Юля прошла через калитку, ворота кованого железа были закрыты. Двинулась вперёд по широкой (в её время разъехались бы две машины) аллее, ведущей к центральному входу. Она не переставала любоваться прекрасным парком, созданным, наверное, огромным количеством садовников.

Справа он больше походил на лес, только умело облагороженный. Там росли в основном дикие деревья, между стволами вились тропинки, посыпанные жёлтым песком, виднелись ажурные скамейки, так и приглашающие посидеть в тени.

Слева парк походил скорее на сад: много фруктовых деревьев, живописные цветники, даже то ли фонтан, то ли водопад, Юля услышала шум воды, но рассмотреть не смогла за живой изгородью из высоких роз. Она очень медленно шла по алле, но налюбоваться так и не успела.

Девушка хотела войти в центральные двери, но на ступенях её остановил щуплый старик. «Дворецкий», – подсказала Полина.

– Куда прёшь! Для прислуги вход оттуда! – он кивнул в сторону.

Юля обошла дом вокруг и оказалась на большом хозяйственном дворе. Где и что здесь находится, она не знала, понимая, что Полина видела поместье, как и она, только с главного входа, а внутри никогда не была.

Тут она заметила, что через двор к ней спешит высокая молодая девушка. Юля узнала: Маша – подруга детских игр, ровесница. Они вместе должны были пойти на работу сюда, если бы Полина не заболела. Подруга налетела на Полину, закружила с радостным визгом и затараторила в свойственной ей манере:

– Ой, Полечка, как я рада, как я рада! Тётка Анна уж совсем отчаялась, я тоже думала, ты того… Богу душу… Я так рада! Теперь мы вместе. Ты не боись! Я тебе пропасть не дам. Ой, Полина, я так рада!

– Девушки! – послышался оклик от флигеля, что стоял справа от барского дома.

– Антонина. Экономка. Она тут главная над слугами. Строгая, но справедливая. Спуску никому не даёт, но и понапрасну не гоняет. Пошли, не бойся! – объясняла Маша, пока они подходили к высокой, болезненно худой женщине с гладко зачёсанными под белый чепец седыми волосами.

– Полина? Наконец-то, – сказала экономка. – Иди за мной.

Они вошли во флигель. Это было длинное здание с общим коридором и несколькими комнатами. Чем-то напоминало современное общежитие. Антонина толкнула дверь в комнату, в которой стояло несколько кроватей. На одной из них была разложена одежда, такая, как и на Маше: тёмно-синее платье из грубой хлопковой ткани, белый передник, кружевная заколка в виде чепчика на голову, а также чулки, туфли.

– Это твоё место, твоя форменная одежда. Переодевайся и быстро на кухню. В доме полно работы. Маша, проводишь Полину, – резко развернувшись, Антонина стремительно вышла из комнаты. Девушки остались одни.

– А это моя кровать, – показала Маша на соседнюю. – Ночью пошепчемся.

– До ночи дожить надо, – сказала Юлия. – Расскажи, какие тут порядки, что делать нужно.

– Ой, не переживай! Если что, я помогу. Тётя Анна сказала, тебя поберечь надо. Ты, главное, на глаза барыне не показывайся часто. Она очень строгая, наказывает без разбору. А барин добрый. Он особо слугами и работой по дому не интересуется, он больше по полям разъезжает, с бумагами какими-то сидит. Ему главное, чтобы еда вовремя, одежда чистая, да под ногами не путались. А вот сестрица его, Анастасия Алексеевна, совсем самодурка. Хоть она тут и не хозяйка вовсе, из милости братец ей пожить позволяет. Как родители их умерли, он решил, что отвечает за её воспитание, да и не воспитывал вовсе, всё позволял. А теперь и замуж выдать не может, всё ей женихи не те. А в городском доме ей скучно. Вот и живёт тут, да над слугами командует.

Всю эту информацию Маша скороговоркой выпалила, пока Полина переодевалась в форму прислуги, а потом они шли через двор к большому дому. Полина и Маша сразу получили задание протирать пыль в кабинете хозяина. Большая комната на первом этаже с пола до потолка была заставлена стеллажами с книгами. Массивный стол посреди комнаты завален бумагами.

– Хозяин много читает? – спросила Юлия.

– Да, говорят, он очень умный. Всё время применяет какие-то новшества в хозяйстве. Ты бумаги не перекладывай и книги не переставляй. Только вытри пыль.

К обеду девушки справились с уборкой. Теперь их ждала работа на кухне. А потом нужно было подносить к столу, когда хозяева сядут обедать. Маша, почему-то волновалась, это было заметно по тому, как часто она произносила:

– Ты только не волнуйся, Полина. Главное, не смотри на хозяйку, будь очень незаметной и не волнуйся!

– Да ты сама не волнуйся! – с улыбкой сказала Юлия, не понимая, что такого в обычном подношении блюд. Она была уверена, что, с опытом прошлой работы официанткой, справится с лёгкостью.

Маша подносила первое блюдо, а Полине нужно было нести тушёную говядину с овощами и соус. Она подошла к двери в столовую с тяжёлым подносом, дворецкий открыл. Юля вошла в большую комнату с длинным обеденным столом посредине. За ним могло бы разместиться человек двадцать, но сидело только два человека, причём в дальних концах длинного стола. Напротив друг друга сидели мужчина и женщина. Женщина лицом к входу, поэтому на неё Юля сразу обратила внимание, к тому же после страшилок Маши именно сестра хозяина интересовала её больше всего.

Она ожидала увидеть страшную мегеру. Но оказалось, Анастасия Алексеевна молодая, лет двадцати, довольно симпатичная стройная девушка с тёмно-русыми блестящими волосами, уложенными в высокую замысловатую причёску. Карие глаза, маленький нос, высокие скулы, если бы она так надменно не поджимала губы, лицо её можно было назвать очень красивым.

Полина выставила перед хозяйкой тарелки, стараясь, как учила Маша, не смотреть на неё, хотя очень хотелось разглядеть великолепное платье барыни, из жёлто-лимонного шёлка, по лифу расшитое цветочным узором. Но хозяйка одёрнула девушку, прошипев очень неприятным голосом, так не соответствующим милой внешности:

– Сначала подают хозяину, дура деревенская…

– Простите, – тихо сказала Полина.

Она взяла поднос и направилась к противоположной стороне стола. Пройдя половину пути, решилась нарушить запрет, взглянула на хозяина и… остолбенела. За столом сидел Дмитрий. Нет, он не был точной копией её мужа, его чёрные волосы, того же цвета, но длиннее, волнами доходили до плеч. Кожа более смуглая, но не от природы, а, скорее, от долгого пребывания на солнце, в плечах он тоже несколько шире. Но глаза! На неё смотрели карие глаза Дмитрия, даже разрез тот же, что у любимого.

– Димочка! Я нашла тебя, – тихо проговорила Полина, и поднос выскользнул у неё из рук. Дмитрий удивлённо вскинул брови, так же внимательно, как и она, посмотрел в её широко распахнутые от удивления голубые озёра.

Они молча смотрят друг на друга, не замечая суматохи, которая поднялась вокруг. Анастасия закричала, даже, скорее, взвизгнула:

– Растяпа!

В столовую вбежала Антонина, кинулась собирать с пола у ног Полины разбитую посуду и остатки еды. Следом влетела одна из горничных, неся, уже без подноса, второе блюдо для хозяина. Потом появилась перепуганная Маша и, схватив Полину за руку, потащила из столовой. Девушка шла в лёгком трансе не отрывая глаз от Дмитрия. Она боялась, что это последний раз, больше она его не увидит. Дмитрий за всё время не проронил ни слова.

Маша притащила Полину на кухню, усадила на жёсткую скамью:

– Что ты наделала! В первый же день! Да ещё перед хозяйкой! О, Господи, она это так не оставит.

– Ка… как… зо… зовут… хо… хозяина? – тело Полины сотрясала крупная дрожь, так что зуб на зуб не попадал.

– Дмитрий Алексеич, – сказала Маша то, что Полина давно знала, а Юлия не придавала значения.

– О, Господи!

На кухню вошла Антонина:

– Быстро с глаз моих. Чтоб до вечера не показывалась. Авось обойдётся.

Девушки стремглав кинулись из дома.

Через час в их комнату во флигеле вошла экономка.

– Не обошлось, – сказала она. – Хозяйка разозлилась очень. Десять, приказала. Через час на конюшне. Да, не забудь снять платье.