика показывает. Знаете, я ведь когда окончила университет, не сразу попала в Германию. Не сразу завела полезные знакомства, которыми мы с вами пользуемся теперь. Работала психологом в клинике для наркоманов. Жуткое зрелище, сама уволилась. Дальше сидела на телефоне доверия, есть такая штука, слышали?

— Что-то вроде психологической помощи, бесп латной?

— Ага, такая невидимая жилетка. Оправдывает существование стационарных телефонных номеров, с мобильного же на городской не позвонишь, дороговато. Так вот, как оказалось, очень часто звонят молодые девчонки. Те, которые из так называемого шоу-бизнеса.

Модели — это ведь его часть, разве нет?

— С какой стороны посмотреть, — уклончиво ответила Валентина, на самом деле так толком и не определившаяся, к чему следует относить модельный бизнес. — Вообще-то, он считается отдельным, самостоятельным. Однако в настоящем шоу-бизнесе востребован. Хоть музыкантов возьмите, модели там часто в клипах снимаются. Если показ мод, так это впрямь похоже на шоу-программу. Вы об этом хотели поговорить?

— Нет, но тема сама пришлась к слову. Короче говоря, чтобы закончить… Девчонки звонят и жалуются на жизнь. Деньги у них есть, ими восхищаются, с их участием получаются красивые глянцевые картинки, их на машинах возят, барахло дорогое, из бутиков. А счастья нет!

— Личная жизнь страдает, согласна, — подтвердила Валентина.

— О какой личной жизни вы сейчас говорите? Интимная, секс? Так у них такого добра… Ой, извините, конечно, если покажусь бестактной, но вы, по-моему, сами это знаете. Моделям, наоборот, очень важно, чтобы кто-то опекал. Воспринимают все равно как дорогих проституток, пусть это двести раз не так. Верно?

— Верно, — госпожа Ворон снова ограничилась коротким ответом.

— Так что, дело не в отсутствии или наличии в кровати какого-нибудь мужика. Люби́м ли он или обычный покровитель, таких еще называют «кошельками». Нет, Валентина Павловна, девчонки страдают от другого. Не знаю, коснулось ли это вас в ваше время… Ну понимаете, о каких временах я говорю… Словом, девушки хотят заниматься тем, чем занимаются. Желают быть теми, кем есть. И при этом ограничивать себя в удовольствиях не максимально, а минимально. Сладкое — табу для моделей. Но сладкое — это удовольствие, тот самый эндорфин. Наконец, оно питает мозг. Голова лучше работает. Соответственно, чем лучше работает голова, тем четче понимание: тебе, хозяйке головы, хочется новых удовольствий. Не только конфеты, тортики, пирожные, сладкий чай — это и алкоголь, Валентина Павловна. Разве нет?

— Мысли прямо читаете, — сейчас она сказала чистую правду, не подыгрывала своей «уютной» собеседнице.

— Конечно, не упиться в драбадан, но спиртное, кофе, сигареты, всенощные гуляния, атмосфера праздника и радости, когда тобой все вокруг восхищаются, — все это для красивой девушки очень важно. Она, как вы знаете, уже устроила свое ближайшее будущее за счет внешней привлекательности, не более того! Она красива, родилась такой, она — творенье Божье, родная дочь матери-природы, а не падчерица, как девчата вроде меня.

— Ну это вы совсем…

— Да ладно, вам же нужно понятное сравнение, все в порядке. Короче говоря, что имеет наша девушка? Внешность и фигуру. Два фактора обеспечили ее работой. Ей бы наслаждаться жизнью, ведь она не Мальвина из сказки, голова у нее отнюдь не фарфоровая, туловище — не из ваты. Такая девушка понимает: красота и молодость не вечны. Она видит это каждый день, на ее глазах модели сменяют друг дружку, словно работает один гигантский конвейер. Еще несколько лет — и придется серьезно думать, как удержаться на плаву. Глупо не радоваться, пока молода. А вот радоваться как раз и не получается! Будь добра, соблюдай режим дня, там не ходи, того не ешь, того не пей, с тем не спи, и главное табу — сладости. Настоящий наркотик, не вызывающий, как химические или растительные препараты, разрушительного действия, но привыкание не меньшее. Главное — действует безотказно. Измочалил девушку рабочий день — купила шоколадный батончик, лучше — два, сгрызла его на ночь — и стало на душе спокойно. Только вот беда — нельзя! Стресс снять нечем! Поэтому и выходит: звонят такие девушки ночью в службу психологической поддержки, натыкаются на кого-то вроде меня, изливают душу…

Вошла секретарша с чаем, Сана прервалась, поблагодарила, старательно размешала напиток ложечкой, щедро угостилась предложенной шоколадкой. Воспользовавшись паузой, Валентина поинтересовалась:

— К чему вы сейчас это рассказали?

— Знаете, понесло, — откровенно призналась пани Сана. — Зацепились мы с вами за гены радости, закончили на явном вреде от ограничений. Но в том, о чем я сейчас вам так вот спонтанно, без подготовки рассказала, есть одно очень рациональное зерно.

— А именно?

— То, чем мы с вами с недавнего времени занимаемся, а я сама занялась чуть раньше, базируется на теории, которую я вам сейчас попыталась озвучить и очертить. — Простите, не совсем поняла.

— Пожалуйста. Вы ведь прекрасно знаете, что современная жизнь со всеми ее благами и соблазнами накрыла нас стремительно. Наша с вами страна не постигала всего этого эволюционным путем. Общество потребляет и хочет потреблять дальше. Мы же с вами еще застали страну, государственное устройство которой строилось на всевозможных ограничениях. Такова психология родителей девушек, идущих сегодня в модельный бизнес.

— Разве только в модельный?

— Нет, конечно же, но мы пока говорим о нем. Психология, отношение к жизни передается очень часто на генном уровне. Извините за пафос, но у крепостного крестьянина и крепостной крестьянки в девяноста пяти случаях из ста рождается потенциальный крепостной. У этого ребенка не может быть другой жизненной установки, заложенной вот здесь, — пани Сана коснулась пальцем лба. — И вдруг однажды утром такой молодой человек узнает: он свободен, равен в правах с господским сыном, ему тоже можно все. Родители зачастую не готовы принять подобную правду, так и умирая крепостными, фактически оставаясь свободными людьми. Дети же — совсем другие. Они хотят всего и сразу, это все — доступно, оно обрушивается на них. А они не готовы потреблять разумно, их никто этому не учил, Валя, понимаете? Никто, совершенно никто! Наоборот, от них требовали смирения, они обязаны принимать различные табу. Некоторые из них, кстати, очень даже разумные, только сейчас не об этом. Развиваю мысль дальше: для того чтобы это все получить, нашим с вами девочкам ничего, как я уже отмечала, делать не надо. У них есть личики и фигуры, надо теперь немножко везения и чуть больше стараний, чем обычно. Любые ограничения, даже самые минимальные, в таких ситуациях неприемлемы. Теперь понимаете, почему ваши девушки не особо ломаются, когда получают такие вот предложения, вроде тех, что я привезла?

Валентина Ворон поняла это еще раньше. Задолго до того, как невольно спровоцировала Оксану Мороз читать ей подобие лекции.